— Нет, пап. Не обижает. — На этих словах папа прищурился, видимо, что-то в моем голосе или выражении лица ему не понравилось. — Люблю я его. — тихо прошептала я и в груди вдруг что-то кольнуло. Я испугалась. Но в этот раз не того, что могу умереть от боли в сердце, а потому, что эти слова слишком уж были похожи на правду. Может быть поэтому мне так трудно было отказывать мужу в сексе? Поэтому я прощала ему и дрянные слова, и оплеуху, и подозрения в неверности? Ведь когда любишь… прощаешь?

«Васяяяя! Это что… любовь, получается? Вась!» — я была готова соскочить с кушетки и побегать в метаниях по комнате. Если бы не папа. Он же тогда пристанет и начнет выпытывать все до мельчайших подробностей. А я пока не готова отвечать, могу ляпнуть в смятении чувств.

«Это весна, Маугли!» — Васятка облизывал большой красный петушок на палочке, как из моего детства, так смачно, что у меня слюна выделилась. — «Все цветет и размножается, щепка на щепку лезет… Ну, или гон у омег бывает, как у мартовских котов. Не ссы. Все будет офигенно. Лучше у папы поспрашивай про мужа, пока есть возможность.»

— Пап, а расскажи про меня и Тори. Я ведь так и не вспомнил ничего. — Я с любопытством уставился на папино лицо в зеленой маске, стараясь не улыбаться. Точно такая же маска сейчас была и на мне.

— Бедный мой Милли! Ты с юности был влюблен в него, как зайка. И даже из-за него пошел в модели, чтобы привлечь внимание. Но ему всегда нравились другие омеги — не такие субтильные, а яркие, заводные и искрометные. А ты всегда был серой мышкой, Милли. Я тебе сто раз предлагал познакомить вас поближе, но ты видел существенную разницу между его омегами и собой, и любил его тайком, издалека, боясь, что он отвергнет тебя раз и навсегда. Все надеялся достичь его идеала... И сказал нам с отцом, что ни за кого не выйдешь замуж, если не получится выйти за Тори. Так один и останешься. А потом Элиаш узнал, что Ториниус ищет средства для развития бизнеса и мы с ним решили, что предложим за тобой хорошее приданое, если он согласится выйти за тебя. Мы с Элли ничего тебе не сказали, назначили встречу с Ториниусом и он ухватился за это предложение почти сразу. Неужели, детка, ты не помнишь, как ты плакал и целовал мне с отцом руки, когда узнал, что Тори согласен выйти за тебя? Такое не забывается! — Папа чуть не плакал, рассказывая мне историю отношений.

Я удрученно покачал головой:

— А дальше, пап?

— Ты летал на крыльях любви, счастливый и светящийся от радости до самой помолвки. Мы с отцом налюбоваться не могли. А после помолвки тебя как подменили. Но ты не стал рассказывать нам ничего. Я пытался отговорить тебя от этого брака тем, что Тори не любит тебя. А ты сказал, что у тебя есть время и ты сделаешь все, чтобы Тори влюбился без памяти, так же, как и ты в него. Ты мало рассказывал о своей супружеской жизни, малыш. Мы с отцом переживали, но ты все время говорил, что время еще есть и все будет так, как ты хочешь.

А потом эта ужасная новость в газетах, где ты с этим альфой, вой желтой прессы и невозможность поговорить с тобой. Тори отвечал, что все в порядке, что это фейк, кто-то копает под него, чтобы опорочить имя и понизить акции, потом сказал, что у тебя течка, а потом, что ты решил пересидеть сплетни у его деда в глуши, мы ведь все знаем, какая у тебя тонкая душевная организация. А оказывается, мы могли потерять тебя, малыш! — папа не сдержался и все-таки всхлипнул.

— Нет-нет, папуля! Все уже в порядке! И Тори тянет ко мне. Это, конечно, еще не та любовь, о которой я мечтал, но у нас уже очень хороший потенциал для крепкой и дружной семьи. — Мне так захотелось поддержать бедного Йенту Ковача, так заботящегося о своем сыне, что я готов был наврать с три короба, лишь бы успокоить его.

— Ты так давно не звал меня папулей, Милли. Ты же знаешь, что мы любим тебя с отцом больше всего на свете, и рады, когда ты счастлив, детка!

