Я поморщилась.

— Но мы сходили всего на одно свидание, — резко остановилась.

Глеб вздохнул.

— И что? — спросил он, в упор на меня смотря.

— Я не знаю, это как-то слишком, — замолчала я на несколько секунд, пытаясь подобрать нужное слово, — быстро.

— Быстро? — сдвинулись его брови к переносице, а затем, как-то невесело рассмеявшись, он снял руки с моей талии и отошел на шаг, нервно проводя рукой по волосам. — Я не понимаю тебя. Нам хорошо вместе, мы много времени проводим в обществе друг друга!!! — чуть ли не кричал парень. Его глаза пылали. Баринов сделал шаг обратно ко мне, приближаясь вплотную, а затем, взяв за подбородок, заставил посмотреть в глаза, которые я тот и дело норовила отвести. — Позавчера ты так не думала, — прошипел он, — я не собираюсь, как тринадцатилетний мальчишка зажимать тебя по углам. Все, что происходит между нами, это между нами. И мне все равно, где мы находимся. Если я хочу целовать тебя, и ты меня, почему мы не можем это делать?

— Глеб, прекрати, — попросила его.

— Отлично, — опустил он руки, — ты, очевидно, не хочешь меня так, как я тебя, — сглотнул парень, тяжело дыша.

— Глеб, — прошептала я, пытаясь взять его за руку, но тот лишь обреченно покачал головой, пятясь от меня.

— Если бы я тебе нравился хотя бы вполовину настолько, насколько ты мне, мы бы не возвращались к одному и тому же по десять раз. Я знаю, Камила, к чему ты готова, а к чему нет. И пытаюсь идти тебе на уступки. Как придурок спрашиваю у всех, как можно удивить девушку. И после всего ты говоришь, что слишком быстро?! Я могу сделать первый шаг, второй, третий, но смысл, если ты каждый раз отходишь все дальше. Я не вижу больше смысла.

После этих слов он ушел. Развернулся и ушел.

Я дура. Я все испортила.

Я провожу дрожащей рукой по волосам. Ком застрял в горле, и его слова эхом отдаются в моей голове. Я словно в бреду, иду на первую пару, вторую, третью и пропускаю все мимо ушей. Ребята пытаются меня развеселить, но тщетно. Я замкнулась. Я решаю не идти на астрономию. Не могу. Глеб будет там. Это слишком. Я возвращаюсь домой подавленная. Я всего боюсь. Боюсь настолько, что позволяю страху руководить моей жизнью. Глеб был прав. Я словно потребитель. Я ничего не сделала для него, не важно, нравился он мне или нет, но я только получала, ничего не отдавая взамен. Боже, какая я эгоистка! Я только брала, брала, брала!!! Вопреки тому, что он мне, до дрожи в коленях, нравится.

Я шмыгнула носом и потрогала свое лицо. Должно быть, я плакала. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, не успев начаться. Это лучшее, что происходило со мной за последние месяцы. Я почувствовала себя живой. Даже когда он меня раздражал, я чувствовала в себе ту увядшую искру. Я чувствовала в себе тот живой огонек. Я была круглой идиоткой. Он мог выбрать любую из девчонок, но выбрал меня, а я лишь носом воротила. Глеб был честным, не давал

обещаний, но наслаждался моментом. Не относился ко мне, как к развлечению и уважал. А уважала ли я его?! Я вспомнила все, что между нами было. Все, на что я была способна, это сделать ксерокопии лекций. Я фыркнула от собственной глупости и дурацкого характера. Парень радовался им больше, нежели любой бы другой радовался сексу.

Я покачала головой и, смахнув слезы, посмотрела на телефон. Я взяла его в руки и разблокировала, открыв сообщения.

Я хотела написать, что парень для меня значит. Хотела сказать, что он нравится мне, но я трусиха.

Я резко заблокировала и откинула его в сторону, словно он был виновен, что его владелица - припадочная недотрога.

Я встала и села за уроки. К сожалению, даже они мне не помогли. Также не помогал и новый роман, и чай с мармеладом. Ничего.

Я осмотрела комнату. Повсюду стояли цветы. Некоторые уже подвяли, некоторые я уже успела выбросить, но один стоял. Кактус. Я была такой же колючей, как он.

Когда бабушка вернулась домой, она заметила мое поникшее лицо и попыталась расспросить, но я не желала рассказывать.

