Но это будет хуже ударов Тристана. Он нес ее в комнату, потому что собирался сломать ее. Он хотел ранить ее так, как она не забудет. Он хотел унизить ее, пока яд будет держать ее в оковах… чтобы она ощутила всю горечь поражения.

Он опустил Оливию на кровать, и она клялась, что не сломается. Что-то горело под ее кожей, отгоняло зуд волдырей. Другая женщина в ней бросала вызов Гаррону. Она скалила клыки в дикой улыбке и убеждала Оливию, что она ждет боли.

Ведь боль тоже была ядом.

Руки Гаррона казались особенно грубыми рядом с ее бледной и гладкой кожей, он поднял ее ладонь и повернул, стараясь не задевать волдыри.

— Я думаю, мадам, что красивая молодая женщина с таким навыком алхимии и благородными защитниками может быть не только политическим оружием. Тристан заставил тебя служить ему, да?

Даже если бы она могла кивнуть, она бы этого не признала. Гаррон пытался выкопать боль, которую мог использовать против нее. Наверное, он потом шептал бы это ей на ухо, пытая ее.

Но Оливия не моргнула. Она смотрела ему в глаза и надеялась, что он прочтет там предупреждение: ему лучше убить ее, пока есть шанс.

— Ты храбрее, чем я ожидал, — пробормотал Гаррон, опустив ее руку рядом с ней. — Я жду наши уроки.

Он повернулся и пошел к двери ловким и решительным движением, Оливия даже удивиться не успела. Она все еще была в шоке, а в комнату ворвались две служанки.

Она узнала первую, общительную служанку, что отвела ее на ужин. Она замерла на пороге, прижала ладонь к груди и охнула при виде волдырей.

— О, мисс Оливия! Гаррон сказал, что вы задели плющ… это противная штука, не поспоришь.

Вторая служанка опустила глиняный кувшин на стол рядом с ее кроватью. Женщины повернулись к Оливии. Они крутили ее, раздевая догола. Как только она стала обнаженной, они приступили к обработке волдырей.

Кувшин был полон прозрачной мази, которую служанки густо мазали на ее раны. Она притупляла боль, прогоняла зуд. Мазь засыхала, но оставалась прохладной, что помогало справиться с пылающими волдырями. Но Оливия все еще была насторожена.

Это была часть пытки Гаррона? Он хотел, чтобы она подумала, что избежала наказания, чтобы потом обрушить его на нее?

Как только служанки покрыли ее мазью, они оставили ее обнаженную на кровати.

— Я сталкивалась с плющом раньше, мисс, и он заживет быстрее, если будет дышать, — сказала общительная служанка и ускользнула за дверь.

Оливия лежала полночи без сна, убежденная, что Гаррон задумал что-то ужасное. Может, он хотел держать ее в плену, пока Тристан не согласится на лучшие условия. Если бы она могла двигать руками, то рассмеялась бы от этой мысли.

Тристан и медяка за ее свободу не даст… он, наверное, еще пришлет Гаррону список, как лучше пытать ее.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Капюшон и маска  

— Осторожно, мисс. Знаю, вы этого не хотите, но мистер Гаррон просил увидеть вас, и он настаивал на этом.

Оливия стонала, пока служанка укутывала ее тело в тонкую простыню. Часть ее была рада тому, что она могла стонать. Значит, онемение проходило. Но другая ее часть скалила зубы, простыня прижалась к ее телу, и жар остался при ней.

Тепло усиливало зуд волдырей. Она лучше пошла бы к Гаррону голой, чем превозмогая такую ужасную боль. Если бы она могла двигаться, она бы сорвала простыни.

Служанка ушла, обещая, что вернется, чтобы нанести новый слой мази на волдыри, и в комнату вошел Гаррон.

Его штаны были помятыми, рубашка выбилась и была расстегнута на три пуговицы ниже воротника. Оливия пригляделась и поняла, что это была та же одежда, что и прошлым вечером.

Гаррон смотрел на пергамент в руке, подходя к ее кровати.

— Прости, я пытался, но никак не обойти… — он замолчал и хмуро сверлил взглядом страницу.

Горло Оливии напрягалось из-за того, как засохло. Она закашлялась и смогла выдавить:

— Что?

Гаррон вскинул брови.

