Мардж посмотрела в его глаза, но не увидела никаких чувств. Холодная пустота.

– Я сделал твой день немного лучше? – спросил он.

– Да, ты делаешь меня счастливой, – ответила она.

– Даже больше чем покупки в интернете?

– Эй, ты разрешил мне совершать покупки в интернете! – рассмеялась она.

– Ты меня удивляешь. Мой финансист готов был повеситься, увидев сотни оповещений об оплате покупок в интернет-магазине. Он сказал, ты выкупила новую коллекцию одежды от Майкла Корса[3] и тонны продукции «Sephora», – улыбнулся Брэндон.

– У«Sephora» лучшая косметика и парфюм. До встречи с тобой я покупала косметику в аптеках, а помада от Mac самая дорога вещь, которую у меня имеется.

– Она красная? Кажется, тебе очень идёт этот цвет, – отметил он.

– Ты прав. Нам пора ехать. Мне потребуется несколько минут, чтобы одеться, – сказала она, скрываясь за дверью ванной комнаты.

Глава 6

Спустя не более чем четверть часа Мардж сумела снова подготовиться к началу балета. Ее коварные кудри не выдержали сексуальной суматохи, и нужно было уложить их в прическу, потому что они были безнадежны, но остальная часть ансамбля выглядела на удивление хорошо, несмотря на озорной перерыв. Верный своему слову, Брэндон провел большую часть прошедших пятнадцати минут, поправляя после грубого обращения свой галстук-бабочку и пытаясь придать ему некое подобие нормального вида.

Они добрались до театра, немного припозднившись, шептались и хихикали, как подростки. Остановились на белом ковре для фото и комментариев. Брэндон взял ее левую руку и держал в ладони, показывая ее экстравагантные кольца в камеру.

– Это моя жена, Марджори Кейтс. Я понятия не имел, когда Power Regions захватил эту маленькую бумажную компанию, что наряду с делом я приобрету и жену…

– Это было слияние, помнишь? – она поддразнила, и он поддержал ее улыбкой, и щелчок камеры поприветствовал их.

– Верно, полное добровольное слияние. Которое пришло с крупным преимуществом. Я познакомился со своей невестой в Лас-Вегасе. У меня репутация несколько беспощадного человека в деловом мире, и могу сказать, что пленных я не беру. Я знал, что если позволю ей уйти от меня, какой-нибудь другой мужчина – умнее, агрессивнее – схватит ее, и я оставлю Лас-Вегас с серьезными сожалениями. Это был слишком большой риск. Я должен был жениться на ней прямо тогда, – сказал он со своим фирменным обаянием, изученной полуулыбкой, которая сводила ее с ума.

Репортер спросил, почему они опоздали на мероприятие.

– Это потому, что миссис Кейтс не привыкла готовиться к таким раутам? – снисходительно спросила женщина.

– Нет, на самом деле моя жена была готова к этому событию вовремя, но мы опоздали из-за того, что я нашел ее неотразимой и задержал ее. Мы прибыли бы вовремя, если бы не это, – сказал он, и репортер выглядел изумленным подтекстом, яростно стуча по клавиатуре с сенсорным экраном.

Мардж поцеловала его в щеку, оставив красный след на его щеке и нежно вытерев его большим пальцем. Он вступился за нее и назвал ее неотразимой. Получай, Лена, подумала она. Люди, читающие шестую страницу завтра или ползающие по общественным блогам сегодня вечером, не увидят богача с неожиданной невестой, которая помогает вернуть его наследство. Они увидят пару влюбленных молодоженов, которые не могут удержать руки друг от друга. Он был так хорош в убеждении, что было заманчиво поверить, что он говорил всерьез. Было так опасно считать его искренним.

