Его супруга быстро встала и, подобрав с пола халат, начала одеваться. А что она могла сказать о нём. Воспоминания почти смыло временем, осталась только глухая боль. Советник умеет ранить сердце любой женщины, даже такой расчётливой стервы. Он хорош вот и всё.

— Самый лучший любовник, — она пыталась быть сдержанной.

— Я не об этом, Ниферта. Могу ли я ему доверять? На карту слишком много поставлено. Даже наши жизни.

— Пока ваши цели совпадают — он твой лучший друг. Как только пути разойдутся, злейшего врага у тебя никогда не было. Назир Синх очень опасен, если не уверен в преданности. А в прочем тебе решать, мой милый. Что мы теряем? Наши жизни никчемны здесь в глуши. Ты сходишь сума от безделья. Я готова на всё хоть как — нибудь разукрасить это однообразие. Одна Юнона получает удовольствие от самоистязания. Только мы так не можем! Нам нужно дышать полной грудью. Так давай вздохнём, мой генерал…

— Юнону жалко, если ошибёмся в выборе, — всё ещё колебался Югрий.

Но жена хорошо знала, на что нужно надавить. И какие слова предадут не молодому генералу решительности. Назир Синх будет долго расплачиваться за её услуги. Все эти годы бывшие любовники вели переписку. Ниферта сообщала советнику обо всём, что твориться на вилле Югрия и в самой его душе. Лучший шпион это тот, что всегда рядом. По — началу их письма пылали страстью, но потом превратились в обычную официальную переписку. Конечно, бывшей любовнице хотелось большего. Она несколько раз сама пыталась намекнуть между строк об охлаждении с его стороны. Видимо, советник предпочёл не замечать отчаянных попыток.

— Ты плохо знаешь свою дочь. То, что делал с нею принц, хуже любого позора и казни. И всё это происходило с молчаливого согласия императора, Мария, Амурия, Нагбура. Юнону никто из них не защитил. И ты здесь сомневаешься, чью сторону поддержать. Атия на троне всё же лучше, чем сборище жадных подхалимов.

Ниферта заметила, как лицо мужа исказила гримаса ярости. Он плотно сжал письмо Назир Синха в кулаке, да так что костяшки его пальцев побелели. Его единственное дитя посмели обидеть. Что посмел сделать принц с Юноной. И тут его осенило. Может дочка плачет не от любви, а от страха. Она боится возвращаться к Арию. Неужели мачеха знает больше о Юноне, чем родной отец.

— На что этот мальчишка осмелился? — хриплым голосом прошептал Югрий.

— Он избивал её при всех и не только. Заставлял играть роль другой женщины в своей постели, а если у нашей девочки плохо получалось — синяки на теле долго не сходили, — подливала масла в огонь умная жена.

— Ты знала о том, что твориться при дворе и ничего не говорила мне! — заорал генерал.

— Нет, мой милый! Юнона сама мне рассказала на днях, — словно оправдываясь, залепетала благоверная и бросилась к нему на шею. — Только ни слова девочке! Она стыдиться, и молила меня ничего тебе не рассказывать! Не надо прошу! Это слишком личное! Такое не каждому расскажешь!

— Я отец! Я должен был знать! — кричал разъярённый муж.

— Успокойся, милый. Всё уже позади. Она с тобой. Ты больше никому не позволишь обижать её. Тише, — Ниферта целовала супруга, пытаясь привести его в равновесие. На сегодня хватит с него.

Не сразу генерала отпустил приступ ярости. Дочь — единственное его дитя. Она была всем в его жизни. И вот на это всё покусились. Больше сомнений не было. Югрий чётко знал, на чьей стороне выступят западные легионы.

Словно ошпаренный он выскочил из спальни своей жены. Послание Назир Синха не останется без ответа. В своём кабинете генерал размашистым почерком набросал коротко: « Мои легионы поддержат Атию! Сегодня же выезжаю в их расположения. Напиши когда выступать». Югрий даже не подумал, что слишком открыто, написал о своём будущим участии в перевороте. Попади это строки в не те руки и плахи ему не миновать. Только сейчас генерала волновала дочь. Он хотел побыстрее расквитаться с обидчиками Юноны. Они закрывали глаза на преступные выходки принца и ничего не делали. Хорошо, что мальчишки больше нет. Недолго ему пришлось бы править. Югрий уж точно приложил бы к этому руку. Ядов много, а золото решает всё!