Зазвонил мой телефон и я удивилась. В новой мобилке у меня было всего несколько контактов: муж, Альдис (так уже было вбито в телефонную книгу. Видимо, Тори постарался), Люсия и Зорина я добавила сама. Сегодня внесла в книгу юриста — Свенсона Шубрича, и номера папы с отцом — Йенту и Элиаша Ковач. Всего семь номеров. Торин так ни разу за всю неделю мне не позвонил.

— Алло?

— Милош, прости, что беспокою, — Зори был в своем репертуаре — многословен и настырен. — Совсем забыл спросить о твоей книге. Я же всем разрекламировал ее — новый бестселлер о мальчике, который выжил, но так до сих пор не смог найти ни по запросам «Дядюшка Ро», ни по «Гарри Поттер», ни «мальчик со шрамом». Ни одной ссылки на твою книгу нет. И вот сейчас меня опять донимают расспросами — где эта замечательная книга? Может я неправильно запомнил названия?

— О, Зори, можешь не искать ее. Муж защищает меня от желтой прессы, ты же знаешь, какой я нежный цветочек и огорчаюсь от любых вымыслов и нападок. Поэтому у меня просто нет доступа в интернет. Так что пока выкладка книги откладывается, но я пишу ее в стол.

— Как нет интернета? Ты шутишь? — голос омеги поднялся на несколько октав. — Признайся, что ты пошутил! Лишать мужа интернета в попытке защитить — это какое-то варварство! Извини, дорогой, но я не считаю, что это хорошая идея. Можно подумать, что без интернета ты будешь защищен от всех угроз. Так что как хочешь, а я сейчас же звоню Ториниусу и буду требовать от себя и всех твоих почитателей, чтобы он немедленно дал тебе доступ в интернет. Нет, это какое-то дикое альфаархатное убожество — лишать интернета. Я возмущен до глубины души! Все, пока, целую, я звоню твоему мужу. И пусть он меня еще поуговаривает не поднимать эту тему в своем блоге. Ну это же надо было такое придумать!

— Ээээ… Зори, я, конечно, не могу тебе запретить, и буду даже рад, если у тебя что-нибудь получится. А ты звонил по поводу моей просьбы? — упоминать юриста при папе не хотелось, скорее всего у него громкое известное имя, и это папу только напугает.

— Да-да, Милош, звонил, он в курсе, ждет твоего звонка. Все, прощаюсь до завтра, утром расскажу, чего я смог достичь по твоей системе. Я уверен в успехе и уже делаю небольшие шажочки в эту сторону. Пока-пока! Не буду отвлекать, пиши свою чудесную историю!

«Ромашку? Надо было ему посоветовать полоскать чем-то вяжущим, корой дуба, что ли, чтобы Зизи еще час не мог разлепить рот» — Васятка пришибленно сидел на песке, переваривая натиск омеги и неосознанно чертя палочкой от петушка на песке слово из семи букв. На «ка» начинается, на «бздец» кончается.

— Сынок? Что за книга? Ты пишешь? — папа даже сел и удивленно прислушивался к разговору.

— Ой, папуля! Мне пришла в голову интересная идея — написать книгу для детей и подростков про волшебного мальчика-альфу. Его подбросили в младенчестве к родственникам, и он не знал о своем волшебном даре. С ним будет приключаться множество волшебных историй. Там будет страшно и интересно. Так вот, я собираюсь издать книгу и завоевать мировую популярность.

Два омеги, сотрудники спа-центра, принялись разворачивать нас с папой из кокона и вежливо не проявляли никакого интереса к тому, о чем мы говорили с папой.

— Милли! Мальчик мой! Почему я узнаю об этом позже всех? Детка, ты так интересно умел рассказывать истории раньше, я давно предлагал тебе что-нибудь написать, и вот, наконец, ты решился! Это чудесно! Давай я попрошу нашего знакомого, помнишь дядю Рикки? Он поможет тебе с раскруткой, и с другими этапами написания и издания. — папа воодушевился и тут же решил развить бурную деятельность.

— Ну нет, пап. Никаких раскруток. Иначе все будут говорить, что мой успех мне сделали деньги. Я хочу добиться всего сам. Понимаешь? — я воспротивилась помощи и Васятка посмотрел на меня, как на идиотку. Я мысленно скорчила рожицу Дженнифер Лоуренс* и сусел начал медленно выдирать у себя из макушки шерстинки с видом крайней дебильности.

Больше при персонале мы разговаривать на личные темы не стали, папа придерживался этикета, поэтому Шехерезада прервала дозволенный допрос и дальше мы болтали о шмотках, о погоде, ни о чем конкретном.