Прошептав последнее благословение, он вышел из рощи на солнечный свет. Перед часовней Грааля собралась разношерстная компания пилигримов, сидевших вокруг костра, над которым жарился на вертеле тощий заяц. Едва дюжина пилигримов пережила битву.

Они повернулись к барону, но увидев, что это не их почитаемый лорд Реол, уныло сгорбились и снова повернулись к огню.

Монкадас, направившийся обратно в лагерь, задержался, глядя на эту жалкую шайку оборванцев. Так как они простолюдины, их могут повесить, если они войдут в священную рощу у часовни Грааля, и, конечно же, они будут ждать здесь за ее пределами, пока не вернется Реол. Барон усмехнулся, подумав, что им придется ждать долго.

Сколько времени пройдет, пока они поймут, что Реол к ним не вернется? Месяц? Год? Или они будут сидеть тут, пока не подохнут?

«Скорее всего последнее», подумал он. Как верные псы, брошенные хозяином, они будут ждать возвращения своего обожаемого повелителя, который сейчас уже в сотнях миль отсюда.

Вдруг он почувствовал жалость к ним. Они проливали кровь, чтобы защитить Бретонию от зверолюдов, как и все воины его армии, и Монкадас подумал, что должен хотя бы сказать им, что их повелитель ушел и не вернется.

Повернувшись, барон зашагал к пилигримам. Увидев, что знатный рыцарь подходит к ним, они вскочили на ноги, опустив глаза и испуганно сжав руки. Дворяне нечасто говорили с ними, и когда говорили, обычно лишь для того, чтобы прогнать их или просто обругать.

Монкадас прочистил горло.

— Лорд Реол ушел, — сказал он. — Вам нет смысла ждать его здесь.

Сюда он уже не вернется.

Пилигримы растерянно переглянулись, ошеломленные его словами.

Барон, успокоив свою совесть, кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Мой лорд? — вдруг обратился к нему один из пилигримов.

Барон обернулся, вопросительно подняв брови. Говоривший оказался уродливым горбуном с перекошенным лицом. Он поклонился несколько раз, из-за пазухи его куртки высунула голову крыса.

Пилигрим прикусил свою толстую губу, но не сказал больше ничего.

— Ну что еще? Говори, — нетерпеливо приказал Монкадас.

— Мы… мы его пилигримы, мой лорд, и должны следовать за ним, куда бы он ни повел нас.

— И?

— Мы видели, что он ушел в рощу, мой лорд, но обратно не вышел, — пилигрим осторожно подбирал слова, чтобы не показаться слишком дерзким. — Разве он… еще не там?

— Я сказал, что он не вернется, значит, он не вернется. Его здесь нет, — Монкадас повернулся и пошел, устав от этого разговора.

— Пожалуйста, мой лорд! — воскликнул горбун, хромой походкой заковыляв за ним. — Куда он ушел? Где его искать?

Монкадас вздохнул, задержавшись.

— В Бастони, — сказал он через плечо и пошел дальше.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем туман начал рассеиваться, и Калар снова смог разглядеть, что находится вокруг.

Над ним нависали тени деревьев, между их ветвями в небе он увидел звезды. Он узнал эти леса, и удивленно наморщил лоб.

Он увидел и других рыцарей ведших коней на поводу, которые словно призраки появлялись из тумана вокруг. Анара шагала впереди, держа поводья своей белоснежной лошади. Холодный ветер шуршал листьями, и туман стал рассеиваться, словно его и не было. Калар увидел, что его тело перестало быть призрачным, и вздохнул с облегчением.

Была ночь, высоко в небе сиял диск Маннслиба, хотя уже скоро должна была наступить заря. Анара сняла шарф, которым были завязаны глаза ее лошади, и другие рыцари сделали то же самое. В безмолвии они следовали по лесу за фрейлиной Владычицы, удивленно оглядываясь вокруг. Наконец они подошли к краю леса, и Калар снова открыл рот от изумления.

В отдалении, за просторами темных полей, виднелся замок Гарамон, его дом. И он горел.

ГЛАВА 19

Пока отряд рыцарей мчался во тьме к охваченному огнем замку, в голове Калара вихрем кружились бесчисленные вопросы. Как они смогли так быстро пройти столь огромное расстояние? Почему замок Гарамон осажден? Какой враг его атакует? Что с отцом?

