Они покинули деревушку и пошли по лесу, что обрамлял воду, и Оливия часто поглядывала на танец мягких волн. Озеро успокоено лежало в объятиях леса. Его кожа сияла, пока оно перекатывалось в своей постели. Запах от него был сильнее, чем от моря. Но запах этот, в отличие от морей, был не резким. Он наполнял ее легкие дыханием земли, и этот аромат был простым, как пироги и эль.

Это ей все же нравилось. Было что-то в крупном звере, присмиревшем в хватке леса, что вызвало ее улыбку. Это место было пятном, шрамом от существа, что пробило лес. Но почему-то ей нравилось, что лес хранил такой секрет. Это удивляло.

А Оливия любила сюрпризы.

— Что ты хотел мне показать? — спросила она, их лошади уже несколько минут шли в тишине.

Гаррон отчасти обернулся и ответил:

— Терпение, мадам. Мы почти на месте.

Он повел их от берега к холму. Выпирающая вершина холма была лысой, и вид не закрывали деревья. Небольшой ручей бежал вдоль его задней стороны, и густой покров травы окружал его. Гаррон спрыгнул с жеребца, и большой зверь пошел пить воду. Когда Оливия спешилась, ее лошадь последовала примеру.

— Сюда, — сказал Гаррон и пошел к краю холма.

Оливии пришлось бежать, чтобы поспевать за его шагом, она отчаянно сдерживала восторг. Почему с ним даже такие простые вещи были… интригующими? Может, дело было в его спокойном взгляде, или в том, что он мог даже к поразительным вещам относиться холодно. Она даже не знала, что ожидать от Гаррона.

Он сам был сюрпризом.

Он остановился в конце холма, и Оливия встала рядом с ним. Она проследила за его пальцем, указывающим на землю под ними, где развалины старого дома лежали у водной гряды. Их истерзало солнце, разбил дождь, почти захватили сорняки, но стены еще возвышались. Дом, наверное, был не меньше дома Гаррона, и домики слуг были вокруг него, и каждый был разрушен сильнее предыдущего.

Пристани выпирали ветками из каменистого берега у дома, но тоже были разбитыми. Скелеты рыбацких лодок торчали из мутной воды. Их бока пробили волны, густой мох рос на их коже.

Это было странно… но Оливии почему-то казалось, что она стоит перед надгробием, словно кости маленькой деревушки теперь лежали у края озера. От этого ее ладони стали кулаками, а кончики пальцев похолодели.

— Что это за место? — прошептала она.

Гаррон сцепил руки за спиной, глядя на развалины.

— Тут жил наш сосед много лет назад. Он был человеком морей, который достиг успеха, поставляя в лесные таверны рыбу. Сильнее всего он процветал зимой, когда мясо заканчивалось в кладовых.

— Торговец рыбой?

— Да.

Оливия смотрела на руины, пытаясь понять, что Гаррон хотел показать ей. Она была уверена, что он хотел научить ее чему-то, он ничего не делал просто так. Но хотя озеро и далекие берега впивались в обрывки ее памяти, она не могла вспомнить ничего о доме.

— Что случилось с торговцем рыбой?

— Скорее всего, добрались бандиты, — сказал Гаррон сквозь сжатые губы.

— Скорее всего? Ты не уверен?

— Нет. Племя бандитов жило там, — он указал на другой берег. — Но у торговца рыбой был талант, связанный со словами. Он не прогонял бандитов, а часто торговал с ними. Я слышал, он даже дарил им долю улова каждую неделю, чтобы их дети не голодали. Отец говорил, что торговец рыбой любил все дикое, что его не интересовала торговля, в которой не было ни капли опасности, что он предпочитал хищность земли лжи людей. Жаль, я не смог узнать его лучше. Но я был ребенком в ночь, когда сгорела деревня торговца рыбой, — тяжко сказал Гаррон, сжимая ладони за спиной. — Несколько стражей смогло добраться до Панвотча, прося о помощи. Отец тут же поехал туда. Я остался дома и помогал слугам ухаживать за жителями деревни. Я помню жену торговца рыбой среди них… она была сильно ранена. Боюсь, к моменту, когда она попала к нам, мы уже ничем не могли ей помочь. Она выла всю ночь. Я этого не забуду, — Гаррон яростно вскинул голову, взгляд стал пронзительнее. — Она кричала из-за новорожденной дочери, которая, по ее словам, точно не выжила в пожаре. Она рыдала, пока не умерла в холоде ночи. Когда отец вернулся, он сказал, что в деревне торговца рыбой ничего не осталось. Я сказал про ребенка, но, хотя его люди искали днями, они не нашли ее… ни живой, ни мертвой.

