Никогда раньше я не ощущала ничего подобного.
Он поднимается во весь рост, оставаясь полностью одетым, полностью контролирующим всю ситуацию, свысока наблюдая за мной. Я голая, лежу перед ним, только что испытавшая два оргазма, с широко разведенными ногами. Он не спеша окидывает взглядом все мое тело. Я не могу понять выражение на его лице. Может триумф, удовлетворение, а возможно всего лишь похоть.
В этот момент я очень хочу, чтобы он оказался внутри меня, чтобы он смог заполнить ту ноющую пустоту, которая образовалась внутри.
— Одевайся и иди в свою комнату, — хрипло и даже резко произносит он.
Я с удивлением смотрю, как он, не оборачиваясь широким шагом выходит из комнаты, словно не может задержаться со мной еще на секунду. Я настолько смущена и ошеломлена, что не могу даже двигаться. Потом быстро натягиваю трусики и платье, выскальзываю из комнаты. В коридоре никого нет, тихо.
По широкой лестнице поднимаюсь к себе в спальню. Телефон вибрирует на комоде. Я хватаю трубку. Семнадцать сообщений от Найджела. Я тупо пялюсь на них. Все они наполнены таким отчаяньем.
Позвони мне.
Пожалуйста, позвони мне.
Я действительно волнуюсь. Где ты?
Стар. Я позвоню в полицию, если ты не позвонишь мне в ближайшее время.
Черт побери. Позвони мне.
Стар. Я уже схожу с ума.
Боже. Я не смогу пережить этот месяц.
Стар. Позвони мне. Прошу тебя. Я умираю здесь без тебя.
Ты там?
Позвони мне, как только прочтешь сообщения.
Там еще полно смс-к от него, но я даже не хочу их просматривать.
Набираю его номер, он хватает трубку при первом же гудке.
— Стар, — с отчаяньем, чуть ли не всхлипывая произносит он.
— Да, — виновато отвечаю я. Я даже ни разу не вспомнила о нем с Николаем. Ни разу.
— С тобой все в порядке?
Я глубоко вздыхаю.
— Да, да, все хорошо.
— Где ты была? Я тут с ума схожу.
— Я ужинала. Я же говорила тебе.
— Ужинала? Тебя не было больше двух часов.
— Правда? — Я как-то с трудом соображаю.
— Ради всего святого, Стар. Что с тобой происходит? Ты ведешь себя так, будто тебе все равно.
— Мне не все равно. Правда. Иначе меня бы здесь не было. — Голос звучит как-то странно, потому что я хочу другого мужчину.
— Стар, я люблю тебя. Я больше не могу это выносить. Я хочу, чтобы ты вернулась.
Я чувствую, как во мне поднимается гнев.
— Да?! А что будет с моим отцом?
К моему ужасу он начинает тихо рыдать.
— Пожалуйста, не плачь, Найджел. Прошу тебя.
— Прости. Я очень нервничаю и переживаю за тебя. Ты говоришь так, будто тебе на нас насрать.
— Конечно, нет.
— Ты любишь меня, Стар?
— Да.
— Уверена?
— Абсолютно. — Мне приятно это говорить. По крайней мере, это правда. Я чувствую себя виноватой перед ним, потому что мне понравилось все, что Николай со мной делал, но больше чувствую виноватой, что мне хотелось большего, но это всего лишь физическое влечение с моей стороны. Я люблю Найджела. Очень сильно его люблю.
— Он уже что-нибудь с тобой сделал?
— Да.
Наступает потрясенная пауза.
— Ты имеешь в виду, что он даже не дождался ночи?
Я чувствую вспышку раздражения.
— Нет, Найджел. Он не стал ждать. Так же, как ты не дождался ночи, когда познакомился со мной.
— Тебе не понравилось, да?
Я никогда не слышала, чтобы он был настолько не уверен в себе.
— Послушай, Найджел. Я не хочу об этом говорить. Нам лучше не говорить об этом, что я с ним делаю.
— Значит тебе понравилось? — набрасывается он на меня.
— Я этого не говорила. Я сказала, что не хочу об этом говорить. Мне кажется странно, что ты меня об этом спрашиваешь.
