Впрочем, какими бы вопросами я не задавалась, мое тело так и оставалось неподвижно. Прошло немало долгих, мучительных часов, в которые я, как и обещала Тэль, успела пожалеть о том, что жива, прежде чем мои веки впервые дрогнули, и я, приложив поистине титанические усилия, смогла моргнуть. День сменился ночью, заполнив разрушенный храм мраком, в котором моя тело то и дело вспыхивало как проблесковый маяк. Затем пришло утро, ясный яркий день и снова ночь. Я то проваливалась в сон, который хотя бы ненадолго успокаивал боль, то вновь возвращалась в свое истерзанное болью тело. Так повторялось множество раз, и в каждый из них, открывая глаза, в зеркале я видела не себя, а жуткую тварь, пугавшую меня до дрожи. Особенно весело мне стало, когда в один миг к лицевым мышцам вернулась подвижность. Я ощутила это даже сквозь сон, и поспешно раскрыла глаза, чтобы увидеть, как жуткая морда надо мной щерится в пугающем оскале улыбки, демонстрируя сразу два (ну это уже даже перебор!) ряда острых игольчатых зубов. Сказать что меня проняло - не сказать ничего. Я даже вздрогнула, той частью тела, что уже почти избавилась от паралича. Признаться честно, если бы как-нибудь дома, я, оставшись одна, имела бы неосторожность глянуть фильм ужасов, в котором мне бы показали такую страхолюдину - спала бы я с включенным светом долго и вдумчиво. Но нет! Мне, похоже, с этим придется жить... по крайней мере до тех пор, пока Лит не сможет перенести меня в мой мир. Вот же вляпалась!
После возвращения контроля над лицом, дело пошло на порядок легче. Огонь, до этого пожиравший меня изнутри, поутих, оставив по себе лишь чувство полного изнеможения и, ни на секунду не унимающуюся, ноющую боль где-то на задворках сознания. Можно даже сказать, что по сравнению с несколькими прошедшими днями я чувствовала себя почти хорошо. Кажется, даже обдумывала что стану делать дальше, в тот самый миг, когда внутри меня что-то душераздирающе хрустнуло. От пронесшейся по телу в ту же секунд волны боли, я почти моментально потеряла сознание, настолько ослепительной она была.
Я открыла глаза в наступивших сумерках. Руки мелко дрожали, не то от недавно перенесенной боли, не то от того, что я чувствовала и управляла ими впервые за долгое время. Добиться от них чего-то кроме вялого шевеления не получилось, зато эти телодвижения, вызвали во мне неконтролируемый приступ рвоты. Кое-как перевернувшись на живот и свесившись с камня, на котором лежала, я опустошила желудок, оказавшийся заполненным какой-то вязкой черной жижей, от одного вида которой меня чуть было не вывернуло повторно.
«Что б я еще хоть раз так сдохла, а потом воскресла...» - как-то бессвязно подумала я, тяжело откинувшись обратно на свое ложе, чтобы немного отдышаться. Теперь трясло не только руки, все тело била крупная дрожь. В пустых сводчатых арках, что служили и окнами и дверьми этой убогой пещере, догорали последние лучи заката. Я неожиданно ощутила физическую необходимость выйти на свежий воздух. Во что бы то ни стало, выбраться из этого храма прямо сейчас. Пусть мне придется ползти, пусть это меня убьет - но прямо сейчас!
Я сорвалась с места, будто, если я не сделаю этого сию секунду, на меня рухнет потолок. Тот, конечно же, не рухнул, а вот неосторожная попытка встать ожидаемо закончилась падением. Об пол я приложилась знатно. Покряхтела, простонала и поднявшись таки на ноги, поплелась к выходу. Свежий воздух, порывами врывавшийся в комнату, пах пряной свежестью листвы и недавним дождем. Качественно протерев собой всю пыль на стенах по дороге к выходу, я буквально вывалилась из первой же арки, и с блаженным стоном растянулась на прохладной и мокрой траве. Это немного остудило тот жар, что я усердно игнорировала все это время. В мокрую землю хотелось зарыться лицом... и только нежелание смывать после этого грязь, смогло остановить мой порыв. Но вот от того чтобы всласть по ней поваляться меня уже ничто не спасло.
