Открывать коробку было страшновато, и Невеньен не могла объяснить себе причину своей боязни. Не яд же там, в самом деле, и не какие-нибудь жуки.
— Ты проверяла, что там? — спросила она у Эсти.
— Моя королева, как вы можете так думать, — оскорбилась та. — Это ведь ваш подарок.
Конечно. Эсти, в отличие от многих слуг в Серебряных Прудах, знает, что нельзя лазить по господским вещам.
— Как Бирди передал мне ее, так я и поставила ее здесь. Я подумала, что вам будет приятно сразу ее увидеть, — продолжала она.
— А тебе Бирди ничего не передал? — поинтересовалась Невеньен, вспомнив о вчерашних переглядываниях Эсти и слуги Иньита.
— Нет, и надеюсь, что ничего не будет передавать. Бирди — он ведь не как его господин. Он, знаете, как дикий зверь. Если и подарит что-то, то это будет оторванное вражье ухо, — шутливо пожаловалась белокурая женщина.
Невеньен засмеялась — и впервые за восемь дней это был настоящий, чистый смех. Бирди действительно был похож то ли на медведя, то ли на росомаху. Изысканных сувениров от него вряд ли дождешься.
Отсмеявшись, она взяла шкатулку и погладила ее ровную грань. Кость горного рай-гала с перламутровой инкрустацией. Это само по себе недешевое изделие, а внутри, должно быть, совсем дорогая вещь. Невеньен с трепетом повернула замочек. На бархатной подставке лежал изящный золотой кулончик с изображением орла. Эсти восторженно ахнула.
— Как мило, — бесцветно произнесла Невеньен.
Действительно приятно. Даже очень. Она, наверное, сразу бросилась бы примерять его, если бы на нем не было этой птицы. Очередное напоминание о том, что она навсегда принадлежит роду Идущих. О том, что она привязана к Серебряным Прудам и лордам, которые слушают ее с притворным вниманием. И о том, что есть некий маг, который может ее убить.
Возможно, ей все-таки удастся доказать Тьеру, что для нее лучше вернуться домой. И вчера, и сегодня советник отказался разговаривать с ней на эту тему, заставив лишь отрабатывать речь для присяги.
Невеньен закрыла шкатулку и отложила ее в сторону. Украшения для сегодняшнего вечера уже приготовлены, и она не могла бы польстить Иньиту, надев его подарок, даже если бы очень хотела.
— Сколько времени осталось до церемонии в Вечернем зале? — устало спросила она.
— Чуть больше часа.
Не так уж и много для события подобной важности. Невеньен нужно будет провозгласить перед всеми людьми, которые есть в Серебряных Прудах, что ее траур завершился и она может исполнять долг полноправной правительницы. Полноправной, ха. В ее-то ситуации… Акельен бы сказал, что это дерьмо собачье.
Сладкое яблоко внезапно показалось Невеньен кислым. Она отдала воде Акельена. Больше не было ни его фраз, ни его жестов, ничего. Всё. Его не было.
— Моя королева, с вами все хорошо?
Она продолжила жевать, делая вид, что все отлично.
— Да, Эсти. Волнуюсь перед чтением речи.
— О, не волнуйтесь, все будет замечательно. Вы ведь так тщательно репетировали, — подбодрила ее Эсти, скручивая локоны и закалывая их, чтобы они не выглядели мокрыми.
Конечно, все будет замечательно. Она так тщательно репетировала, что могла бы произнести эту речь даже без сознания. Просто тяжело сидеть перед всем большим сборищем людей, зная, что среди них есть человек, который может тебя убить в любое мгновение. Как Нэнью.
— Нужно позвать Окарьета, — вспомнила Невеньен.
У секретаря были какие-то новости по поводу смерти телохранительницы, но он не успел их сообщить до того, как королева отправилась на церемонию омовения. Стоит его выслушать сейчас, пока она не вышла к толпе, в которой каждый может оказаться предателем.
— Моя госпожа, вы точно не хотите, чтобы он немного подождал, пока у вас не появится больше свободного времени? У вас же даже прическа не уложена! — неуверенно протянула служанка.
Ах, Эсти, Эсти. Свободное время может никогда и не появиться. Особенно если госпожу убьют из-за того, что она в срок не выслушала доклад секретаря.
