— Я, кажется, поняла, — вдруг прозрела девочка.

— Я тоже, — ответил Марк. — И пока он не понял тоже, нам надо убраться отсюда поскорее.

Они полетели прочь, оставляя чудовище в замешательстве, которое никак не могло понять, почему оно двигается не так, как раньше.

— Он не может нормально двигаться, — на лету проговорила Тиора, — потому что у него движение сменилось. Как это… Не могу объяснить.

— Направление его движения инвертировалось, то есть стало противоположным, — озабоченно уточнил Марк. — То есть если он хочет полететь вверх, он полетит вниз, если захочет вправо, то полетит влево, и так с любым направлением. Это Зал Равновесия, а Древо также отвечает за равновесие и баланс. Скормив ветку Древа Червю, ты нарушила его баланс. Надеюсь, он все поймет лишь тогда, когда мы доберемся до конца этого зала. Быстрее!

И они ускорились насколько возможно. Марк чувствовал, что конец уже рядом, но, обернувшись, с ужасом понял, что чудовище додумалось до того, что с ним произошло.

— Тиора, ускорься! Он все понял!

Червь летел уже медленнее, внимательно корректируя свой полет в силу изменившегося восприятия своего движения. Он гнал их хладнокровно и методично, как волк на охоте, пустившийся в бег не на скорость, но на выносливость, выматывая свою жертву до самого конца. Уже почти приблизившись, чудовище изготовилось для последнего рывка. Марк вглядывался вперед, надеясь увидеть какую-либо дверь или проход, но ничего из этого так и не появилось. Он схватил Тиору одной рукой и уже ждал нападения.

Впереди из тьмы резко вынырнула странная стенка, будто это был тупик.

— Нет! Где же выход!? — отчаянно закричал Марк.

Червь атаковал. Очень быстро развернулся, чтобы снова скрутить их в кольцо, но все же непривычный к своей инвертированной ориентации в пространстве сделал это достаточно неуклюже, и парень с девочкой сразу же вырвались из кольца уже у самой стены тупика.

— Марк, что делать? — в страхе взмолилась Тиора.

Парень оглядывался по сторонам. Эта стена не давала ему покоя. Червь не спешил, видя замешательство своих жертв, и собирался брать их в новое кольцо, как вдруг Марк увидел, что сквозь стену еле различимо проглядываются какие-то строения.

— Тиора, эта стена похожа на мембрану.

— Марк, берегись! — крикнула девочка.

Кольцо тела чудовища почти накрыло их, когда парень резко поднырнул под него, хватая Тиору одной рукой, но от следующего замаха Марк не успел увернуться, и мощным ударом их отбросило прямо на стену.

Внезапно стена-мембрана натянулась от их веса, и они, прорвавшись сквозь нее, вылетели с другой стороны, шлепнувшись на каменную кладку. При этом сама стенка осталась целой. Чудовище по ту сторону даже не решилось попытаться пройти сквозь преграду, и, яростно вращаясь, несколько раз неуклюже ударившись о неровности зала, развернулось и умчалось во тьму.

— Еще одна такая погоня, и нам уже может не повезти, — с облегчением ухмыльнулся Марк, лежа на холодном камне. — Кстати, да, логика в этом месте порой такая же, как и в моем мире. Я насчет того, чтобы скормить «червячку» эту ветку. Правда, я ожидал, что он ласты склеит, но о таком эффекте я даже подумать не мог. Надеюсь, у него еще ко всему прочему будет несварение желудка. Чертов урод.

Тиора уже была на ногах и отряхивала свое платьице.

— Я уже вижу, что даже без «червячков» здесь все будет плохо, — тихо проговорила она.

Марк поднялся на ноги и обернулся, осматривая представшую перед ним картину, затем подошел к ней, положил свою руку на ее плечо и серьезно произнес:

— Пожалуй, я с тобой соглашусь.

Глава 14

Марк открыл глаза, когда еще только зачинался рассвет, и розоватая кайма неба на горизонте с каждой минутой становилась все ярче. Снова приходилось привыкать к новому часовому поясу, но парень знал, что на это у него уйдет дня три, не больше. Некоторое время он еще ворочался в кровати, думая обо всем, что произошло за этот период. Теперь он в Египте. Вот уж не думал, что придется так резко изменить маршрут и улететь в Каир, но именно в этом и была прелесть такого путешествия — внезапная смена курса и новые неожиданные приключения.

