Амфитеатр парт уходил под самый потолок, рядов пятнадцать не меньше. Потолок и стены украшали те же картинки, что и в коридоре. За кафедрой копошился в бумагах высокий мужчина в коричневом костюме.

Я постучала и поинтересовалась с порога:

— Профессор Клайз?

Мужчина тут же оторвался от бумаг и посмотрел на меня через стекла овальных очков. Так пристально, с прищуром, словно просканировал. Если, конечно, взглядом можно сканировать Я ожидала увидеть древнего-предревнего старца, наподобие вахтера, но Артур Клайз вряд ли был старше Александра. Его темные волосы посеребрила седина, но лицо еще не расчертили старческие морщины.

— Джулия Гордон, — я подошла ближе и протянула руку.

Профессор улыбнулся мне так тепло, что тут же разрушил схожесть с лордом Дрейком. Было невозможно не ответить на эту улыбку.

— Ах, да. Вы как раз вовремя, мисс Гордон. Мисс, я прав?

Я кивнула, а улыбкой Артура можно было осветить аудиторию. Вместо рукопожатия он поцеловал тыльную сторону ладони.

— Только-только закончил лекцию.

— Немного жаль. Могла бы послушать.

— Это первокурсники. — Профессор принялся сгребать бумаги, испещренные мелким почерком, и складывать их в большую стопку. — Сомневаюсь, что вы бы услышали что-то новое.

Сомневаюсь, если бы не услышала. Учитывая, что о химерах я узнала неделю назад и даже его книгу читала по диагонали. Но не рассказывать же об этом? По крайне мере, в начале знакомства.

Артур наконец-то разобрался со своими заметками, подхватил портфель и указал в конец аудитории.

— Предлагаю перейти в мой кабинет. Там никто не помешает нашей беседе. Если, конечно, вы не против…

Я против не была.

Мы поднялись по ступенькам амфитеатра, прошли через маленькую неприметную дверь и оказались в царстве настоящего ученого. В нос ударил затхлый запах старых книг и газет, какой бывает только в библиотеке. Большие высокие окна закрыли шторами, поэтому профессор Клайз сразу же зажег настольную лампу. Светлее не стало: и без того небольшой кабинет был целиком заставлен стеллажами и книжными полками, а те, в свою очередь, завалены книгами, картами и какими-то странными археологическими штуковинами.

— Чаю? — предложил Артур, отодвинув для меня кресло.

— Спасибо, не стоит.

Это могло затянуться, а я и так долго сюда добиралась.

— Думал, о химерах давно никто не пишет. В новостях чаще мелькают имена лорд-стражей. — Я уловила сожаление в голосе профессора. — Что именно вас интересует? Помимо автографа, конечно.

— Способности химер. Особенно то, как у них получается путешествовать между мирами.

Клайз расположился в кресле по другую сторону массивного стола и кивнул, чтобы я продолжала.

— Вы почти всю жизнь изучали химер. Наверняка, общались с ними. В вашей книге сказано, что для химер это естественно. Но должны быть какие-то общие правила. Как они это делают? Как перемещаются?

— Прыжки для химер то же самое, что для нас ходьба, — подтвердил профессор.

— Но дети не сразу учатся ходить.

— Правильно! Они учатся у родителей, копируют их движения.

Почувствуй себя младенцем. Только где найти химеру-папу или химеру-маму, которые бы все мне объяснили?

— Вы это видели? Наблюдали за обучением?

— Да. Я прожил в Долинах шесть лет, и, признаюсь, это было самое светлое время в моей жизни.

— Почему вы не остались? — Мне стало действительно интересно.

Артур Клайз искренне любил химер и посвящал им все свое время. Иначе такую книгу не написать. Да и сейчас глаза у него сияли.

— Ну а кто бы еще рассказывал миру про настоящих химер? — профессор усмехнулся, но как-то грустно, обвел руками захламленный кабинет. — Да, химероведение сейчас не самый популярный предмет, но в головы тех студентов, которые приходят ко мне, я стараюсь вложить все свои знания.

— Вашим студентам очень повезло, — улыбнулась я.

Клайз прочистил горло и вернулся к моему вопросу.

