Это заявление оказалось настолько неожиданным, что Миллард мгновенно замер.

— Новак?

— Новак. Глава службы безопасности технической зоны 33. Он нечист на руку. Возьмите его под стражу, допросите… сделайте все, что потребуется.

Последовало долгое молчание.

— Может, вы потрудитесь объяснить?

— Образ жизни Новака совершенно не соответствует его официальному достатку. Роскошные автомобили, большой дом, персидские ковры — и это при зарплате всего в сто десять тысяч в год. Его жена не работает, семейного состояния у него нет.

Миллард прищурился, глядя на собеседника.

— И почему вы считаете, что это важно?

— Потому что существует всего один человек, который был способен подбросить те электронные письма в почтовый ящик Кру, и это Новак.

— Откуда вы все это знаете?

Фордис глубоко вздохнул. Ему придется это сказать.

— Я опрашивал его.

Миллард слегка прищурился, не отводя взгляд.

— Мне это известно.

— Откуда?

— Новак подал жалобу. Вы заявились к нему домой после полуночи даже не получив официального разрешения. Не следовали протоколам допроса. Чего вы ожидали?

— У меня не было выбора. Вы же знаете, что у нас почти не осталось времени. Дело в том, что этот парень лгал следователям. Он сказал, что электронные письма невозможно подбросить. Но он забыл упомянуть, что он единственный, кто может это сделать.

Миллард одарил его долгим и испытующим взглядом. Губы его сжались в тонкую линию.

— Хотите сказать, что Новак подставил Кру? Ради денег?

— Я говорю лишь, что этот парень нечист на руку. Арестуйте его сейчас, допросите ублюдка…

Губы Милларда побелели, став почти незаметными. Казалось, кожа на его лице натянулась так, что могла вот-вот лопнуть.

— Вы переходите все границы, агент. Ваше поведение неприемлемо, а эти ваши требования недопустимы, если не сказать возмутительны.

Фордис больше не мог этого терпеть.

— Недопустимы? Миллард, День-Икс уже завтра. Завтра! И вы хотите, чтобы я…

У главного входа раздался шум. Кричал мужчина, и его истерический голос эхом разносился по складскому пространству, поднимаясь волной над хором голосов сотрудников, звучащих вокруг. Похоже, парня только что привезли, и в его возмущениях Фордис расслышал обвинения в адрес жестокой полиции и выкрики о правительственных заговорах. Очевидно, тяжелый случай.

А затем Фордис услышал в этом бессвязном потоке брани выкрикнутое имя Гидеона.

— Какого черта? — Миллард снова посмотрел на агента, и на этот раз его взгляд был преисполнен строгости. — Никуда не уходите. Я скоро к вам вернусь.

Фордис последовал за Миллардом к входной двери, где мужчина поливал проклятьями группу агентов. Он был потрясен, узнав в этом человеке Уиллиса Локхарта, лидера культа. Кажется, его не привезли силой — он пришел сам. Но с ним произошли некоторые изменения: он выглядел диким, лицо было осунувшимся и изможденным, а на губах блестела слюна, как у бешеного пса. Из возмущенных яростных восклицаний Фордис уловил, что Гидеон Кру явился к парню на ранчо накануне вечером, похитил Уиллиса под прицелом пистолета, привел его к вырытой в лесу могиле, жестоко его избил, подверг пыткам, угрожал убить и постоянно требовал ответов на вопросы о ядерном оружии и терроризме… и Бог знает, о чем еще.

Итак, стало быть, Гидеон еще жив.

Уиллис кричал, что все это было спланировано, и являлось некой постановкой, заговором спецслужб, но затем его разглагольствования снова приобрели совершенно бессвязный характер.

В этот момент Фордис окончательно убедился: Гидеон Кру был невиновен. Другого объяснения тому, что он поехал на это ранчо, просто не было. Его подставили. Письма ему подбросили. Так же стало ясно, что Новак был замешан в этом террористическом заговоре. Хотя Фордис уже и без того был почти полностью в этом уверен, теперь у него и вовсе не возникало ни единого сомнения в истинности своего заключения.

— Эй! Эй, ты!