Ему не терпелось задать эти вопросы, но лицо Анары было холодным и сосредоточенным, и она тихо шептала заклинания. Калар не осмелился прервать ее. Лица других рыцарей были мрачными и суровыми.

Когда они подъехали ближе к замку, он услышал крики людей, и свирепый рев, слишком хорошо знакомый. Зверолюды пришли в Гарамон.

Главная цитадель и две башни горели, пламя с ревом вырывалось из окон, адским заревом освещая ночь. Рыцари проскакали мимо крестьянских хижин, чьи обитатели, стоя в темноте, плакали, с ужасом глядя на горящий замок.

Голос Анары, напевающей заклинания, стал громче, и Калар услышал в небесах раскаты грома. Начали падать первые капли дождя, сначала немного, затем все больше и больше, и наконец, с неба хлынул настоящий ливень.

Из-за дождя было трудно разглядеть что-либо вокруг, потоки воды заливались под доспехи Калара, пропитывая поддоспешник, но он не обращал на это внимания. Рыцари мчались вперед, погоняя своих усталых коней. В душе Калара росли отчаяние и паника.

Сверкнула молния, и они увидели поток темных силуэтов, устремившихся к замку и врывавшихся в разбитые ворота. Калар с криком отчаяния пришпорил коня с новой силой. Во вспышке молнии он успел увидеть бессчетные сотни зверолюдов, появлявшихся из леса и бежавших к замку.

Они врезались в стадо зверолюдов, которые повернулись и бросились наперерез рыцарям. Копье Калара вонзилось в грудь первого из них, подняв монстра с земли. Реол насадил одного зверолюда на копье, а другого зарубил мечом. Один рыцарь упал, но остальные, врезавшись в ряды врага, беспощадно давили и рубили зверолюдов. Анара ехала в центре рыцарского клина, словно не замечая боя и продолжая читать заклинание. Дождь полил еще сильнее.

Снова сверкнула молния, и Калар издал крик отчаяния, увидев, насколько многочислен враг. Рыцарей была лишь горстка, и Калар не представлял, как они смогут остановить бесконечный поток зверолюдов, особенно когда враг уже ворвался в замок. Однако несмотря на это, молодой рыцарь продолжал скакать вперед, исполненный решимости погибнуть, защищая свой дом, если на то будет воля Владычицы.

Сражая по пути десятки зверолюдов, рыцари приближались к замку.

Калар, потеряв копье, обрушил смертельный удар меча на голову очередного врага, силу рыцарю придавала ярость и отчаяние.

Они мчались по мощеной дороге, ведущей к замку. Еще два рыцаря упали. У одного из шеи торчало зазубренное копье, конь другого получил мощный удар топором в грудь. Реол пришпорил своего огромного скакуна, прорубая дорогу в гуще врагов, разя зверолюдов налево и направо.

Они проскакали по опущенному мосту.

Опускная решетка была расколота вдребезги, ее железные прутья скручены и искорежены какой-то страшной силой. Тяжелые деревянные ворота замка Гарамона разбиты и выломаны — проросшие прямо из древних досок извивающиеся ветви и истекавшие соком корни просто разорвали створки.

Рыцари проезжали мимо десятков трупов верных ратников, которые погибли, защищая замок. Тела людей были рассечены свирепыми ударами, отрубленные конечности разбросаны по камням мостовой.

Скача за Реолом, рыцари въехали в кордегардию. Зверолюд, бросившись с балкона, выбил одного рыцаря из седла. На упавшего немедленно набросилась толпа врагов, топорами и мечам отрубая конечность за конечностью.

Выехав из кордегардии, Калар увидел, что внутренний двор замка полон врагов. Зверолюды бесновались, убивая, круша и поджигая.

Сквозь пелену дождя он увидел, что ратники за бойницами отчаянно отбиваются от толп тварей, заполнивших каменные лестницы.

Лучники с башен стреляли в массу зверолюдов во внутреннем дворе, но это было все равно, что плевать в ветер. Пламя охватило еще одну башню, и Калар увидел, как люди прыгают с нее, предпочитая разбиться, чем сгореть заживо.

Посреди всей этой бойни стоял сам Зверь — Дар — наслаждаясь учиняемым разрушением. Зарычав, он взмахнул посохом и направил своих слуг в атаку на рыцарей. Пролаяв приказ на языке зверолюдов, Дар зашагал по ступеням к главной башне замка. Калар пришпорил коня, стремясь скорее догнать чудовище.