Сегодня я не получила привычной смс, хоть и держала телефон под боком всю ночь.

***

Утром я, словно зомби, брела по университету, лишь изредка кивая головой на какие-то вопросы Егора. Я была тише воды, ниже травы. Мне довелось увидеть Глеба на входе в универ, однако тот лишь отвернулся от меня, не обращая внимания. Мое сердце сжалось, но я предпочла этого не показать.

Мы сидели на второй паре. Еще вчера я собиралась идти на футбол и вроде как обещала им, однако не уверена была, что буду там делать.

— Так, ты не пойдешь, Камила? — спросила меня Яна.

Я покачала головой.

Девушка накрыла мою ладонь и, наклонившись ближе, произнесла:

— Мы не слышали много, но если тебе не наплевать на него, пойди к нему и докажи, что он не прав.

Я фыркнула, кинув на девушку взгляд полный недоверия.

— И как же?

Сегодня я была крайне пессимистична, словно вернулась на несколько недель назад.

— Я не знаю. Тебе сердце должно сказать, а не я.

Я опустила голову на парту и простонала:

— Я не знаю, как смотреть ему в глаза, а вдруг ему уже все равно, и ничего уже не исправить. Возле него вон сколько красоток.

Девушка улыбнулась и покачала головой, словно я говорила чушь. Впрочем, возможно, так оно и было.

— Камила, ты ему нравишься. Поверь, если ты завтра придешь и хотя бы подойдешь к нему, он будет рад.

— Я не знаю, — обреченно прошептала, уставившись на парту.

Яна вздохнула и потрепала меня по волосам.

— Сделай выбор до вечера. Только ты можешь понять, насколько он тебе нужен.

Больше мы на эту тему не поднимали, а я между тем пыталась понять, что же я чувствую к этому парню. Я смотрела на него во время перемен и все сомневалась. Если бы все закончилось, моя жизнь бы встала на круги своя. Я как и планировала, училась бы, получила профессию, стремилась к чему-то. Я не могла говорить о любви к этому парню, но то, что я чувствовала, было больше, чем обычная заурядная симпатия. Больше, чем когда-либо. Я хотела всего лишь спокойствия, но сейчас было ли оно мне так нужно?! И хотела ли я этого на самом деле?! Вряд ли. Я просто закрылась, зарылась в книги. Полагаю, так легче. Он не смотрел на меня. Вообще. И мне не хватало его взгляда, от этого мне стало горько. Пусть мне было неловко, но это лучше, чем то, что я испытывала сейчас.

День пролетел, словно в дурмане. Дома меня ожидала тишина, однако в этот раз она не успокаивала, а напротив, раздражала. Раздражала настолько, что хотелось начать бить всю посуду, дабы ее разбавить. Она давила на меня.

Вечером бабушка снова застала меня в плохом настроении. Она не спрашивала ничего, однако прежде, чем я легла спать, зашла ко мне в комнату, что-то держа в руке.

— Помнишь, как вы с мамой ставили спектакли на Новый Год? — улыбнувшись, спросила она, между тем садясь на кровать.

— Да, — слабо улыбнулась.

— Давай-ка посмотрим, — подмигнула бабушка.

Я резко подорвалась и, взяв ноутбук, принесла его на кровать. Бабушка протянула мне диск, что держала в руке, и я вставила его, а затем включила.

— Ты такая кроха, — прошептала бабушка.

И правда, я была на голову ниже остальных. Пожалуй, с пяти до десяти лет у нас была традиция. Мы всегда отмечали Новый Год в большом кругу. Приходили мамины и бабушкины друзья, родственники, и было достаточно много детей. У нас был специальный новогодний чулок, в который мы складывали листочки с ролями, дабы детям было не обидно, что кто-то снегурочка, а кто-то снежинка. Когда мы выбирали свои роли, нам давали листочки с репликами. Мы несколько минут повторяли, а затем выходили на импровизированную сцену около елки и начинали играть. И пускай мы читали и даже где-то запинались, однако все это было так по-настоящему. Все это было для веселья. Мама всегда была ведущей и всех детей вела за собой. Она нам подсказывала, а когда мы еще не умели читать, говорила на ушко слова, которые нужно было повторять.

Вот она. Я стою впереди всех и читаю стишок. Здесь мне, пожалуй, лет восемь. Я дочитываю, а после выходит Дед Мороз и дарит нам подарки. Мы начинаем весело прыгать, а мама смотрит на меня с любовью.