Лидер группы, который ранее разговаривал с парнем, вышел вперед и сказал:

— Джентльмены, уже достаточно темно, ехать еще далеко, поэтому сделаем здесь привал. Это подходящее место.

Он быстро отдал приказы для создания небольшого лагеря и назначил часовых со сменой друг друга через половину ночи. Водители грузовиков вернулись в свои кабины и уже привычным для них отработанным методом сделали круг из семи автомобилей, в центре которого остальные наемники разжигали несколько костров, из заранее припасенных с собой мешков с углем. Оцепление из автомашин делалось для того, чтобы минимизировать обнаружение света открытого огня со всех сторон пространства.

Увидев, как наемники достают уголь и маленькими саперными лопатками копают ямки для костров, Марк кинул рюкзак и принялся помогать, взяв у одного из бойцов его лопатку и копая там, где ему указывали это делать. Через полчаса в центре круга уже полыхали несколько ярких кострищ, и наемники равномерно расселись между ними, доставая свои сухпайки. Все это действо сопровождалось разговорами, хохотом, кое-где спорили, не хватало лишь гитары, и можно было бы сказать, что это не военные расположились на привал, а туристы, собравшиеся в дружную душевную компанию.

Лидер группы подошел к Марку, сидевшему возле костра, протянул ему сухпаек и присел рядом, открывая свой.

— Спасибо, — поблагодарил парень. — Я отработаю.

— Не переживай, — отмахнулся рукой наемник. — Еды у нас предостаточно.

— У меня тоже есть некоторая еда. И котелок с собой даже взял, чтобы ее варить.

Наемник лишь усмехнулся, распечатывая небольшой контейнер с какой-то кашей.

— Так что же тебя понесло в эти опасные края, Марк из России, чего тебе дома не сиделось? — спросил он, пережевывая пищу.

Юноша вздохнул и с грустью улыбнулся, глядя в свою еду, затем поднял глаза и спросил:

— Вам длинную историю всего этого или короткую? И, кстати, как к вам лучше обращаться?

— «Сэр», этого вполне хватит, — произнес наемник. — Вообще, зовут меня Джей, родом из США. В принципе, больше тебе ничего знать и не надо.

Марк лишь кивнул головой в знак согласия.

— Что ж, спать я так быстро не собирался, так что давай длинную историю, развлечешь меня, — сказал Джей, жуя и запивая чем-то темным из своей фляги.

Марк медленно ел и рассказывал все: про развод с женой, про свою странную болезнь (ему пришлось подробно разъяснить, что с ним), про свою убогую жизнь отчаявшегося неудачника из-за болезни в первую очередь и про то, как ему пришла мысль отправиться в такое путешествие. Затем он рассказал о встрече с Саибом, о прилете в Каир и о своей работе на египтянина в Хан аль-Халили. Про свой сон юноша решил пока не распространяться, а то его точно запишут в сумасшедшие.

Джей смотрел на Марка и в некоторые моменты его повествования лишь качал головой. Когда парень закончил свой рассказ, наемник отпил из фляги и сказал:

— У всех у нас случается дерьмо, но к твоему возрасту что-то дерьма в твоей жизни было многовато. Болезнь у тебя, конечно, действительно странная, можно только посочувствовать. Предавшая жена — уже избитая тема. К черту жен! На наш век хватит женщин, не распиливающих тебе мозги, с которыми не надо вступать в узы брака и даже платить за секс с ними. Их много, выбирай любую, я так и делаю, — наемник подмигнул юноше, на что парень широко улыбнулся.

— Мы тут все каждый со своим жизненным дерьмом, Марк. Группа у нас разношерстная, многонациональная и даже многоконфессиональная. Вон тот темнокожий парень, — Джей показал на чернокожего наемника с красным беретом на голове, которого юноша уже видел, — вырос в бедной семьей в одном из провинциальных городков недалеко от Парижа, предки его из Алжира, но сам он — полноценный француз. Будучи подростком, натворил много чего: кражи, взломы, нападения — короче, был у полиции на «хорошем» счету. Затем чуть не убил человека в какой-то потасовке, в драке что ли, и его хотели закрыть за решетку. В итоге ушел во Французский Легион, отслужил там пять лет, и, уволившись, перебрался к нам. Он тогда как раз служил в Тунисе, где мы и познакомились. А вон тот другой гладковыбритый с кривоватым носом и шрамом над губой — албанец. Тоже бывший военный. Потерял жену и ребенка в автокатастрофе. Пил. Потом уволился из вооруженных сил своей страны и уехал в Ливию в надежде вступить в какой-нибудь отряд «повоевать». Как он потом сказал: «Смерти искал таким образом». В итоге прибился к нам.

