Глава 3

Тьма чередовалась с эпизодами прошлого и настоящего. Я выныривала из глубин на поверхность и снова погружалась на дно. Разум не отличал реальность от вымысла. Не чувствовала холода, жара или боли, только усталость от сумбурных картинок. То ли это непробудный сон, то ли умираю. Страх исчез, силы для борьбы иссякли. Темнота заполонила сознание, время остановилось навсегда, как будто я не принадлежала этой жизни. Но рядом прозвучал голос: слабо, затем более отчетливо. Я слышала, как кто-то зовет меня по имени, но не могла ответить.

- Очнись! Тебе еще рано уходить. Да, очнись же ты! Аврора!

Яркий свет ослепил, стоило приоткрыть глаза. Я застонала. А кто-то рядом продолжал обращаться ко мне. И вцепившись в голос, как в спасательный буек, я вновь попыталась открыть глаза. Но от боли и истощения едва не погрузилась в беспамятство. Резкий запах заставил удержаться на плаву - между засасывающей трясиной мрака и реальностью. Хотела отмахнуться от раздражающего аромата, но тело не повиновалось.

- Очнулась? Слабовата ты для Огненной Волчицы. На, выпей. Это вернет тебе немного сил.

Меня приподняли, удерживая за плечи, и что-то мокрое коснулось губ. Тонкая струйка потекла в рот и по подбородку. Я закашлялась, чувствуя, что не хватает воздуха – жидкость закупорила горло.

- Хочешь умереть, захлебнувшись?! Так не пойдет.

Я хотела бы ответить или что-нибудь сделать, но была овощем и с трудом заставляла свой мозг функционировать.

- Я скоро вернусь, а ты не пытайся сбежать. Это нереально.

«Сбежать? Я не могу двигаться», - в голове появились первые внятные мысли, и я  заставила себя открыть глаза. Свет исчез. Раздался скрип и легкий стук, словно открыли дверь, а затем хлопнули ею. И тишина.

«Что произошло? Где я нахожусь?» - этими и многими другими вопросами я удерживала себя в сознании. Силы постепенно возвращались. Медленно. Понемногу. Я привыкла к темноте и осмотрела помещение, в котором очнулась, но не узнала места, так же, как и не знала, кто же мой спаситель или мучитель.

Комната без единого окна и дверей. Был слышен тихий звук, напоминающий монотонное гудение вентилятора. Я не чувствовала сырости или холода, как в погребе или подвале; лежала на тонком матрасе, уложенном прямо на пол, под покрывалом из грубой ткани, рядом стоял табурет – это все, что смогла разглядеть.

Приподнявшись с неудобного ложа, почувствовала головокружение, но мне было необходимо побороть слабость. Обстановка настораживала, и я уже не считала, что нахожусь в гостях. Просидев в неподвижном состоянии несколько минут, я еще раз оглядела комнату, затем придвинула к себе табурет и, стараясь не делать резких движений, оперлась о него обеими ладонями и встала на дрожащие и подкашивающиеся ноги. Пришлось прислониться плечом к стене. «Я в норме. Я справлюсь», - мысленно успокаивая и подбадривая себя, сделала шаг, затем передвинулась дальше. Неуклюже и борясь с желанием снова улечься, продолжая держаться за стену и ощупывая ее, я обошла половину комнаты, но безрезультатно. И те крохи сил, что смогла собрать, испарились напрасно, а впереди половина пути и не единой зацепки или намека на дверь, рычаг или что-нибудь подходящее.

Над головой послышался скрип. Я задрала голову вверх и увидела желтоватый огонек, как у свечи, размытый и слабый.

- Ну, и как успехи?

Голос принадлежал девушке, и что-то в нем показалось знакомым: или интонация, или манера говорить, но я не могла вспомнить, а ее лицо скрывала темнота.

- Ужасно.

- О, мы уже разговариваем? А я думала, что все потеряно.

- Где я?

- В гостях, – в голосе незнакомки прозвучал сарказм, от которого стало не по себе.

- А похоже на тюрьму, но без неба сквозь решетку.

- Если есть ирония, то будешь жить, - прозвучала пауза. - Недолго.

- Не поняла.

- А что непонятного? В скором времени я убью тебя.

В том состоянии, в котором я находилась, было сложно реагировать адекватно, наверное, поэтому я не испугалась и даже не удивилась, скорее уж разочаровалась.

- Зачем? И ты, вообще, кто?

- Не узнаешь?

- Не вижу отсюда.

- А вот так?

Огонек колыхнулся от резкого движения, осветив лицо с красивыми восточными чертами. Катрин?! Наступил миг, соединивший воедино сразу все эмоции, которые еще секунду назад не желали пробуждаться.

- Вижу по выражению на твоем лице, что узнала, - Катрин улыбнулась. - А если тебе рассказали обо мне достаточно, то не будешь задавать лишних вопросов.

Я знала многое и видела собственными глазами, на что она способна, но во мне еще остались крохи мужества, и я не поддалась на провокацию. Необходимо выведать как можно больше, особенно меня интересовала причина моего (боюсь даже произносить вслух) похищения. Но для этого придется подтолкнуть к откровенности. Как же это сделать? Выбрать покорность и ждать или сыграть на тщеславии и вывести из себя? Что ж попробуем второе. Дерзких привлекают дерзкие.

- Это почему же? - я вложила нотки иронии в интонацию, с которой задала вопрос.

