— Ты заставлял меня нервничать. Многие из-за тебя нервничают, Декс.

— Я слишком шикарен для них.

— И это тоже правда. Но я нервничала, потому что не знала тебя… не знала, как ты думал. Не знала, что ты думал обо мне.

— А теперь?

— Теперь я знаю тебя. Начинаю понимать, как ты думаешь. И, похоже, знаю, что ты думаешь обо мне. Я нервничаю из-за других причин. Потому что… мне страшно. И радостно. Это для меня в новинку.

Мы смотрели друг на друга, и я был рад ее честности.

— Для меня тоже. Но новое может быть хорошим.

Маркус пришел с новым пивом и пиццей, получив убийственный взгляд. Я ел кусочек пиццы, задумался о том, как встретил Перри, о той ночи в маяке. Я сразу что-то ощутил к ней, похоть или некую связь, я не знал точно. Я не знал, что потом она будет сидеть со мной в пиццерии, уже не незнакомка. Я не знал, что эта кроха с уязвимостью и смелостью станет всем для меня.

— О чем думаешь? — спросила она, сделав глоток пива.

— О нашей первой встрече.

— В Орегоне?

— В маяке. Ты наткнулась на меня. Помнишь?

— Такое не забыть.

— Как это выглядело для тебя?

Она отставила пиво и посмотрела в окно. Крупные капли стучали по стеклу с порывами ветра. Ночь напоминала ту бурю, что свела нас вместе.

— Я думала, ты…

— Чокнутый?

Она издала смешок.

— А как иначе, если ты был в заброшенном маяке один и пытался снять призрака? Серьезно, если это не странности, то я не знаю, что это.

Я допил пиво, вытер рот и отклонился на стуле.

— Даже не знаю, мисс Обаятельность. А как насчет девушки, решившей пойти одной в темноте исследовать маяк ради… чего, кстати? Потренировать удары?

— Я не делала этого.

— Ты выбила окно как в фильмах про ниндзя.

— Я ничего не нарушала, — парировала она, словно это было только вчера.

— Нарушения заведут куда угодно. Если бы я не пробрался туда для исследования, я бы не исследовал тебя сейчас.

Она закатила глаза. Если бы она так не нервничала, я бы пошутил, что ее не спасет табличка «Вход запрещен» на вагине.

— Вот как, — напомнил я. — Ты решила, что я чокнутый? И все?

— И что ты милый.

— Просто милый?

— Эй, меня ты считаешь милой.

Я покачал головой.

— Я думаю, что ты милая, сексуальная, роскошная и невероятно привлекательная. Ты подходишь по всем требованиям к удивительно горячей штучке, а на попку я хотел бы выстрелить горячей…

Она посмотрела на меня с предупреждением. Мать семьи из четверых напротив нас недовольно посмотрела на меня. Ой.

— Простите, — извинился я перед матерью. — У нас первое свидание.

— И, пожалуй, последнее, — пробормотала она и повернулась к детям. Один все еще испуганно смотрел на меня. Я забыл, что так влияю на детей.

— Ясно, — быстро сказала Перри, и я посмотрел на нее. — Хотя твоим навыкам ухаживания не хватает уровня.

— Вот мои навыки ухаживания, — я поднял ладони и пошевелил пальцами. — Насколько я знаю, работают они отлично.

— Декс.

— Мисс Паломино.

Мы смотрели друг на друга пару мгновений, а потом улыбнулись. Первое свидание проходило неплохо. Мы с Перри узнавали друг друга на новом уровне, и это было прекрасно.

А мы еще не перешли к десерту.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я проснулся посреди ночи и заметил две странности, пока мозг просыпался. Часы вспыхивали на трех часах ночи, словно электричество в это время отключилось, и спальню окутывал красный свет. И Перри сидела на краю кровати.

Я заморгал и поднялся на локтях. Во рту пересохло.

— Малыш? Ты в порядке?

Она не двигалась. Длинные темные волосы скрывали ее спину, она была отвернута от меня, я не видел ее лицо. Она была в длинной белой ночной рубашке с кружевом на запястьях. Это выглядело удивительно знакомо, но я знал, что она засыпала не так.

Грудь сдавило.

— Перри?

Я не хотел тянуться к ней. Я боялся того, что обнаружу.

— Ответь, прошу, — сказал я с дрожью в голосе. Я сел и протянул руку, медленно коснулся ее плеча.

