Думаю, что не только мне, но и Крису причина подобного выступления маркиза была ясна. Эх, уважаемый господин Рейнье, вы так и не прислушались к моим настойчивым советам рассказать королю о том, что произошло с вами много лет тому назад, а ведь об этом я просила не только вас, но и Полана, а уж он-то должен был передать своему отцу мои слова. К несчастью, маркиз отмахнулся от моих искренних пожеланий – кажется, больше всего на свете господин Рейнье опасался того, что на свет выплывет правда о его прошлом. Ну, в таком случае остается только посочувствовать отцу моего бывшего жениха, а заодно и всему семейству Рейнье.

Маркиз говорил еще много чего, но его слова меня не задевали. Возможно, причиной этого была некая монотонность и невыразительность голоса папаши Полана – такое впечатление, будто он старательно озвучивает заранее написанный текст, хотя делает это без всякого старания. Как оказалось, так считала не я одна, потому что через несколько минут король остановил заунывную речь маркиза.

– Вполне достаточно, я вас понял.

– Ваше Величество, можно мне задать вопрос маркизу?.. – спросила я. – То есть свидетелю.

– Не возражаю... – кивнул головой король, который во время так называемой «обличительной» речи маркиза старался удерживать зевоту.

– Господин маркиз... – повернулась я к отцу Полана. – Скажите, неужто вы действительно поверили в то, что за эти слова обо мне господа ли Роминели вернут вам дарственную, которую вы подписали на их имя? Если это так, то могу только посочувствовать такой наивности. Вам ничего не вернут, в этом можете мне поверить.

После моих слов маркиз Рейнье вздрогнул и умоляюще просмотрел на господина ди Роминели. Ну, не знаю, как другим, а у меня сразу отпали все вопросы, потому как во взгляде отца Полана были одновременно и вопрос, и надежда, и просьба о милости. Правда, Лудо Мадор даже не повернул голову в сторону маркиза.

– О какой дарственной идет речь?.. – поинтересовался король.

– Ни о какой!.. – только что не пискнул маркиз Рейнье, которого мои слова едва не ввели в ступор. – Не понимаю, о чем говорит Оливия... то есть я хотел сказать, эта ужасная женщина!

– Ваше Величество, дело в том, что господам ди Роминели стало известно о некоей ошибке молодости маркиза Рейнье... – заговорила я, не обращая внимания на то, что папаша Полана стал бледнеть прямо на глазах. Возможно, мне не стоило упоминать об этом, только сейчас было уже не до расшаркиваний друг перед другом. – Господа ди Роминели умело манипулируют людьми, и они смогли хорошенько припугнуть маркиза. Я прекрасно знаю, как могут быть безжалостны члены этой милой семейки, особенно если дело пахнет выгодой, а здесь как раз тот самый случай. Не сомневаюсь, что опасаясь угрозы разоблачения, маркиз Рейнье подписал дарственную на все свое имущество.

– Вот даже как?.. – чуть приподнял брови король.

– Должна сказать, что у семейства ди Роминели есть такая слабость – загребать себе чужое имущество, причем целиком и полностью... – продолжала я. – За время своего горького замужества у меня не раз была возможность в этом убедиться. Надо сказать, что методы, при помощи которых почтенное семейство добивается своего, не блещут оригинальностью – каждый раз эти милейшие люди пользуются одним и тем же приемом, то есть шантажом и угрозами. Все мы небезгрешны, так что при большом желании почти всегда найдутся зацепки, с помощью которых можно крепко запугать человека. Если же таких зацепок нет, то можно устроить провокацию... Во всяком случае, каждый раз жертву опутывают так ловко и умело, что ей просто некуда пойти за помощью. Более того: господа ди Роминели держат попавших в их лапы бедолаг на коротком поводке, обещая за верность и преданность вернуть дарственную, а тем не остается ничего иного, кроме полного и безусловного подчинения. Именно это и произошло с маркизом Рейнье. Господин маркиз, скажите честно – я права?

Мой вопрос остался без ответа, но подтверждение и не требовалось – достаточно было взглянуть на растерянное лицо и трясущиеся руки папаши Полана.