Внезапно дверь в мою комнату резко с грохотом открывается. Я поворачиваюсь на звук, Николай заходит в комнату. Его лицо — маска ярости, я отступаю на шаг назад, настолько пораженная его видом. У меня отвисает челюсть. Вокруг его рта залегла белая полоса.
Я знаю, что мне не за что себя винить, но все же у меня появляется такое чувство, будто я сделала что-то неправильное, мне не следовало этого делать. Найджел продолжает что-то говорить в трубку, но я не слышу его. Я не могу оторвать взгляд от сверкающих яростью глаз Николая. Он направляется ко мне, вырывает телефон из моих трясущихся рук. Прислоняет к уху и слушает Найджела несколько секунд, затем открывает рот и говорит с таким призрением, что я даже отскакиваю в сторону.
— Не смей звонить ей, пока она находится в моем доме. Если я снова застукаю тебя, домогающуюся ее, я переломаю тебе все кости. — Говорит он настолько низким и убийственным тоном, что я с трудом могу поверить, будто это тот же самый человек, который совсем недавно кормил меня с вилки ягненком.
И прежде чем Найджел собирается что-то ответить, Николай со всего маха бросает телефон об стену. Тот разбивается от удара, разлетаясь на кусочки.
— О, боже мой, — с ужасом кричу я. — Папа. Мне могут позвонить из больницы. Мне просто необходим телефон.
Я несусь к стене, начинаю ползать по полу, собирая кусочки. Я пытаюсь собрать разломанные части, но у меня так трясутся руки, что не могу.
— Ты разбил его. — Я с ненавистью поднимаю на него глаза. — Ты разбил мой телефон. Как ты мог? Как ты смеешь? Сначала ты унижаешь меня, потом крушишь мои личные вещи. У тебя нет на это права. Ненавижу тебя. Ты настоящий тиран, — кричу я, и слезы начинают катиться у меня по лицу. — Ты лишил меня телефона. Высокомерный засранец.
Он приседает рядом со мной на полу, у меня продолжают течь слезы.
Я вижу, как подергивается нерв у него на скуле. Что-то мелькает в его глазах. Вдруг буквально долю секунды он выглядит смущенным, виноватым. Разве такое возможно? Потом его челюсть напрягается.
— У тебя будет новый телефон через час. — Он поднимается и выходит из комнаты.
Я падаю на пол, продолжая рыдать. Обычно я так не реагирую на столь незначительные вещи, но вероятно эмоции за весь день, наконец, прорвались наружу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Николай
«Ты настоящий тиран»
Слова звучат у меня в голове как эхо. Мне казалось, что я убил этого ублюдка, но он не умер. Прошлое никогда не может умереть. Оно тихо лежит в темном колодце печали, и когда меньше всего ждешь появляется на свет божий. После стольких лет. Внешние шрамы зажили, но уродство под ними остается таким же заметным, как будто это было вчера. Я быстро отворачиваюсь от нее. Я не хочу, чтобы она видела. Не она. Я уже и так открылся перед ней. Я становлюсь слишком уязвим перед ней.
У меня рука дрожит, когда я закрываю за собой дверь. Я слышу ее плач и хочу вернуться, но не могу. Для меня это рискованно.
Прошлое. От него никуда не деться.
Оно не умерло.
Оно все еще зовет…
Двадцать шесть лет назад …
— Мальчики, спуститесь, пожалуйста, — кричит наша домработница Дуся.
Я сразу же поворачиваюсь к своему младшему брату Павлу. Поздняя осень, и мы оба в нашей комнате делаем домашнее задание. Его голова склонилась над альбомом, он усиленно что-то рисует. Возможно, он даже не услышал Дусю, но для любой повод хорош прерваться от домашнего задания.
— Давай спустимся и узнаем, что она хочет, — говорю я, вскакивая.
Мой брат поднимает голову от своего альбома. Его глаза зеленые, как у мамы, а светлые волосы длинные и кудрявые. Он больше похож на девочку, чем на мальчика, но мама не за что не хочет его стричь, потому что у него такие красивые волосы.
— Николай. Павел, — снова кричит Дуся.
Мы мчимся вниз по лестнице. Я быстро бегаю, чем Павел, у меня ноги сильные и длинные, поэтому я добираюсь быстрее, но я останавливаюсь в конце коридора. Рядом с Дусей стоит мужчина и женщина, которых я не знаю.