Весьма примечательно, что два больших политических течения в греческом мире, противостоящих друг другу,- одно аристократическое, второе демократическое,- равно провозглашают своей целью справедливость и равенство (isotes). В аспекте солоновой законности (eynomia) аристократическое течение рассматривает полис в виде строя вещей (космоса), состоящего из разных частей, иерархический порядок которых поддерживается законом. Согласие (homonoia), аналог музыкального аккорда, покоится на числовом отношении того же типа, что и в музыке: 2/1, 3/2, 4/3. Правильно подобранная мера должна согласовывать силы, неравные по своей природе, обеспечивая справедливое преобладание одной над другими. Следовательно, гармония законности включает как в обществе, так и в индивиде наличие некоторого дуализма, полярности добра и зла, необходимости обеспечить превосходство лучшего над худшим. Именно такая тенденция победила у пифагорейцев [92]; она же господствует в платоновской теории sophrosyne в его "Государстве". Эта sophrosyne - не особое свойство какой-либо части государства, а гармония целого, то, что делает полис космосом, наделяет его "самообладанием" в том смысле, в каком говорят, что человек является хозяином своих удовольствий и желаний. Сравнивая эту гармонию с пением в унисон, Платон дает ей следующее определение: "Естественное созвучие худшего и лучшего в вопросе о том, чему надлежит править и в государстве, и в каждом отдельном человеке" [93]. Один из текстов Архита, государственного мужа-пифагорейца, заставляет нас покинуть философские высоты "Государства" и приблизиться к конкретной реальности. Практика торговых обменов, говорит Архит, их необходимая регламентация с помощью договоров могла привести к понятию меры общественных отношений, верно оценивающей, согласно принципам пропорциональности, отношения между действиями, функциями, услугами, преимуществами и почестями различных общественных категорий. По словам Архита, "открытие счета (logismos) прекратило распрю (stasis) и увеличило согласие (homonoia), ибо вследствие этого нет больше корыстолюбия (pleonexia), есть лишь равенство (isotes). Благодаря ему на договорной основе происходит обмен: благодаря ему же бедные получают от богатых, а богатые дают тем, кто в этом нуждается, причем и те, и другие обретают веру, что таким способом они будут иметь равное (to ison)".

На примере приведенного отрывка мы видим, что общественные отношения, не носящие больше характера господства и подчинения, но подобные договорному отношению, выражаются в терминах взаимности, обратимости. По свидетельству Аристотеля, повествующего о проекте государственного устройства, предпринятого Фалеем, в намерение последнего входило так распределить присвоение благ, чтобы люди. "от природы достойные", позволяли пользоваться ими "толпе" ; при этом ситуация должна регулироваться, так чтобы это устраивало каждого. Для сторонников законности (eynomia) равенство вводится в общественные отношения благодаря нравственному преобразованию, психологической трансформации элиты: нужно устроить так, чтобы "лучшие", сформированные философским воспитанием (paideia), люди достойные, не желали иметь больше (pleonektein), а недостойные не имели такой возможности; это произойдет в том случае, если этих последних поставят в низшее положение, но не станут обижать [94]. Таким образом низшие слои удерживаются в предназначенном для них положении, не испытывая, однако, никакой несправедливости. Осуществляемое таким образом равенство остается пропорциональным заслугам.

Однако демократическое движение этим не ограничивается: оно рассматривает всех граждан, невзирая на имущество и заслуги, как "равных", т. е. имеющих одинаковые права участия во всех аспектах общественной жизни. Таков идеал равноправия (isonomia), представляющий равенство в форме простейшего отношения: 1/1. Единственной "справедливой мерой", способной согласовать отношения между гражданами, является полное и законченное равенство. Итак, речь больше не идет о том, чтобы установить шкалу распределения власти по заслугам с целью осуществления гармонического согласия между различными, даже диссонирующими элементами, но о том, чтобы обеспечить участие всех в обладании властью (arche); уравнять доступ в государственные учреждения для различных групп полиса; объединить эти группы путем смешения и слияния, дабы в политическом плане ничто не отличало одних от других. Именно этот принцип реализовал Клисфен в своих реформах. Он установил стройную политическую организацию, основанную на полном равенстве своих составляющих и на принципах, наилучшим образом отвечающих на вопрос: какой закон позволяет так упорядочить полис, чтобы он стал единым (при всем разнообразии населяющих его граждан) и чтобы последние при этом были равны.

На протяжении периода, предшествовавшего правлению Клисфена,- от архонтата Солона до тирании, а затем до низвержения Писистратидов,- в афинской истории господствовал конфликт трех "фракций" (fractions), боровшихся за власть. Что представляли собой эти фракции? Они выражали сложную совокупность общественных групп, которые невозможно адекватно выразить в рамках современных политических и экономических категорий. Прежде всего они представляли племенную и территориальную общности. Каждая фракция заимствовала свое название у одного из трех регионов, на которые, по предположению, была разделена Аттика: педиаки (pediakoi) - жители равнины (pedion), иначе говоря, горожане, имеющие богатые земли вокруг города; затем паралийцы (раralioi) - население морского побережья; далее диакрийцы (diakrioi) - жители гор, тыла, т. е. периферийных поселений - демов, наиболее удаленных от городского центра. Этим территориальным подразделениям соответствовали различия в образе жизни, общественном положении, политической ориентации: педиаки - аристократы, защищающие свои привилегии эвпатридов (родовой знати) и свои интересы земельных собственников; паралийцы образовали новый - средний - социальный слой (mesoi), который стремился не допустить победы двух других; диакрийцы образовали демократическую партию, объединив население, состоящее из мелких крестьян - фетов,- лесорубов и угольщиков, еще не нашедших места в племенной организации и не интегрированных в рамках аристократического полиса. Кроме того, эта "фракция" в большинстве своем состояла на службе у крупных аристократических семейств, соперничество между которыми играло главную роль в политических распрях.

Между этими "фракциями", которые образовали в государстве столько же различных и противостоящих друг другу "партий", открытая борьба и компромисс чередовались вплоть до того момента, как Клисфен организовал полис на новой основе [95]. Прежняя родовая организация общества упраздняется. Вместо четырех ионических родовых фил Аттики, на которые разделялся весь социальный организм, Клисфен создает десять территориальных фил, каждая из которых, как и прежде, объединяет по три триттии, между которыми отныне распределяются все демы Аттики. Таким образом, полис строится теперь на иной основе, нежели отношения между знатными родами и по принципу кровного родства. Филы и демы образуются на чисто географической основе; они объединяют жителей одного района, а не единокровных родственников, как это было прежде; знатные роды и фратрии продолжают существовать, но теперь они оказываются вне собственно политической организации. Кроме того, каждая из десяти заново созданных фил как бы смешивает три различные "партии", на которые раньше был разделен полис. В самом деле, из трех триттии, составляющих филу, первая необязательно относится к прибрежной области, вторая - к внутренней полосе, а третья - к региону полиса и его непосредственному окружению. В действительности каждая фила является своеобразной "смесью" населения, земель и видов деятельности, из которых состоит полис. Как замечает Аристотель, "разделил же он [Клисфен] не на двенадцать фил из того соображения, чтобы это деление не совпало с существовавшим ранее делением на триттии: именно, в четырех филах было двенадцать триттии, так что в этом случае не удалось бы смешать народ (anamisgesthai to plethos)" [96].