Она была ледяной. Я сжал плечо.

— Перри?

Она дрогнула. Я задержал дыхание.

А потом она обернулась.

Там было лицо моей матери.

— Деклан, — сказала она нечеловеческим голосом.

Я закричал.

Все почернело.

А потом я проснулся в кровати. Часы не мигали, я был один в комнате. Матери на краю кровати не было, но и Перри тоже. Я посмотрел на часы. Было три часа ночи.

Я коснулся лба и обнаружил, что он мокрый от пота. Я медленно выдохнул, собрался с силами и мыслями, а потом вылез из кровати. Я спал голым, так что нашел боксеры, что лежали на полу, и вышел в коридор. Ванная была пустой.

— Перри? — тихо позвал я. Жирный Кролик поднял голову с дивана, сияя белым в темноте, а потом уснул снова. Я подошел к кухне и увидел дверь балкона приоткрытой, оттуда в комнату влетал холодный воздух.

Я открыл дверь и выглянул наружу. Перри сидела на стуле на маленьком круглом балконе, укутавшись в моей халат, и смотрела в пустоту. Она курила, волосы трепал ветер.

— Что ты делаешь? — спросил я, пугаясь того, что она курит, больше всего.

Она утомленно улыбнулась.

— Мне нужно было прочистить голову.

— Прочищай внутри, где не так холодно, — возмутился я, поманив ее заходить.

— Уже почти потеплело.

Я покачал головой.

— Почему ты куришь? И где ты это взяла?

— Прости. У тебя их много спрятано в логове в пустой книге.

— Ах, блин. Ну… заходи, прошу. Я переживаю за тебя, — я вышел и потянулся к ее руке, игнорируя миг колебания из-за страха, что она станет моей матерью. Но это было во сне. А Перри была в реальности.

И она ощущалась как Перри, теплая и твердая под моим халатом. Она встала, бросила сигарету за перила. Мне это не нравилось. Не само курение, но это было не в ее стиле.

Я провел ее внутрь, усадил на диван и обхватил ее ладони.

— Говори, — сказал я, ее лицо тускло озарял свет фонарей снаружи.

Она посмотрела на мою промежность. Но я не был твердым сейчас. Я не зверь.

— Сложно говорить, когда ты в одних трусах. Мне хочется заняться с тобой другим.

Блин. Мой член дрогнул.

Нет, нет, нет, сосредоточься, она пытается отвлечь тебя сексом. Я тряхнул головой и сжал ее ладони.

— Позже, Перри я хочу сначала понять, что не так. Почему ты сидишь на балконе в три часа ночи и куришь? Я еще не видел тебя курящей. И зачем ты искала в моих книгах?

Она пожала плечами, но немного расстроилась.

— Я знала, что там у тебя была травка. Я ее не нашла и решила закурить. Не знаю, это меня успокоило.

— От чего?

Она вздохнула и переплела пальцы с моими.

— Я просто печалюсь.

На миг мне показалось, что она скажет мне, что тоже видела мою мертвую мать, но это было хуже. Эти ее слова разбивали мое сердце пополам. И, хоть и эгоистично, это уязвляло, потому что, раз она печалилась, я не делал ее счастливой.

Я пожевал губу и спросил:

— Ты скучаешь по дому?

Она кивнула, ее глаза блестели.

— Да. Наверное. Я просто скучаю… Даже не знаю, по чему. Мне не хватает Ады. Не хватает родителей вокруг меня. Я… — она громко вздохнула и посмотрела на потолок. — Мне не нравится, что я не могу получить все. Мне не нравится, что у меня не могут быть они и ты.

Ох. Все внутри будто заполнили камнями. Я задал вопрос, который не стоило озвучивать:

— Ты хотела бы вернуться к ним и оставить меня?

Она резко посмотрела на меня с болью.

— Нет, нет, Декс. Я выбрала тебя, потому что… знаю, что ты не заставил бы меня выбирать. И мои родители ясно дали понять, что думают о тебе, обо мне и о нас вместе. И даже если бы у них не было проблемы с тобой, у меня остается проблема с ними. Пока я вижу призраков и веду себя как Пиппа, мама всегда будет бояться меня, готовая помочь мне. Просто… так не честно. Я хочу нормальную жизнь, чтобы ко мне нормально относились и любили меня.