Когда Гаррон замолчал, Оливия поняла, как громко кричал лес. Маленькие существа ожили в ночи, весело стрекотали, пока солнце умирало, наслаждаясь его кровью.

Оливия сосредоточилась на криках. Она смотрела на пятно солнца на озере, чтобы не видеть маленькую деревню.

— Когда я услышал, как ты стала подопечной лорда Бассета, признаю, я удивился. Конечно, нет возможности узнать точно, — согласился Гаррон. — И я не хотел рассказывать тебе. Думал, тебя это только расстроит. Но когда ты рассказала о торговце рыбой, я подумал…

— Кому сейчас принадлежит озеро? — сказала Оливия. Она пыталась не обращать внимания на то, как резко прозвучали слова, но они все еще звенели в ее ушах.

Брови Гаррона приподнялись, пока он обдумывал ее вопрос.

— Торговец рыбой был ребенком морей, у него не осталось наследника, так что закон потребовал вернуть эти земли совету, хотя им было сложно избавиться от бандитов. Они годами истребляли их…

«Тристан».

Оливия улыбнулась, а Яд бушевал, и ее тело немело, а вены трепетали…

— Мне не нравится этот взгляд, мадам, — строго сказал Гаррон.

— Ничего страшного. Уверяю, я управляю собой, — она расправила плечи и вернула маску на место. — Видишь? Это был миг слабости… ты не можешь винить меня в этом.

Гаррон проворчал, что не может, и Оливия повернулась к деревушке.

— Я решила выйти за лорда Бассета.

Гаррон тяжко вздохнул.

— Это будет самое выгодное решение, это точно. Уверен, ты не пожалеешь. И будет приятно не переживать, что твои сапоги снова испачкают мои полы.

— Я тоже буду скучать, — сказала Оливия, ухмыльнувшись от его хмурого вида. Она подошла ближе. — Может, ты мог бы оставить мне что-нибудь на память.

— Нет. Не обсуждается.

— Прошу. Ты не отправишь меня замуж, не позволив последнее… приключение, да?

Он нахмурился.

— Отправлю. Кстати о шалостях… тебе лучше наполнять кубок лорда Бассета на свадьбе чаще. Мы знаем, что ты — запятнанный цветок, мадам. Чем меньше он помнит, тем лучше.

Он был, видимо, прав. Он всегда был прав.

Оливия вздохнула, смирившись с тем, что сдастся с Гарроном… пока что. Пока она не разберется с Тристаном. Эта игра будет медленнее, чем ей хотелось. Но, если она выйдет за лорда Бассета, она сможет убедить его привезти ингредиенты из любого места: пустыни, долин или даже Беспощадных гор.

Где-то в Королевстве есть растение или корешок, что ослабят его силы, формула, что подкосит Тристана. Она с радостью потратила бы годы на это, Яд не даст ей успокоиться, пока он не умрет.

Даже теперь Яд стонал в ее груди. Она смотрела на развалины деревни, из нее вырвался смелый вопрос:

— Как звали торговца рыбой?

— Боюсь, я не помню его имя, только фамилию.

— Какой она была?

Гаррон щурился, глядя на мрачные тучи.

— Думаю, Д’Мер.

Короткий месяц спустя Оливия вернулась на Зеленокровь и тревожно расхаживала в покоях лорда Бассета.

Похоже, она так привыкла носить тунику и штаны, что свадебное платье сдавливало ее. Почти всю церемонию она пыталась вдохнуть, почти весь ужин надеялась, что ребра не треснут в корсете. И теперь ей нужно было ждать, пока лорд Бассет попрощается с гостями.

Через пару мгновений он ворвется и сорвет платье своими медвежьими лапами. Она хотя бы сможет дышать.

Оливия медленно прошла мимо комода, улыбнулась графину на нем. Гаррон подарил его на церемонии вместе с многозначительным взглядом и предложением ей начать брачную ночь с тоста. Она улыбнулась шире, вспомнив, как пыталась не смеяться от его хмурого вида.

Если бы он не был таким благородным, Гаррон легко стал бы злодеем.