Еще каждому из нас понятно, что сегодня до монастыря нам не добраться при всем нашем желании. Остается надеяться только на то, что мы все же окажемся там завтра. А еще мне очень хочется немного помочь отцу Витору, хотя бы забрать себе его дорожный мешок – похоже, парню совсем плохо, плетется еле-еле...
– Мы может тут встретить второго бальдандерса?.. – спросила я у Павлена, не обращая внимания на идущего неподалеку принца Гордвина. Конечно, правильней было бы спросить насчет бальдандерса у этого высокородного, но было понятно, что ничего, кроме насмешек, я в ответ не получу.
– Трудно сказать, но я все же надеюсь, что этого не произойдет... – вздохнул Пес Веры. – Если я верно помню древние тексты, то бальдандерс, он же скальная обезьяна, предпочитает обитать в гордом одиночестве на большой территории. Соперников эти существа на дух не переносят, так что, думаю, нам не стоит беспокоиться.
Ну и хорошо, прекрасная новость, только вот особо порадоваться не получилось, и опять по вине принца Гордвина. Как видно, этот надменный парень услышал наш разговор, и не мог не вмешаться.
– Понимали бы что, идиоты... – процедил принц сквозь зубы. – Начитались своих замшелых книг, в которых нет и слова правды, и изображаете из себя умников! Ничего, скоро вам предстоит увидеть второго бальдандерса. Пусть Проклятое Око наплодило не так много этих уродов – уж очень они злы и опасны, но, тем не менее, это твари умные, хорошо соображают, и особенно быстро до них доходит то, где можно поживиться человечиной. Ну, это место у ручья, да еще и перед входом в ущелье – просто идеальное точка для охоты, добыча, можно сказать, сама идет в руки, тот есть в зубы. Ну, грохнули вы одного из этих уродов, так ведь на Скальной Гряде имеются и другие! Я буду не я, если к ночи за нами не увяжется новый бальдандерс. Рад буду лицезреть, как эта скальная обезьяна с размаха сиганет на плечи одного из вас, и первым делом перегрызет ему шею – эти существа именно таким образом убивают свою добычу! Надеюсь, крови будет достаточно для по-настоящему кровавого действа.
Похоже, Его Высочество окончательно потерял связь с реальностью. Судя по всему, этот парень уверен, будто он, в отличие от остальных, защищен от нападений бальдандерса. Очень хочется сказать этому типу, что хищнику совершено все равно, кого жрать – простолюдина от сохи или аристократа с голубой кровью. Да и то обстоятельство, что этот парень сын короля, вряд ли защитит его от голодных хищников. А еще мне непонятно, отчего этот высокомерный человек вздумал вмешиваться в наш разговор? Наверняка решил просто попугать, и потому я не стала даже оборачиваться в сторону опального принца – не хватало еще выслушивать очередное раздражение и недовольство. Не хочется хамить ему в ответ, но у меня есть огромное желание высказать Гордвину не только то, что он полный идиот, но и законченный кретин. Пока что лучше не обращать внимания на его слова – все одно ничего хорошего не услышим.
Теперь бы еще определиться с местом, где мы переночуем – и все окажется просто замечательно. Впрочем, с ночлегом и так все понятно – надо идти к каменному навесу, под которым отец Витор прятался от дождя в тот день, когда сбежал от нас из монастыря. По словам святого отца, кроме этого навеса, он не встретил ни одного места, подходящего для ночевки – дескать, тут в основном находились ровные скалы, и укрыться там невозможно.
Сейчас, перейдя ручеек, мы вновь направились к проходу между отвесными скалами, к тому самому, который куда больше напоминал ущелье. Уже заходя в него, я оглянулась, и посмотрела на холмистую местность, освещенную лучами заходящего солнца. Конечно, надо радоваться, что я покидаю эти места, тем более что здешние колдуны велели нам убраться отсюда и никогда больше не показываться в Зайросе, но мне все равно хотелось сохранить в памяти добрые воспоминания о Птичьей Гряде хотя бы для того, чтоб было о чем рассказать в старости... Ох, кажется, меня опять понесло куда-то не туда: вообще-то до старости еще дожить надо, а чтоб у каждого из нас она все же наступила в свое время, причем тихая и спокойная – для этого нам надо еще хорошенько постараться! Первым делом неплохо бы выбраться из этой страны, причем, крайне желательно, на своих двоих, и с головой на плечах.