Крик Локхарта прервал его размышления. Фордис поднял взгляд и столкнулся с лидером культа, который осуждающе указывал на него пальцем.

— Это он! Вот он! Это он — тот самый парень, который объявился на моем ранчо на прошлой неделе! На пару с тем, вторым, они начали драку, устроили нам погром, ранили моих людей! Ты сукин сын!

Фордис взглянул налево, затем направо. Все смотрели на него, не отрываясь, включая Милларда.

— Фордис, — обратился Миллард странным тоном, — это еще один из тех, кого вы опрашивали?

— Опрашивал?! — воскликнул Локхарт. — Вы хотите сказать, на кого он напал! Он бросился на полдюжины моих людей с цепной пилой! Он маньяк! Арестуйте его! Или вы все участвуете в этом заговоре?

Фордис посмотрел сначала на Милларда, затем на входную дверь.

— Этот человек безумен, — сказал он спокойным голосом. — Вы только взгляните на него.

Он заметил, как на большинстве лиц проступило заметное облегчение, потому что люди понимали, насколько безумно звучат эти обвинения. Все, кроме Милларда.

Внезапно Локхарт бросился на Фордиса, и начался настоящий хаос, когда дюжина агентов кинулась ему наперерез, чтобы обезвредить.

— Пустите меня! — орал Уиллис, протягивая руки к Фордису, но хватая только воздух. — Он дьявол! Он и тот парень Гидеон Кру! — он мощно развернул предплечье, ударив одного агента и задев другого. В результате этого возникла потасовка, толкотня, сопровождаемая криками и воплями. Фордису удалось уклониться, миновать толпу и выскользнуть за дверь. Он бросился бежать к своей машине, сел в нее, завел двигатель и рванул с места.

57

Как только рассвело, Гидеон с трудом поднялся с кожаного дивана. Он чувствовал себя разбитым, и у него зверски болела голова. Пока он спешно одевался, Алида, лежащая обнаженной перед камином на коврике из медвежьей шкуры, даже не проснулась. Ее светлые волосы разметались и пребывали в диком беспорядке, а ее гладкая кожа буквально сияла на грубом темном ковре. За окнами гостиной черные тучи закрыли половину неба, и сырой ветер гнул сосны. Зарождалась буря.

В его голове всплыли смутные воспоминания о прошлой ночи: слишком много выпивки, еще больше потрясающего секса, и только Бог знает, какие неразумные слова были сказаны и какие опрометчивые обещания были даны. Гидеон чувствовал себя гадко. Что он натворил? Он, должно быть, сошел с ума, раз позволил себе поддаться эмоциям. Ведь в то же самое время, что он был с Алидой, он подозревал ее отца в терроризме и строил планы о том, как остановить и обезвредить его... сама ситуация была чудовищной.

Что ему делать дальше? Должен ли он посветить Алиду в свой секрет? Нет, это не сработает — она ​​ никогда не поверит, что ее отец, Саймон Блейн, автор бестселлеров, бывший разведчик, был лидером или, по крайней мере, участником ядерного террористического заговора. Да и кто поверит? Гидеону остается и дальше ей врать, из-за чего разоблачать заговор ему придется в одиночку. Сейчас его план заключался в том, чтобы отправиться в Мэриленд, найти Блейна и остановить его. Основная загвоздка заключалась в том, что он не мог полететь на самолете и не мог воспользоваться ни одним видом транспорта, который бы требовал предъявления удостоверения личности. Единственным способом, которым он мог вернуться на восточное побережье — это ехать на «Джипе» Алиды.

Все происходящее было сплошным абсурдом. С какой стати такому человеку, как Блейн, участвовать в террористическом заговоре? Но он участвовал, и сейчас Гидеон был в этом уверен. Другого объяснения всему произошедшему просто не было.

Погрязнув в тяжелых размышлениях, Гидеон чувствовал, как внутри него закипает ненависть к самому себе. Но какой у него был выбор? На кону было нечто большее, чем очистка его собственного имени: на карту были поставлены бесчисленные жизни. Никто не поверит ему, он значился в розыске, и поэтому Гидеон был вынужден действовать в одиночку. Пути назад у него не было.