А Игнатов-старший поверит, конечно, своему сыну и никому больше, поэтому Кирилл предпочёл больше ни о чем не беспокоиться.

8. Репетиция - часть первая

Seventh Day Slumber — Horizon

Red — Yours Again

Seafret — Drown

Lana Del Rey — You Must Love Me

PVRIS — Heaven

В двух семьях, равных знатностью и славой,

В Вероне пышной разгорелся вновь

Вражды минувших дней раздор кровавый,

Заставил литься мирных граждан кровь.

Из чресл враждебных, под звездой злосчастной,

Любовников чета произошла.

По совершенье их судьбы ужасной

Вражда отцов с их смертью умерла.

Весь ход любви их, смерти обреченной,

И ярый гнев их близких, что угас

Лишь после гибели четы влюбленной, —

Часа на два займут, быть может, вас.

Коль подарите нас своим вниманьем,

Изъяны все загладим мы стараньем.

— Так, прекрасно, следующие, — произнес Кирилл.

Все же Кириллу позволил отец участвовать в этой постановке, никто не хотел проблем. Отец Кирилла никогда не держал свое слово, что означало, что если он сказал, значит, в скором времени он забудет обо всем, о чем говорил ранее, и Игнатов умело этим пользовался.

— Уж поверь моему слову, Грегори, мы бобов разводить не станем, — произнес Богдан. — Я обязательно должен это говорить? — повернулся парень к Кириллу, недовольно на него взглянув.

— Да, если хочешь получить зачет, — кивнул Игнатов. — Не спим, у нас сегодня первая генеральная репетиция, завтра последняя, а мы еще и половину не выучили.

Ребята отработали свои роли, поэтому, когда пришел черед петь, они сделали это красиво и без единой фальши.

Кирилл радовался, потому что знал, что его одноклассники петь вообще не умеют (кроме Тани, которая ходила на вокал с семи лет), но те приятно удивили его — пели прилично, ну или хотя бы тянули на троечку, что уже неплохо.

— Матвей, Ромео наш, давай, — произнес Кирилл, махнув рукой.

— Когда рукою недостойной грубо

Я осквернил святой алтарь — прости.

Как два смиренных пилигрима, губы

Лобзаньем смогут, след греха смести, — заговорил парень, в его голосе слышалась нежность, он смотрел на Татьяну, вероятно, представляя ее своей Джульеттой.

— Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно

К своей руке: лишь благочестье в ней.

Есть руки у святых: их может, верно,

Коснуться пилигрим рукой своей, — Таня отвечала ему тем же, улыбаясь. Очевидно, что девушке нравилась ее роль.

— Даны ль уста святым и пилигримам? — спрашивал Матвей.

— Да, — для молитвы, добрый пилигрим, — отвечала девушка.

— Святая! Так позволь устам моим

Прильнуть к твоим — не будь неумолима.

— Не двигаясь, святые внемлют нам.

— Недвижно дай ответ моим мольбам.

Твои уста с моих весь грех снимают.

— Так приняли твой грех мои уста?

— Мой грех… О, твой упрек меня смущает!

Верни ж мой грех.

— Вина с тебя снята — закончила Таня и ушла за кулисы.

Когда прозвенел звонок, все стали собираться в столовую, чтобы немного перекусить и отвлечься. До концерта осталось всего четыре дня, а выучено всего несколько сценок.

Кирилл надеялся, что все будет готово к пятнице, ведь подвести он не хотел никого, особенно отца, который в качестве бывшего завуча придет посмотреть за его ребенком.

— Кирилл, тебя Виктория Владимировна ищет, — сообщила Агата, садясь рядом с ним.

Интересно, зачем он ей понадобился, если в школе они договорились не общаться, потому что это нечестно и очень рискованно.

Прошло несколько дней с их последней встречи, и Игнатов просил дать ему времени, чтобы решить эту проблему, ведь их отношения стали действительно сложными.

Он так и не рассказал ей про ситуацию с Мишей, потому что не хотел волновать девушку, иначе Вика решила бы взять все под свой контроль и тогда их бы точно заметили, а ему не нужно возиться с еще одной драмой.

