- Владыка жестоко оскорбил меня, - сообщил он темным. Дворецкий выглядел возмущенным, а начальник гвардии – насмешливым. Но, тем не менее, знак они видели, а, значит, историю будут принимать с точностью до наоборот. К тому же, он надеялся на то, что они уже поняли, что за ними наблюдают.

- Я был готов заплатить за свои ошибки. И приговорил себя к искупающему кинжалу.

Начальник гвардии одобрительно кивнул, а дворецкий в ужасе всплеснул руками.

- Но претемный запретил мне! Под угрозой объявления всего рода мятежниками.

Нужный градус боли и негодования в голосе был искренним. Если бы ему разрешили идти дорогой предков и сделать все, как они завещали – не было бы этой дикой неразберихи. Той боли, что терзала его, потому что он не мог себе позволить вести себя так, как ему хотелось. Например, сегодня на рынке рабов торговцы живым товаром и пираты остались живы…В той, прошлой жизни, он и знать не хотел, что такое сдерживать свои порывы, свой норов…

- Так нас теперь объявили мятежниками? – осторожно спросил дворецкий.

- В том-то и дело, что нет! Владыка приказал мне думать о том, как все исправить. И сообщил мне, что определится с наказанием через десять часов. Но не пришел. А я… отдал приказ своей гвардии и оставил Темное ожерелье.

- Следовательно, вы – добровольный изгнанник, - обрадовано закивал дворецкий. – Но никак не мятежник.

- Владыка не успел объявить мне об этом в лицо. А вы знаете, что наш род обладает определенными привилегиями. Заочно нас нельзя судить и приговаривать.

- И чем же мы займемся?

- Пока будем скитаться, - ответил Ро’Грик. – Так что будьте готовы стартовать как можно скорее. И…сколько у нас кораблей?

- Пять, мой лир! – отчитался начальник гвардии. – Ваши люди знают, что такое долг рода.

- Отлично!

- Но ходили слухи, что мы подадимся в пираты, - осторожно заметил дворецкий.

- Вздор! Что бы мы – да захватывали корабли с живым товаром? Мы воины, а не торговцы. Я, конечно, не люблю землян и землянок в особенности… Но…если бы воевать с кем-то – это одно…А вот так, налетами. Гадость какая!

- Воевать… - осторожно спросил начальник гвардии. – Не с Темным Ожерельем?

Бывший маршал посмотрел на него укоризненно.

- Армия темных и личное участие бешеного Ру’Рара в твоей судьбе? Благодарю покорно. К тому же, владыка запретил мне самоубийство. Тем более, такое мучительное.

Дворецкий и начальник гвардии выдохнули с одинаковым облегчением.

- Но вот с орками и…особенно с землянами… - мечтательно протянул Ро’Грик, - я бы столкнулся. И те, и другие мне задолжали.

Подчиненные огорченно вздохнули.

- Так что идите и доложите нашим вассалам. Они мои подданные. Потому что приносили присягу мне. И моему роду. Следовательно, они подчиняются моим приказам.

Взмахом руки отпустил их. Выпил еще. Мысли его вернулись к девушкам. Как же ему хотелось сорвать рабские ошейники. Посадить девчонок на самый быстроходный корабль и под охраной отправить на землю. Или лучше – на эскадру повелителя, которая, он в этом просто уверен, несется к Альраму.Надо уходить с планеты. Как можно быстрее. Осталось только встретиться с кем-то непонятным, о ком говорил этот странный чиновник, которого очень сложно было назвать темным эльфом.Тут он понял, что кто-то вошел в кабинет. Тихо. Практически неслышно.

- Простите, - прошелестел голос, так не похожий на голос дочери луры. – Я ведь вас откуда-то знаю…

- Даша, - поднялся он. – Как вы?

- Понимаете, я все время куда-то проваливаюсь.

Она растерянно и испуганно уставилась на него огромными синими глазищами. У Ро’Грика непонятно защемило сердце.

- Сначала это было как сон. Счастливый, светлый… Теплый. Я там мясо с картошкой делала, представляете… А потом – холод. И я вижу людей вокруг. Даже говорю с ними, но резко проваливаюсь в пустоту. Потом снова люди… И нелюди… Я ведь их не знаю… А вас я увидела, поняла, что знаю… Помогите мне…Пожалуйста.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Даша проснулась. Довольно, как котенок, потянулась. Выспалась. Как-то в последнее время у нее с этим были колоссальные проблемы: то ей снилась звенящая пустота, у которой не было дна. То нападение пиратов. То какая-то тварь, что тянула к ней руки, а она почему-то не могла сопротивляться.При воспоминании о калейдоскопе из снов, у нее резко заболела голова. Она заворочалась. И не очень и удивилась, когда ее обняли сильные и теплые мужские руки, прижали к себе. И кто-то на темно-эльфийском хрипло приказал:

- Не ворочайся.