Для того чтобы прийти немного в себя, мне понадобилось куда больше времени, чем я предполагала. Скорее всего, прошло несколько часов, прежде чем огонь поугас, позволяя мне наконец связно мыслить. И первым же делом я решила осмотреться. Аэтэль выбрала для своего храма укромный и живописный уголок природы, который бы я отнесла к тем местам, что хочется запечатлеть на фото. В расщелине между двух крутых холмов, поросших травой и нежно-лиловыми цветами, весьма органично вписался грот, под нависающим каменным выступом скрывавший пещеру с храмом. От любопытных глаз его скрывали низенькие, всего в пару метров высотой деревья с пушистой кроной невероятного сиренево цвета, в каждой из которых ярко светились огоньки, отчего даже ночью было светло как днем. И все это великолепие просто одуряюще пахло сладостями, медом и совсем немного цитрусом.
«У этой стервы, должна признать, неплохой вкус» - хохотнула я про себя, с удовольствием разглядывая все, что меня окружает.
Я прошлась немного, чтобы умыться и выпить воды в ручье, протекавшем неподалеку. Хотя вокруг и было много света, отражение в воде оказалось размытым и совсем безрадостным - даже в нем я видела все ту же жуткую тварь, что и в храме Тэль. Пенять на зеркало больше не приходилось. Значит, с этим уж точно придется как-то жить. Главное понять, как долго?
Я тяжело вздохнула, поплескала себе в лицо водой, при этом стараясь не касаться шипастых наростов, они почему-то казались мне особенно омерзительными. Немного посидела на берегу ручья, прикидывая как бы изловчиться и сполоснуться в нем целиком, но плюнула на эту затею. На улице стремительно холодало с пришествием ночи, а мокрой ходить совсем не хотелось.
- Значит, все-таки жива...
От голоса, прозвучавшего у меня за спиной так внезапно, я тут же подскочила на ноги, подскользнулась на мокром камне, и одним махом полностью искупавшись в ручье, мокрой и крайне обозленной фурией выскочила на берег.
- Твою ж... Лит! Я чуть не утопилась!
Богиня громко и заливисто расхохоталась, так, будто я только что сказала что-то невероятно остроумное и смешное. То, что ей совсем не понадобился мой вызов, чтобы явиться сюда, меня почти не удивило, но вот ее невозмутимая, и даже весьма странная, реакция...
- Очень смешно, да? - прошипела я, резко отбрасывая алые космы за спину, - А вот мне нет.
Богиня тут же замолчала, мгновенно расставшись с напускным весельем.
- Не рада мне?
- А с чего, скажи на милость, мне радоваться? Может ты явилась по моему зову, когда я нуждалась в тебе? Или, может, помогла, когда за мной гонялся оборотень с мечом наперевес? Или, ты, в конце концов, украла мое тело у кочевников, когда те решили его сжечь? Ах, нет? Так чему же мне радоваться, Лит!?
- Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, - отмахнулась богиня, весьма безразлично, - Ничего же не случилось! В конечном итоге ты здесь, воплоти...
- Воплоти!? Так ты это называешь!? - почти проорала я, доведенная до бешенства ее спокойным пренебрежительным тоном, - Меня вообще-то убили! По-настоящему убили, отрубив голову! Знаешь как неприятно? О нет! Конечно же, не знаешь, ты же «не материальна». Потом я, правда, воскресла. И это было адски больно! Но ты даже не знаешь, что такое боль! Мне продолжить? Я могу! Ты заметила как я «похорошела»? Нравлюсь? Эта жуткая тварюка - теперь, по всей видимости, и есть я! И все это благодаря тебе!
- Кончай истерить, - прошипела Лит, поджав губы, - Каждый сам отвечает за последствия своих действий! Твои, - ее тонкий когтистый палец, больно ткнулся мне в солнечное сплетение, - Привели к этому.
Я сжала кулаки, до крови впившись ногтями в ладонь. Кажется, разговор подобного содержания у меня недавно состоялся с другой богиней, за той только разницей, что эта реплика принадлежала мне.
- Я же, в свою очередь, сделала все что могла: дала тебе бессмертие и силы, - продолжила Лит вернув себе спокойный, безразличный тон.
- И солгала мне!
- Никогда. Возможно, не посвятила в какие-то детали...
- Детали!? - прошипела я, продолжать разговор на повышенных тонах больше не выходило. Горло саднило от недавнего крика, - Вся информация о моем бессмертии, об этом облике, о том, как именно нельзя умирать и как адски больно воскресать!? Меня ведь могли сжечь, и я исчезла бы уже навсегда!