Родители собирались разводиться, потому что им надоело жить друг с другом под одной крышей, а Кирилл попадал в их поле зрения, поэтому он не хотел еще одной драмы в своей жизни.

Игнатов постучался в кабинет девушки и сразу вошел, не став выжидать. В кабинете было пусто, Виктория Владимировна сидела на своем месте, проверяя тетради, парень сразу закрыл дверь на ключ, взяв его со стола, а после обратно положил.

— Ты меня искала? — спросил Кирилл, вставая напротив Волковой.

— Да, я хотела, чтобы ты знал, что между нами все кончено, — твердо произнесла Вика.

— В смысле все кончено? Ничего еще не кончено, ведь мы только недавно выяснили отношения, — Кирилл подошел к ней, развернул ее кресло к себе и посмотрел ей прямо в глаза. — Ты правда хочешь этого?

— Да, я правда хочу этого, — кивнула блондинка, закрывая глаза. — Я не должна была позволять себе этого делать изначально, но каждый раз меня что-то останавливало, и каждый раз я возвращалась к тебе, потому что люблю, но ты никогда не любил меня, потому что ты ничего не знаешь о любви.

— Ошибаешься, ты мне нравилась…

— Нравилась, я нравилась ему! Вот видишь, в чем различие между тобой и мной! Ты младше меня, и ты совсем не познал мир, а он бывает жесток. Я не хочу потом страдать из-за того, что вышла замуж за тебя, потому что ты захочешь гулять, — Вика улыбнулась, Кирилл заметил, что по ее щекам текут слезы.

— Ты столько раз говорила мне, что больше не хочешь быть со мной, но каждый раз ты сама звала меня к себе, почему? — парень наклонился ближе к девушке, их губы находились в миллиметрах друг от друга, но Виктория опустила голову вниз, разрушив контакт.

— Я была дурой, уходи, пожалуйста, — произнесла Виктория. — Я все решила, теперь нас ничего не связывает.

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — проговорил Кирилл, открывая дверь и выходя из кабинета.

Ему хотелось курить, пить и просто разнести эту школу по кирпичикам. В нем было столько злости, что он готов ею поделиться.

Он не мог поверить, что это произошло.

То она хочет быть с ним, то отталкивает его, то снова тянется к нему, снова отталкивает и снова, и снова, и снова. Это просто невыносимо — быть с ней и невыносимо быть без нее.

В этот момент ему хотелось забыться где-то в компании с девушкой, которую он совсем не знает, чтобы не вспоминать больше ее запах, ее тело, ее светлые волосы.

Но собрав всю волю в кулак, чтобы не казаться слабым, парень направился в актовый зал, чтобы продолжить репетировать.

— Deep in my heart, I’m concealing

Things that I’m longing to say

Scared to confess what I’m feeling

Frightened you’ll slip away

You must love me, you must love me, — пропела Таня, открывая глаза.

— Все-таки я был прав, что сделал Джульеттой именно тебя, — произнес Кирилл, хлопая в ладоши. — Ты идеальная, — улыбался парень.

— Спасибо большое, — поблагодарила брюнетка своего одноклассника.

— Можно подумать, она одна тут талантливая, — произнесла Агата, но рядом стоящая Маргарита сразу отдернула девушку, тем самым предупреждая, чтобы та не лезла на рожон.

— Что ты сейчас сказала? — Таня подошла к Романовой, сощурив глаза.

— Ты все прекрасно слышала, — ответила Агата.

— Видимо, не все, если ты считаешь, что умеешь петь, пожалуйста, встань на сцену и пой! — воскликнула Таня.

— Да я не собираюсь ничего и никому доказывать, понятно? — Агата бросала вызов, это было понятно всем, видимо, она не такая тихая, какой казалась изначально.

— Давай же, Агата, — встрял Герман Юрьевич, который словно вырос из-под земли. — Я хочу послушать тебя, — добавил он.

Рыжая поднялась на сцену, взяв микрофон, ей хотелось утереть нос Одинцовой и спеть что-то такое, чтобы Кирилл видел, что она также достойна быть Джульеттой.