К дурному настроению Атии добавилась ещё и злость. Как этот мерзкий червяк посмел уничтожить собственность принцессы. Убить её рабов и устроить погром в её покоях! За такое он точно понесёт наказание. Плахи ему не миновать! Эта бойня только начала! Она заставит всех ползать у её ног.

Как только они преодолели главные ворота, стражники верные первым советникам, рассмотрев, что принца нет, напали. Пришлось спешиться и разделиться. Назир Синх и Югрий с Юноной в сопровождении легионеров направились к тронному залу, а Атия в личные покои императора. Она сама хотела сообщить пренеприятнейшую новость отцу, чем поторопить его конец. Слишком долго он цепляется за жизнь. Пора освобождать трон для более достойных.

Стражники Амурия делали прогулку затянувшейся. Обычно расстояние от тронного зала до спальни императора по парку занимает не больше двадцати минут, а они пробираются сквозь тела верных советникам людей почти час. Надо отдать должное легионерам Югрия. Они стоят той славы, что о них гремит в народе. В отличие от стражников императора, словно сами натыкавшиеся на мечи противника, ни один легионер не был даже ранен.

Двери в опочивальню императора охраняли четверо, но увидев толпу из красных плащей, припали на одно колено и сложили оружие. Вступать в бой с легионерами севера изнеженные дворцовые стражники не горели желанием. Эти четверо хранителя порядка понимали, против ветеранов севера они никто. Югрий не чурался даже варваров и наёмников, когда набирал в свои войска. Поэтому красные плащи наводили больше ужаса на простых атлантов, чем уважения. Только зазнавшиеся выскочки, вроде детей знати, могли выпендриваться, бросив вызов легионеру — наёмнику, чья жизнь сплошная война или ожидание её. Вылазка в Атланту для таких воинов, лёгкая прогулка.

Окружив дверь, один из легионеров, открыл её и, осмотрев покои умирающего императора, пропустил Атию. В спальне не было потенциальной опасности, для принцессы. Только прижавшаяся к лежавшему Аттиле, испуганная Алина и забившийся в угол Маркус с мамочкой.

Но как только маленькая ножка принцессы переступила через порог, она скривила в призрении лицо.

— Этих вон! — приказала злопамятная дочь императора, указывая на парочку в дальнем углу спальни.

Её приказ был тут же выполнен. Два раза повторять не пришлось. Марцию с сыном бесцеремонно вытолкали за пределы спальни. Им даже не пришло в головы запротестовать. Вылетая из дверей, благородные представители знати, забыли о своей привилегированной голубой крови. А Маркус только смог, что вякнуть Алине перед тем как за ним закрылась дверь:

— Милая!

Младшая принцесса не двинулась с места. Страх сковал её тело. Единственное, что она могла это прижаться к парализованному отцу, ища в нём защиту. Неизвестно сколько продлилось её оцепенение, если бы голос сестры не вывел её из этого состояния.

— Алина, мне нужно поговорить с Его Императорским Величеством.

Любящая дочь оторвалась от отца и бросилась к старшей сестре. Она думала, что Атия разделяет её горе. Всё-таки Аттила их родной отец. Обнимая сестру, Алина расплакалась.

— Ему очень плохо, — начала всхлипывая, рассказывать о состоянии Всесильного принцесса. — Наш папа не может говорить. Лекари все, как один твердят, что он не увидит сегодняшнего заката.

Услышав крики доносившееся за дверью, Алина вздрогнула и уткнулась в плечо сестры.

— Что происходит, Атия? Это всё Амурий, да? — словно ожидая утвердительного ответа, спросила Алина.

Она подсознательно понимала, что причиной всего хауса при дворе является сестра, но боялась в этот самой себе признаться.

— Да, — попыталась успокоить сестру, солгала Атия. — Мне нужно попрощаться с отцом.

Освободившись от объятий Алины, коварная принцесса присела на краюшек императорского ложа. Вот он Великий Атлант! Лежит беспомощный на груде подушек. Ели дышит, и его опухшие свиные глазки бегают по лицу Атии. Он больше никогда не причинит ей боль. Никогда не оскорбит. Не запугает ссылкой и заточением в крепости. Последние минуты своей жизни император будет бояться свою дочь. Его будет распирать ненависть, злоба, но Его Величество Аттила даже не сможет закричать. Он будет вот так вертеть глазами и наверное плакать. Как же долго она этого ждала.