— Зови его, — решительно приказала Невеньен. Затем оглянулась и поняла, что сразу после траура приглашать мужчину в спальню было бы неприлично. Жевьер, как всегда, не считался. — И давай перейдем в кабинет, — добавила она.
Эсти укоризненно вздохнула, не одобряя хозяйку, но послушно отпустила ее локоны и отправилась за секретарем.
Через несколько мгновений после перехода в кабинет перед Невеньен предстал Окарьет — полноватый вихрастый мужчина лет двадцати — двадцати пяти. Несмотря на излишний вес, он был очень энергичным, а его толковость отмечал даже придирчивый Тьер, который и приставил этого человека к Акельену. Окарьет служил у Невеньен меньше декады, но ей уже казалось, что можно дать ему любое задание, и он его выполнит.
Окарьет был одним из немногих, кто знал об истинной причине смерти Нэньи, и, как проверенный человек, передавал сообщения главному советнику, королеве и Мелорьесу, которому поручили расследовать и это убийство. Окарьета также обязали торопить придворного лекаря, чтобы тот скорее определил добавленный в пищу телохранительницы яд. Невеньен с нетерпением ждала результатов, однако первый вопрос, который она задала, был совсем иным.
— От отряда магов, который отправили на Север, нет вестей?
— Увы, нет, моя королева.
Только спросив, она поняла, что это беспокоит ее гораздо больше, чем яд, которым отравили Нэнью. Неизвестный предатель отравил одного человека, а када-ра опустошили целый город. Было не известно наверняка, что случилось в Аримине, но совет пришел к выводу, что отряд погиб. Невеньен было их очень жаль, если это так. Тьер и Мелорьес сильнее всего сокрушались по вновь утерянному камню королей, но как раз он был Невеньен безразличен. Тэрьин прочно занял трон, и осколок ничего не изменит. А тот мужчина с пронзительными глазами, Сони, так хотел жить…
— Ладно, — Невеньен отогнала от себя тоску. Мертвых не вернуть. — Что-нибудь еще важное есть?
— Да, — Окарьет с готовностью разложил перед ней несколько листков с какими-то списками. — Лекарь сказал, что убивший Нэнью яд сделан из трав, которые растут повсюду, в том числе и в пределах поместья. Приготовить яд мог любой живущий в Серебряных Прудах человек или гость.
Замечательно. Очень узкий круг подозреваемых.
— Помощники лорда Мелорьеса стали искать тех, кто подбросил яд в пищу Нэньи, — рассказывал секретарь. — Они допросили молодого мага, который дежурил в те часы у ям, предполагая, что яд мог подсыпать он. Кроме того, если помнить о версии "шестого мага"…
— И что? — поторопила Невеньен.
Если подозревать каждого из магов, так можно перебить всех волшебников в поместье. И заодно лишиться самых могучих воинов, которые у них есть.
— Это не он, — с сожалением ответил Окарьет. Как будто найти предателя было бы так легко! — В последние месяцы он постоянно находился под наблюдением у своего командира, и в бараке, где он живет, ему негде приготовить яд. Маг сообщил, что брал еду для заключенных на кухне, причем ведра для женской ямы и мужской всегда были распределены заранее.
— Кто-то подсыпал яд еще на кухне, — сообразила Невеньен.
— Да, — кивнул Окарьет. — Это объясняет, почему из мужской ямы никто не отравился.
— Кухарок допросили?
— Это было проблематично сделать, потому что тогда в поместье узнали бы о том, что Нэнья была отравлена, а не умерла от воспаления внутренних органов, как об этом объявили… Но лорд Мелорьес нашел, как выяснить правду, — бодро продолжил Окарьет.
Судя по тому, как он это произнес, убийцу обнаружили. Однако это было не так, иначе бы Невеньен знала. И действительно, секретарь резко погрустнел.
— Еду заключенным не готовят специально, ее намешивают из объедков. Делают это каждый раз разные люди — от поварих до их самых младших помощников. Кроме того, доступ на кухню, где стоят ведра с обедом для ям, есть почти у всех слуг. За пищей заключенных никто не следил, поэтому отравить ее мог любой слуга. Но лорду Мелорьесу удалось составить примерный список тех, кто посещал кухню в тот день, начиная с утра. Вот здесь, посмотрите.