В доме все еще спали, и вокруг стояла абсолютная тишина, порой нарушаемая тихим посапыванием спящих людей. Юноша лежал, заложив руки под голову и улыбался, думая про себя, что пока что все идет так, как должно идти.

Солнце уже отработанным за миллиарды лет существования Земли движением чиркнуло первым лучом света по поверхности планеты, медленно выползая из-за горизонта и обозначая начало нового дня этого маленького в масштабах Вселенной мира. Люди уже стали потихоньку выходить из своих жилищ, готовясь к рабочему дню. Это неписаное правило было одинаково и для Гонконга, и для Каира, и для любой другой точки планеты, где жил и трудился обычный народ.

Саиб просыпался также рано. Чуть забрезжил рассвет, он раскрыл глаза, а выглянуло солнце, и вот араб уже тихо бродил по комнатам, готовясь к выходу, чтобы открыть свой торговый лоток в Хан аль-Халили. Его жена также встала и теперь ходила и будила детей в школу, а затем, немного приведя себя в порядок, направилась на кухню готовить завтрак.

Внутреннее убранство жилища египтянина было со своим восточным колоритом: много ковров на стенах, на полу, множество подушек, на диванах, кроватях и по углам, кое-где на стенах были крупные надписи арабской вязью, но при этом дом был чистым и уютным.

Марк поднялся одновременно вместе с Саибом. Оба по очереди умылись, привели себя в порядок и проследовали на кухню, где их ждал уже дымящийся кофе, пока Мехримах занималась завтраком. Когда она закончила, все уже расселись за столом. На завтрак было какое-то блюдо из бобов с острым соусом. К национальной египетской кухне, думалось Марку, ему еще придется немного привыкнуть, потому как еда здесь в достаточной мере отличалась от того, что готовят у него на родине. Еще вчера на ужин парень перепробовал разные блюда. Сначала они казались ему непривычными, но потом он понял, что это как, к примеру, кушать оливки: сначала они кажутся тебе странными, но затем, распробовав их как следует, ты уже не можешь от них оторваться. В итоге в тот вечер его накормили до отвала всякими вкусностями, за что юноша не преминул похвалить и поблагодарить хозяйку дома.

— Да, Саиб, ты был абсолютно прав, готовит твоя жена просто превосходно, — сказал тогда Марк с полнейшей искренностью в голосе.

— Я же говорить тебе, — араб был очень доволен.

Мехримах, увидев первый раз русского парня и услышав историю супруга, сразу же благосклонно и по-матерински (не смотря на то, что не годилась ему в матери) отнеслась к Марку. Она ничему не удивилась, и спокойно восприняла идею Саиба. Это была хозяйственная женщина с достаточной строгим характером, но в ее поведении и манере разговора (хоть юноша и не знал арабского языка) чувствовалась какая-то сознательность и рациональность. При всем этом, хотя в арабской семье главенствующую роль и занимает мужчина, Мехримах имела серьезный вес голоса, и муж нередко в обсуждении вопросов семейных проблем прислушивался к ее доводам, что Марк впоследствии наблюдал не раз.

Перед каждым приемом пищи звучала молитва, которую произносил Саиб. Марку это не было новинку, и он не чувствовал себя не в своей тарелке, так как и раньше приходилось быть на застольях верующих людей, которые дружно молились перед едой. В такой момент парень просто делал все то же самое, что и окружающее его люди, и этого было вполне достаточно, чтобы соблюсти законы и верования того места, где он находился, и никого при этом не обидеть.

Иногда дети начинали баловаться за столом, но одного отцовского взгляда на Латифа и Захира хватало, чтобы они сразу успокаивались и продолжали есть. Миру же усмиряла мать, потому как отцу с его любовью к ней, сложно было быть строгим. Девочка часто вертелась и что-то говорила своим смешным детским голоском, постреливая большими черными глазами на Марка из-за своей тарелки. Парень в ответ ей лишь улыбался.