Вместе они вошли в театр, роскошный от золота и красного, с бархатом на стенах, с богато украшенными перилами, которые скорее были декоративным, чем фактическим элементом безопасности для тех, кто был на бельэтаже и балконе. У Брэндона была ложа, зашторенная, старомодная ложа для частного просмотра. Конечно, была. Потому что миллиардеры были американской вариацией знати, и все знали, что деньги покупали вам лучший воздух, больше конфиденциальности и более удобные места. Там имелся стеганный бархатный диван, длинный и низкий, что послало Мардж нечистые мысли. Бутылка Шардоне охлаждалась на столе и официант налил ей бокал. Она потягивала его, прохладное и искристое, и подумала, насколько он идеален для легкого, воздушного танца, который продолжался под ними.

Она не очень интересовалась самим балетом, кроме очевидного атлетизма танцоров, их мощные ноги, толкающие их в воздух, чтобы повернуться так же изящно, как листья на ветру, подчеркивали их силу. Она была заинтересована в том, чтобы увидеть Брэндона в течение первого настоящего отрезка времени, когда они были вместе после ужина у Лены – и это было не совсем качественное время, учитывая адвокатов и Злую Королеву, и все устрицы и капусту, и пришедшие оскорбления.

Брэндон изучал программу, как будто это была его работа, взгляд мелькал вниз на сцену, как будто бы подтвердить присутствие какого-то танцора, которого он увидел в буклете. Это продолжалось десять минут. Она задалась вопросом, будет ли после этого какая-то викторина, чтобы определить, кто обратил внимание и кто был там только под предлогом, чтобы нарядиться и надеть бриллианты. Она попала в последнюю категорию. Она предпочла бы посмотреть зомби-фильм, чем на множество людей, скачущих вокруг в трико.

Она задавалась вопросом, было ли слишком хвастливо публиковать, что она была на премьере балета с ее привлекательным мужем. Будет ли поднят вопрос о том, почему она была в социальных сетях, если она была настолько увлечена танцем? Смущенная, она воздержалась от публикации чего-либо, несмотря на порыв возбудить зависть своих подписчиков, которым, очевидно, не было скучно и желали вкусненького. Она лениво огляделась, чтобы посмотреть, есть ли в ложе мини-холодильник, которого к сожалению, не было.

– Дай-ка мне взглянуть на программку, – отважилась она, и он передал ей, все еще глядя на сцену.

Марж перелистывала колонки изящного текста, перечень увертюр и музыкантов в оркестре и главных танцоров. В расписании не было ничего такого, как например, первые пятнадцать минут, вторые пятнадцать минут и определение движений или действий ... она искала знак когда представление закончится. Ничего, казалось, не отличается. Еще там был фон из сказочно нарисованных волн и лодки, несколько мерцающих огней.

Ее муж-трудоголик, казалось, расслабился, наслаждаясь выступлением, как настоящий поклонник балета. Мардж сделала одну из вещей, которую поклялась, что никогда не сделает. Она наблюдала за ним. Смотрела с упоением на него с тоской, как смотрела на красивый объект, который никогда не сможет иметь. Восхищение с лезвием ревности, собственническое желание захватили ее. Она наблюдала за ним, пытаясь сконцентрироваться на спектакле, задаваясь вопросом, что он видел, что он заметил и оценил то, что почему-то скрылось от нее. Либо ее образование не позволяло ей насладиться таким выступлением танцоров на сцене или ее темперамент больше склонялся к Коачелла [Примеч. Coachella Festival – трёхдневный фестиваль музыки и искусств в долине Коачелла, в Калифорнии и самый большой фестиваль в Америке], чем к балету и опере. Несмотря на это, он впитывал культурное в свой изысканный мозг, и она смотрела на него, как на мороженое со взбитыми сливками. И дополнительные взбитые сливки только заставили ее думать о распрыскивании взбитых сливок на нем. Очевидно, не так вела бы себя утонченная женщина на балете, подумала она.

Мардж налила себе еще один бокал вина и откинулась с выпивкой. Брэндон улыбнулся ей, затем повернулся к спектаклю. Она восхищалась шириной его плеч, когда он наклонился вперед, чтобы рассмотреть действие на сцене. Она рассматривала перевернутый треугольник сужающийся от широких плеч до узких бедер. Ей нравилось, как его темные волосы выросли до определенного уровня на затылке или были обрезаны в этом месте. В нем была старомодная мужская атмосфера, которая манила.