— Я всю ночь этим занимался, мадам. Пытался понять, как освободить тебя от контракта с Тристаном. Но, ты его работница, хоть и не по своему желанию, боюсь, попытки украсть тебя совет посчитает нарушением контракта, и Тристан сможет полноправно послать армию в Сосновую стражу, чтобы забрать тебя. Мои люди — не воины. Они могут защитить деревню от волков или медведя, но вряд ли выстоят против солдат совета, — Гаррон устроился на краю ее кровати, бормоча. — Боюсь, тебе придется и дальше ему служить, но теперь быть осторожнее.

Оливия впервые заинтересовалась.

— Как?

— Например, я советую не ездить по Королевству в карете. Грохот кареты сразу сообщает, что едет кто-то важный. Научись ездить на лошади. Сливаться. Думаю, тебе нужно рассмотреть эти варианты…

Он вскочил на ноги и вышел за дверь, оставив Оливию в еще большем смятении.

Через пару дней онемение и волдыри прошли. На рассвете второго дня она смогла сама сесть и даже съела миску бульона.

— Вот так, мисс. Чем больше будете есть, тем быстрее исцелитесь.

— Спасибо, Элис, — сказала Оливия. Оказалось, что болтливую служанку звали Элис. Это имя ей подходило. Оливии теперь стало лучше, и она могла сама справляться почти со всеми волдырями. Она запускала ладони в глиняный кувшин, зачерпывала пальцами прозрачную вязкую мазь. — Из чего это лекарство?

— Мы зовем их лозами покрова, мисс, из-за того, что у них широкие листья, — сказала Элис, нанося прохладную мазь на поясницу Оливии. — Это паразиты. Они растут высоко на деревьях, выдавливают из веток жизнь, если их быстро не убрать. Но сок их листьев — основа полезной мази.

Оливия сжала пальцы, а потом развела их, глядя, как мазь тянется тонкими волосками между ними.

— Я хотела бы увидеть, где они растут.

— Я не лазаю по деревьям, мисс. Но, когда вы сможете ходить сами, уверена, кто-нибудь из парней вам покажет.

Лозы покрова были не единственным интересным растением в Сосновой страже. Гаррон приносил ей большую охапку полевых цветов каждое утро, настаивая, что их запахи помогут и целением, а Оливию каждый раз потрясало буйство красок.

Больше всего ей нравился цветок с витыми кроваво-красными лепестками и черной вспышкой в середине. Стебель был черным, но концы шипов — красными.

— С этим нужно осторожнее, — пробормотал Гаррон, прижимая платок к точечкам крови на кончиках пальцев Оливии.

Следы шипов покалывало, немного темного сока стебля осталось на ее ладони. Но хотя цветок ужалил ее, она не могла отвести от него взгляда.

— Он ядовитый?

— Нет, к счастью. Хотя название у него жуткое — сорняк мертвеца. Из-за того, что лепестки похожи на смертельное ранение, — сказал он раньше, чем она спросила. — Это не садовый паразит. Но мой балбес-повар пытался сделать из сорняка мертвеца чай. Он клянется, что им можно прогнать тревоги, и, признаю, он успокаивает… если это проглотить, — он сжал губы, пронзительный взгляд устремился вдаль от воспоминаний. — Ужасно горькое пойло, самый ужасный чай из всех, что я пробовал.

Чай? Оливия была чуть разочарована, что сорняк мертвеца был не таким опасным, как выглядел. Но ей нравилось название. И пугающие цвета.

— Я могу попробовать чай?

Гаррон нахмурился и посмотрел на потолок. Он с осторожностью выбирал, какие цветы приносил ей, и он убрал ее шкатулку ядов. Хотя он был удивительно добрым к ней, было понятно, что он не доверял ей.

И это было к лучшему.

— Хорошо. Не вижу повода отказать. Элис принесет чашку вечером, — сказал он и вышел за дверь.

Со временем Оливия начала привыкать к тому, что Гаррон мог зайти в любое время дня и ночи, обычно делая это в раздумьях. Может, дело было в том, что ей было нечего делать, пока она была прикована к кровати, но он начал звучать умно. И он, казалось, хотел помочь ей улучшить навык переговоров. У него были неплохие мысли насчет того, как не дать себя поймать.