— Новорожденную химеру уводят в другой мир. Своеобразный ритуал, крещение. Это чуть ли не единственный прыжок, позволенный матерям-химерам в закрытых долинах Этрукка. Чтобы химерыш не боялся перемещений и увидел себя другим. Затем они возвращаются, и мать начинает готовить малыша к самостоятельным прыжкам. Вот тут самое интересное. Начинают они с не прыжков, а с переноса сознания. Это сложно объяснить…

Не сложнее, чем побывать в своей квартире и пощупать плафон. Вот, значит, что это было! Я перенесла лишь собственное сознание. То есть о возвращении домой пока можно только мечтать.

— Мать прыгает на расстояние от малыша, и ему приходится перемещаться за ней. Ведь летать он пока не может. Им управляет страх и любопытство.

— С этого момента поподробнее.

— Да, именно страх. Инстинкт выживания. Химерыш боится остаться один, поэтому изо всех сил стремится к самому родному существу.

Сердце забилось сильнее. То есть, мне нужно сильно испугаться и думать о маме?

Нет, чего-то этой картине недостает, какой-то малюсенькой детали…

— И все? — уточнила я. — У всех это получается?

— В большинстве случаев, — подтвердил профессор Клайз. — Если химера здорова, то она рано или поздно осваивает прыжки.

Значит ли это, что я дефективная химера? Надеюсь, все-таки просто неопытная.

Я подняла глаза к потолку. Он в точности повторял рисунок в коридоре: здесь было бескрайнее звездное небо, на котором, как светила, расположились химеры.

— Почему они меняют обличия?

— Это тоже инстинкт. Миры очень разные, и тело химеры, ее сущность, адаптируется к окружающей среде. Если мир слишком влажный и жаркий, то химера будет выглядеть как рептилия, если слишком холодный, то покроется шерстью.

А там, где много воды, превратится в водное создание. Я отыскала взглядом осьминожку.

— То есть все эти рисунки — фантазия художника? Домыслы? Или об этом рассказали сами химеры?

Профессор покачал головой.

— Это очень старинные изображения. Еще со времен освоения Неизвестных миров. Такими химер видели первые путешественники. Я собирал эскизы из их дневников. Но тех химер давно нет в живых, не говоря уже о людях.

Значит, они посещали Землю! Я не ошиблась.

— А ныне живущие химеры… жители Долин сами ничего не знают, им запрещено покидать резервацию. Материнский прыжок не в счет, он священный и очень личный. А стражи по долгу службы не дают интервью.

Я подалась вперед и спросила небрежно:

— А вы бы хотели побывать в другом мире?

Клайз рассмеялся, только в его взгляде смеха не было. Вернулась подозрительность и серьезность.

— Конечно, — подтвердил он. — С тех пор, как химеры появились рядом с нами, люди мечтали и продолжают мечтать об этом. Мы даже научились собирать остаточную энергию таких перемещений и заключать в артефакты.

Слишком живое воображение явило мне картинку, как химер заключают в клетки под высоким напряжением и заставляют бесконечно перемещаться. Пока не выдохнутся. Видимо, на моем лице отразился ужас, потому что профессор поспешил меня заверить:

— Нет, ничего опасного в этом нет. Конечно, наши предки не всегда отличались лояльностью к химерам, но в современном мире эти прекрасные создания находятся под защитой закона. А вот артефакты для перемещения в другие вселенные, как вы знаете, этим законом запрещены…

По ощущениям глаза чуть из глазниц не вылезли. Артефакт для перемещения?

Так-так.

— Психика и тело человека не приспособлены к таким прогулкам, — закончил профессор.

Люди сходят с ума. Это я хорошо помню из объяснения Гордона. Для переноса требовалась чистая энергия, а костюма биозащиты не прилагалось.

— Я бы многое отдал, чтобы своими глазами увидеть то, что видят химеры! — задумчиво добавил Клайз. — Это удивительный опыт… Но, увы, такие путешествия не только опасны, но и противозаконны. К тому же, мне бы потребовалась помощь химеры или специальный артефакт. Не уверен, что они еще существуют.

— Вы видели эти артефакты?!