- Так ты до сих пор ничего не знаешь?

- Знаю, но не все. А если думаешь, что боюсь тебя, то глубоко заблуждаешься. Я же еще жива.

- Как я уже сказала, это ненадолго.

- Пусть так, но узнать причину своего заключения могу?

- Можешь. Но зачем?

- Чтобы спокойно сдохнуть в этой дыре.

- Ладно, так уж и быть, - Катрин понравилась наша игра, это было очевидно. - Твоя смерть - это месть Алексу и всем, кто меня отверг. Он должен почувствовать твою боль, а затем его поглотит одиночество невосполнимой потери. Дыра внутри будет расти, и ничем ее не заполнишь. Наш упрямый волк начнет сходить с ума. И если его слегка подтолкнуть в нужном направлении, он допустит ошибку и станет квалесцент. Вот такой несложный план для восстановления справедливости, - на губах девушки заиграла самодовольная улыбка, но она исчезла так же быстро, как и появилась, сменившись гримасой презрения. - Но о чем я говорю. Квалесцент? Насмешили. Они все думают, что мы теряем душу, ничего не чувствуем, жаждем крови и неконтролируемы. Как же они ошибаются. И я могла бы им доказать, но мне это не выгодно. И мне все равно до чьих-то убеждений. Главное – сила, и я получу ее. 

Катрин продолжала издеваться, насмехаясь над моим положением, мучая словами, но не это было важным, а ее эмоции, которые тщательно скрывались и изредка выползали наружу: во взгляде, в мимике, в дрогнувшем на мгновение голосе. Ее переполняли не только злость, самовлюбленность, амбиции, но и обида. Или померещилось? Может, надо обдумать это тщательней и использовать? Где бы еще сил раздобыть. Я чувствовала себя не намного лучше, чем при пробуждении. Энергия утекала, как песок сквозь пальцы. И мысли о копании в скрытых психологических причинах, сделавших из молодой девушки монстра, пришлось отложить на потом.

Катрин рассмеялась, но я прервала ее:

- А ты уверена, что это сделает тебя счастливой? Алекс тебе не нужен.

- Откуда тебе знать, нужен или нет? Я хочу его силу и власть. Он альфа, и за ним пойдет стая. Эти никчемные твари - оборотни второго сорта - не будут всегда подчиняться моим приказам. Так они устроены - необходим истинный лидер.

- Но Алекс никогда не станет послушной марионеткой, и ты об этом знаешь.

- Это сейчас он такой, а оступившись, захочет власти так же неистово, как и я.

- Я в это не верю.

- И не верь. Для тебя все скоро и так закончится.

- Он чувствует меня, значит найдет.

- Не успеет. Вечером ты уже не помешаешь моим планам на будущее.

Ну вот и озвучили мой приговор. Причину узнала. И как бы ни хотелось закричать от страха или броситься в ноги мучительнице и вымаливать свою жизнь, я продолжала изображать ничем непробиваемую скалу.

- Почему именно вечером, а не сейчас?

Катрин установила свечу в какой-то держатель и присела на пол, свесив ноги вниз. А мне все это время приходилось стоять, опираясь о стену и задрав голову вверх, что никак не способствовало улучшению моего состояния. И мы обе знали об этом. Я храбрилась, а Катрин наслаждалась зрелищем. Она молчала довольно долго, прежде чем ответила. Наблюдала за мной.

- Жду гонца с хорошими известиями.

- Можно поинтересоваться, с какими?

- Я должна быть уверена, что Алекс страдает и находится на грани.

Я устало прикрыла глаза и тихо прошептала, уверенная, что мои слова расслышат:

- Мне тебя жаль.

- Почему же?

- Ты не умеешь любить, и все от тебя отказались.

- Тогда мне жаль тебя. Обычный человечек, связанный с оборотнем. А это значит… - в воздухе на миг повисло молчание. – Что это значит? – я вновь посмотрела на Катрин, ожидая продолжения, а она улыбнулась и ответила на свой же вопрос. -  Что твое место в тени и всегда будет именно там. Ты никто и никем умрешь.

Слова достигли цели, но, наверное, не совсем так, как она хотела: я разозлилась, и прошло несколько секунд, прежде чем смогла совладать со своими эмоциями. Да, Катрин в чем-то права, но я не имела права подарить ей победу над собой. Не сейчас!

- Я согласна! Для тебя я никто, но меня любят, и это самое главное.

- Поздравляю. Есть ради чего умирать.

Она думала, что продемонстрировала свое превосходство, но заблуждалась. Обида и боль, притаившиеся в самых недрах души, показали свои лица. Сильная Черная волчица была беспомощна перед правдой и не могла этого скрыть. Ей с трудом удавалось контролировать себя. 

- И ты знаешь, я согласна с твоим мнением насчет потерявших душу оборотней. Это скорее ложь или выдумка. Ты чувствуешь боль, а человек без души лишается такой способности.

- Насмешила. Ты не представляешь, на что я способна. И никакой боли во мне нет, а если хочешь в этом убедиться, то могу показать, что такое настоящая боль.

Катрин оказалась в нескольких сантиметрах от меня за считанные доли секунд. Хищница с жаждой уничтожать. Свет над нами освещал женское лицо желтым маревом, уродуя красивые черты. Ее питала злость, словно богиню войны, сброшенную с небес и готовую на все, чтобы вернуть свое господство.