Пока же мы шли меж двух отвесных склонов, куда больше смахивающих на ущелье, и, надо сказать, ветер тут сегодня был довольно сильный. Не скажу, что нас сбивало с ног, но иногда приходилось отворачиваться от песка и крохотных камешков, которые очередной порыв ветра бросал нам в лицо. К тому же сейчас здесь довольно сумрачно – все же солнце вскоре зайдет, и прямые солнечные лучи уже не попадали в это ущелье. Трудно сказать, что чувствовали остальные, а на меня словно давили эти высокие скалы, куда больше напоминающие темные стены. Да еще слова принца Гордвина о бальдандерсе заставляли нас быть вдвойне, если не втройне осторожными, и мы смотрели не столько под ноги, сколько на каменные стены вокруг нас. К тому же закатное солнце, хотя и освещало этот сравнительно узкий проход, но, тем не менее, высвечивало какие-то жутковатые тени, на которые не хотелось смотреть, и все мы непроизвольно прибавляли шаг, чтоб побыстрей покинуть это неприятное место. Помнится, прошлый раз мы прошли ущелье за четверть часа, но и тогда эти минуты показались нам очень долгими, а сейчас, хотя наш небольшой отряд торопился, как мог, но, тем не менее, дорога по ущелью заняла около получаса, и у каждого из нас было такое впечатление, что этот путь по неширокой дороге между отвесных скал никогда не кончится.
Когда же, наконец, темные стены расступились, и перед нами оказались высокие холмы, перемежаемые скалами – вот тогда я с облегчением вздохнула: ну, все, выбрались из этого жутковатого каменного коридора. Еще несколько часов пути в горах – и мы должны будем добраться до монастыря. Правда, сейчас сложно определить, сколько времени займет эта дорога – мы же в свое время, стараясь догнать ушедшего отца Витора, срезали путь, шли по горам... Ничего, главное – самые опасные места остались позади.
Трудно сказать, сколько времени мы добирались до того места, где отец Витор когда-то прятался, пережидая сильный дождь. Оказалось, что это нечто вроде широкого каменного навеса, вернее, скального выступа над землей. Кстати, рядом с этим навесом имелось и старое кострище, чуть поросшее травой – видимо, люди тут когда-то останавливались на отдых. Не знаю отчего, но это место мне не понравилось, хотя причину сказать не могу. Просто не понравилось – и все! Конечно, лучшего места для ночевки нам не найти – тут мы хотя бы со спины можем не опасаться нападения, да и отец Витор упоминал о том, что после его побега из монастыря ничего, более подходящего для отдыха, на том пути он не встречал. Ладно, мы сейчас не в том положении, чтоб нос воротить, пусть даже нам что-то не нравится.
Пока наши уставшие спутники попадали на землю, мы с Коннелом отправились к кустарнику, росшему неподалеку. Надо было набрать хоть каких-то дров для костра, а заодно наделать факелов – все же звери боятся огня, а слова принца Гордвина насчет бальдандерса не выходили у меня из головы. Конечно, кустарник – это не совсем то, что нам нужно, но за неимением лучшего следовало обходиться тем, что есть. Для чего нужны факелы? Если какой-либо зверь на нас все же нападет (хотя я искренне надеюсь, что этого все же не произойдет!), то отгонять его придется как раз горящими факелами.
Правда, все то время, пока мы вырубали кустарник и оттаскивали его к костру, нам то и дело попадались змеи, которые довольно быстро куда-то позли. За ними что, кто-то охотится? Или у здешних змей принято сбиваться в кучу? Мне невольно вспомнился тот змеиный поток, который мы уже однажды встречали на своем пути. Может, и здешние змеюки желают присоединиться к такому вот жутковатому ручью? Нет, тамошние рептилии были все одного вида, а тут ползут и ужи, и гадюки, и еще невесть какие хвостатые твари, коим названия я не знаю, да если честно, и знать не стремлюсь.