Она скосила глаза. О-паньки… Действительно, она была в постели с темным. Грива белоснежных волос, причудливо смешанных с черными прядями окутывала всю фигуру, включая стратегически важную пятую точку. Даша вспомнила, что они вытворяли всю ночь – это она помнила отчетливо… Как и то, что она сама пришла. И сама попросила…О… Все встало на свои места. Раз ее потянуло на подобные эротические подвиги, то она была пьяна. Раз на подвиги с темным – значит, доза алкоголя была близка к фатальной.Она тихонько застонала. Ой, дууураааа! Хотя. Если вспомнить ночные удовольствия, то надо отметить, что они были…запредельными. Этот темный, кто бы он ни был, просто сказка.Словно услышав ее мысли, темный опрокинул ее на спину, навис над ней. Белые жесткие волосы накрыли их, укутывая ото всей Вселенной. Даша в предвкушении потянулась к нему навстречу…

- Ай! – прядь его волос зацепилась за что-то на ее шее. За что-то, чего там никогда не было. И быть не могло. Даша распахнула глаза и узнала мужчину. – Маршал Ро’Грик.

Мысли ее заметались испуганными зайцами…Маршала не может быть на Земле. Он бежал, спасаясь от гнева владыки. А перед этим напал на маму в приступе безумия…Ее, Даши Вереевой, тоже не может быть на Земле. Она летела на Калаган.В памяти всплыл еще один жизнерадостно-мерзкий голос: «Дорогие земляне! Объявляю, что лайнер «Весна» захвачен нами, свободными пиратами свободной галактики». А потом этот же голос, только с дикой тоской: «За эту акцию нам обещали свободу».Что же было потом?Врач, огорченно качающий головой. Какие-то лекарства, что ей все время вкалывали…Ошейник. Странный помост… Ее купили…Яркая острая вспышка ненависти. И она снова куда-то проваливается… Только по-другому. Не плавно, с тягучей монотонностью, от которой ее тошнило. А стремительно… И понимает: еще мгновение – и она рассыплется на осколки миллионами новых звезд. И становится дико страшно…Вдруг до ее слуха доносится чей-то голос.

- Даша, радость моя… Счастье мое… Э’тили моа… Не уходи. Останься. Без тебя пусто, без тебя… невозможно.

И она цепляется за этот голос, и выныривает на поверхность. Тяжело с всхлипами дышит. Словно и правда тонула.

- Да что ж это такое!!! – хрипит она в отчаянии.

Ро’Грик на мгновение ее выпускает из объятий, что-то прилепляет к ошейнику. И, склонившись к самому ее уху, щекоча своим дыханием, быстро произносит.

- Тебя захватили пираты. Продали в рабство. Я купил. Мы на Альраме. Самое главное, они не поняли, чья ты дочь. Не проговорись случайно. За нами наблюдают, ошейник снять пока не могу. Как только мы окажемся в космосе я его сниму. Тьмой клянусь. Потом отправишься домой. Если поняла, кивни.

Даша кивает.

- Тебе нельзя паниковать и впадать в истерику. Ты проваливаешься в вероятности. Видимо, дар матери проснулся. Очень не вовремя! В крови был дикий коктейль из наркотиков и стимуляторов. Видимо, пытались тебя лечить.

- А… - начинает она.

- Погоди. Я обещаю, что помогу. Пока самое важное: через ошейник можно следить. Он пока барахлит, но ненадолго. Теперь. Тебе надо выбрать запах, вкус… Что-то, за что ты будешь цепляться, если тебе неконтролируемо куда-то потащило. И что будет якорем, если ты сознательно погружаешься в вероятность и тебе пришло время вернуться.

- Скажи мне…

- Время…И устрой истерику. Только не психуй на самом деле! Тебе нельзя.

Вот как в таких нечеловеческих условиях закатывать скандал?.. Даша не смогла. Вместо этого она потянулась к этому странному существу, которого она считала раньше просто исчадием ада. После их владыки, разумеется. И замирая под его ласками, она осознала, чей запах и голос будут ее якорями…Скандалила она уже после. В душе. Там было столько стеклянных баночек! Бить их об стену было одно удовольствие. Даша кричала матом: темный морщился и запрещал. Она грозилась ему всеми карами, а в голове билось: «Не сказать про маму!» Потом, когда она прооралась, то посмотрела на него с легким вопросом. Сил у нее почему-то не было. И от этого всего она нешуточно устала.