Присутствие сестры принцесса ощущала спиною. Нет, при Алине она не позволит себе в полной мере насладиться местью.

— Алина, оставь нас, — промурлыкала Атия, предвкушая агонию императора.

Младшая дочь Аттилы спустилась по ступенькам с подиума, на котором стояла царственная кровать, и отошла к окну. Атия ели скрыла улыбку. На таком расстоянии Алина вряд ли, что услышит. Тем более речь, которую опальная принцесса готовила напряжение нескольких недель, предназначалась только для ушей «любимого» папочки.

Наклонившись над отцом, принцесса стала шептать ему на ухо.

— Здравствуй, папа! — её слова и тон заставили Аттилу закрыть глаза. — Нет, я не галлюцинация! Я реальна, мой дорогой отец. Я всё думала, что скажу тебе, когда придёт твой час. Было так много мыслей, и ни одна не походила. Слишком долго пришлось бы перечислять мои обиды. Вот даже сейчас смотря на некогда Всесильного повелителя, перед которым роптали покорённые народы, я думаю, как же ты ничтожен. Ты не достоин моей ненависти, не говоря о любви, — это слово принцесса сказала с грустью. — Ах, да о любви! — посмотрев, на императора она заметила, как расширились его зрачки. — Ты забрал у меня любовь. А я, папочка, забрала у тебя надежду на будущее. Да, ты всё понимаешь. Тот палач вырвал и моё сердце.

Аттила так хотел заорать от ужаса, но не смог. С его губ сорвался только еле слышное хрипение. Принцесса, продолжая издеваться над беспомощным стариком, поцеловала его пухлую щёку. Со стороны этот жест казался, так трогателен. Только вот нежности в этом не было. Император скорее бы прошёлся по раскалённым углям, чем позволил дочери безродного варвара коснуться себя.

— Твой не наглядный сынок, вернулся в Атланту. Подумать только уплывал на корабле, а плыл обратно в трюме в бочке со льдом. Его даже убила не стрела степняка, а испуганный слон раздавил ему голову. Жаль, что не грудную клетку, — говоря всё это, в таких подробностях принцесса следила за отцом. Её голос походил на шипение змеи, а не шепот женщины. — Я твоё наихудшее отражение в зеркале твоих же поступков.

Атия никогда больше не увидит, как седеют за одно мгновение. Такого зрелища её удостоил только отец. Скудные чёрные волосы окрашивались в цвет снега, а по щекам полились реки слёз. Другая на её месте, сжалилась, но сердце Атии молчало. Она ждала, когда император задохнётся от горя. Ещё мгновение и можно считать себя полноправной правительницей империи Атлантов. Только мгновение что-то затянулось. Он хватает ртом воздух, словно выброшенная из моря рыба, в надежде всё же спастись. Если бы не присутствие Алины, старшая сестра ускорила бы события подушкой.

Сердце Алины ёкнуло, когда посмотрев в сторону постели, она увидела седину на голове отца. Бросившись к ним принцесса, закричала:

— Атия, что ты сказала ему? Папа!

Но глаза постаревшего императора не отрывались от Атии. Он даже смог чуть-чуть приподняться. Паника охватила младшую дочь Аттилы. Она не могла, ничего придумать лучше, чем обнять отца и заплакать. Звать лекарей бесполезно. Они, испугавшись за свои жизни, покинули покои больного, как только услышали звон мечей и вопли.

Глазами полными слёз, Алина посмотрела на сестру. Та уже стояла у края постели, довольно улыбаясь. Сочувствия во взгляде Атии не было. Она даже не хотела понимать, почему её младшая сестра так убивается по человеку с молчаливого согласия, которого отравили их мать. Ну, подумаешь, он их отец! От него они видели больше унижения, чем ласки. Он всегда пренебрегал ими. Так зачем так голосить?

Император закатил глаза и обмяк на руках дочери. Его тело было слишком тяжёлым, поэтому, падая на подушки, увлекло хрупкую Алину за собою. Девушка резко врезалась лицом в широкую грудь отца.