– Интересно... – Его Величество переводил взгляд с моего бывшего свекра на маркиза. – Если честно, то вся эта история мне не нравится. Отдать все свое состояние не детям или родственникам, а совершенно посторонним людям – это, знаете ли, внушат подозрения, и вместе с тем появляется много вопросов. Маркиз, вы ничего не хотите мне сказать? На основании чего вы проявляете столь неслыханную щедрость по отношению к семейству ди Роминели?

– Я... – маркиз Рейнье с трудом подбирал слова. – Я считаю господ ди Роминели прекрасными людьми, достойными...

– Они настолько хороши, что вы решили оставить свою семью ни с чем, назначив своими наследниками этих прекрасных людей?.. – в вежливом голосе короля можно было уловить легкую насмешку.

– Д... Да... – с трудом выдавил из себя маркиз.

– Господин маркиз, вы не находите ничего страшного в том, что ваши сыновья и внуки в один далеко не прекрасный момент окажутся за воротами, нищими, растерянными, без крыши над головой?.. – не выдержала я. – Вы подумали о том, что с ними будет дальше, куда они пойдут, чем займутся? Вы же из-за собственного страха лишили свою семью всего, в том числе и будущего!

– Попрошу оградить меня от этой особы!.. – только что не взвизгнул маркиз, которого, похоже, всерьез задели мои слова. – И пусть она замолчит!

Да, у папаши моего бывшего жениха страх разоблачения полностью задурманил разум – в этом я убедилась в очередной раз. Ладно, господин маркиз, отныне можете говорить все, что пожелаете, я более не стану вмешиваться в ваш разговор.

– Маркиз, должен заметить, что свидетель из вас неважный... – сделал вывод король. – Если вы настолько привязаны к семейству ди Роминели, что передали им все свое состояние, то ваше мнение вряд ли можно считать независимым и беспристрастным.

– Господин ди Роминели, а верно, что у вас на руках имеется дарственная от маркиза Рейнье?.. – спросила госпожа Орше.

– Разумеется, имеется, ну и что с того?.. – пожал плечами Лудо Мадор.

Судя по всему, наконец-то подействовало зелье Навара! Давно пора, и без того мой бывший свекор продержался достаточно долго. Давайте, госпожа Орше, не останавливайтесь на достигнутом! Нужно поторапливаться, потому что срок действия того снадобья, что мы вчера выпили, составляет не менее суток, но вот действие зелья откровенности по времени длится куда меньше, от четверти часа до полусуток. Как нам сказал Навар – тут нельзя ни в чем быть уверенным, и заранее ничего нельзя загадывать, потому как на одних это зелье воздействует сильнее, а на других куда слабее...

– Если я правильно поняла слова маркиза Рейнье, то он все еще питает какую-то надежду на благополучный итог... – продолжала госпожа Орше. – Вернее, мне показалось, будто маркиз рассчитывает на то, что вы вернете ему дарственную...

– Мне тоже много чего кажется... – неприятно ухмыльнулся господин ди Роминели. – Например, сдается, что вы не такая дура, какой прикидываетесь. Что же касается дарственной, то не для того мы ее получали, чтоб отдавать назад.

– Но как же так... – маркиз повернулся к Лудо Мадору. – Вы же мне обещали...

– Можно подумать, вы сами исполняете все свои посулы!.. – отмахнулся мой бывший свекор. – Каждый верит в то, во что хочет верить. К тому же договор у нас с вами был устный, я никаких обязательств не давал и ничего не подписывал, в отличие от вас.

– Мы же договаривались... – в голосе маркиза была растерянность.

– С такой размазней, как ты, договариваться никто не будет!.. – процедил сквозь зубы господин ди Роминели. – Смысла нет. На тебя только разок надавили, а ты уже и поплыл, сопли распустил... Кстати, всей вашей семье пора выметаться из моей собственности, то бишь из вашего бывшего замка и земель – и без того вы загостились там куда дольше, чем я рассчитывал! В общем, чтоб через седмицу никого из вашей семьи в замке не было. Вернее, в моем замке. Я в ближайшее время пришлю туда своих людей – пусть проследят за тем, чтоб вы ничего лишнего оттуда не вывезли! Так что, как говорится, пожалуйте на выход!