Марк молча осматривал названных ему людей. Они в свою очередь о чем-то весело болтали в своих группках у костров, как будто никаких проблем и напастей за спиной у них никогда и не было. Джей отпил из фляги и сказал:

— Как видишь, тут у каждого своя история дерьмовой жизни. В твоем же случае не знаю даже, что лучше, парень: сдохнуть в четырех стенах от болезни, с которой ты не можешь справиться, или умереть в опасном путешествии, преодолевая, как ты говоришь, себя. Но в одном я с тобой согласен: в данной ситуации между «умереть» и «сдохнуть» — огромная пропасть.

Некоторое время они молча поглощали свой ужин, слушая тихо потрескивающие в костре красные угли. Светлячки пепла мелкой раскаленной россыпью красиво уносились вверх к темному небу. Было тепло и безветренно.

— Так что же ты думал дальше? Доехать до Танжера, а там каким-либо образом перебраться в Испанию и уже думать, как попасть в Южную Америку? — спросил Джей.

— Да, на месте уже что-нибудь придумаю, — Марк оторвал взгляд от танцующего пламени костра.

— Отчаянный ты парень. Первый раз вижу такого странного русского.

— Бывал в России? — спросил Марк.

— Один раз, и это был не отдых, — проговорил наемник. — Наши страны вечно не могут чего-то поделить, кичатся ядерной силой друг перед другом. То холодная война, то вновь друзья, с лицемерными улыбками на лице, пряча ножи за спинами. Все из-за денег и власти, на обычных людей чертовым политиканам наплевать, поэтому я на политику не обращаю внимания. Я простой наемник. Кто платит, на того и работаю. И даже если завтра будет война между США и Россией, и Россия мне станет платить намного больше, я буду на ее стороне.

— По крайней мере, вы открыто это признаете без всякого лицемерия, уже за это вас можно уважать. Чего не скажешь о политиках, — отозвался Марк. — В моей стране, например, политики любят поливать грязью весь Запад, как Европу, так и США (хотя США остается главным врагом), но свои огромные деньги предпочитают держать там же, причем в долларах. Там же они лечатся, там же и отдыхают, туда же отправляют учиться и жить своих детей, но своему народу лицемерно льют в уши рассказы о страшном враге в лице всего Запада. Поэтому я тоже уже никого не слушаю и делаю то, что нужно мне. Я даже в армии отслужил свой год. Я никому ничего не должен, кроме своей матери. Остальное меня не интересует, хотя раньше я еще мог с пеной у рта что-то доказывать по теме политики.

— Ты, значит, даже в армии был?

— Да, в России есть еще такой анахронизм, как призыв в армию на принудительной основе, когда парню исполняется 18 лет. Почти весь нормальный цивилизованный мир уже давно перешел на контрактную основу.

— Стрелять умеешь? — спросил Джей. — Так, на всякий случай, мало ли какая стычка будет, чтобы не сидел, сложа руки.

— Да, один раз был на стрельбах, но при этом не раз собирал и разбирал автомат Калашникова.

— Хорошо. Чтобы я имел в виду на будущее, если что.

Джей посмотрел на рюкзак Марка и указал на него пальцем:

— Кстати, удивил меня своими роликовыми коньками. Хорошо катаешь?

— Профессионально, если так можно сказать, делаю всякие элементы, фигуры, вращения, слалом катаю по конусам. Очень люблю их, они для меня многое значат. Был бы интернет, я бы показал пару видео.

— Слалом по этим самым конусам я как-то видел. Действительно красиво. Ничего, будет хороший асфальт по дороге, покажешь вживую. Лично я на роликах стоял лишь в детстве. Но сейчас не рискну, да и размер не мой, как я вижу.