Отдавая послание для третьего советника, генерал подумал: « Надо бы увидеть дочь перед отъездом. Может, в последний раз буду обнимать её. Кто знает, что дальше?». Когда пыль дороги скрыла всадника, любящий отец направился на поиски Юноны.

Он никогда не хотел видеть своё дитя при дворе, хоть сам жизни вдали от золотого трона не представлял. Но почему-то до последнего тянул с представлением Юноны ко двору. И если бы не императрица дочурку генерала там до сих пор не лицезрели. Мала она была для интриг и вольностей императорского двора в свои одиннадцать. Отец гордился своею девочкой. Как легко она влилась в новое окружение. На её поглядывали завидные женихи. Некоторые даже приходили просить руки Юноны, но тогда он не спешил. Она же совсем дитя. Но год за годом и вот малышке тринадцать. В тот год принц обратил своё внимание на генеральскую дочку. Казалось, сама удача благоволила Югрию. Есть всё шансы, что следующей императрицей станет Юнона. Правда, спустя несколько месяцев на него посыпались несчастья, как из рога изобилия. По — тихонько у него отобрали всё: титул, звание, земли. Кульминацией была ссылка на самую дальнюю виллу. Это потом генерал понял, зачем с ним так поступили и кто. Советники и Со Чо боялись, что Югрий воспользуется своим влиянием на дочь и через неё будет управлять принцем. Аттила ни в чём не отказывал своему сыну. Попроси он разрешения жениться на Юноне и вот некогда генеральская дочка теперь принцесса. И их страхи были обоснованны, генерал готовил почву для такого манёвра, но времени не хватило. Его переиграли. Покидая Атланту, но оставляя там дочь, он был уверен, что это ненадолго. Юнона упросит Ария заступиться за будущего тестя. Только вот его девочка, оставшись без защиты, больше не могла влиять на принца. Она сменила статус невеста, на статус любовница. Со Чо всё предусмотрела: дочь опального вельможи не может выйти замуж за наследника империи. От таких воспоминаний его передёрнуло. Что было там с его единственным ребёнком? Генерал боялся даже подумать. Одна в логове волков, жаждущих тебя съесть. Каким же он был дураком, оставляя Юнону при дворе, а ведь мог забрать, и ничего такого не было бы. Генерал был уверен в любви принца или хотел так думать. Какая любовь? Принцу — одиннадцать, Юноне — четырнадцать. В столь юном возрасте познать глубину этих чувств не возможно. Оба были зависимы от мнения близких. Принца испортили — мать и её фавориты, а он растоптал его дочь. Это сын императора превратил нежную хрупкую Юнону в вечно подавленную плачущую истеричку.

Скоро. Совсем скоро опальный генерал вернёт всё, что ему причитается и расплатится со своим обидчиками. Они дорого заплатят за каждую слезинку его девочки при дворе. Жалко, принца в этом списке уже нет.

Свою ненаглядную Югрий, как всегда, нашёл в саду. Она сидела на скамье среди цветов и слушала пение птиц. Такое умиротворение выражало её прекрасное лицо. Не хотелось вторгаться в её мир. Отец подошёл очень тихо и присел на край скамейки. Юнона, открыв глаза, улыбнулась. За эти годы порознь он уже забыл, как красива её улыбка. Как же она похожа на свою мать. Генерал обнял свою девочку, словно боялся потерять как когда-то Фелицию.

Она прильнула к его груди и прошептала:

— Ты больше не злишься на меня, папа?

Но, как он мог злиться на это прекрасное создание. Его смысл жизни. Его радость. Его дитя. Скорее он злился на себя, что не смог защитить её. Его малышка рано узнала о мире за стенами отчего дома.

— Нет, милая, — он поцеловал дочку в лоб. — Это ты меня прости. Я виноват перед тобою.

— Ты? — не уверенно переспросила Юнона.

— Да, я! — утвердительно ответил тот. — Не стоило оставлять тебя одну при дворе. Но теперь всё будет иначе. Я больше никогда не покину свою доченьку.

Только не это. Любовь отца всегда душила её. Его пристальный взор ни на минуту не оставлял Юнону с самого детства. И вот опять отец намерен контролировать её. Только когда его сослали, она задышала полной грудью. Ей уже семнадцать и приглядывать за нею не надо. Своею любовью и заботой Югрий оградит её от привычной жизни. Он разрушит так долго создаваемый Юноной ореол мученицы. А другой жизни она не хочет.