Изменить стиль страницы

– Разумеется, думал! – вспыхнул Брок. – Я ведь не знал, что у вас мозги в… хвосте!..

– Мозги у нас в головах, – терпеливо поправил Горыныч. – Спинной мозг, соответственно, в спинном отделе позвоночника, и лишь долговременная память – в хвосте.

– Ты всё-таки вспомни, та дракониха, с которой осталась Сашенька, то есть, наша подопечная, заявила тебе, что ей поменяли голову или тело?

– Тело!.. Или голову… Погоди, если голову – чего ж она тогда в петлю-то полезла?! Если это и так ее тело?..

– Вот! – поднял Брок палец. – Значит, причина суицида в другом. Но есть еще один, так сказать, непроясненный момент… Ты что-то скрываешь от меня, дружище!

– Чего я скрываю?!..

– Где ты взял фото потерпевшей до замены головы? И почему на этой фотографии именно голова та же самая, а не тело? Ты меня дуришь, коллега?

Змей Горыныч возмущенно замахал крыльями:

– Да ты что?! Я не собирался тебя дурить!.. Просто у меня в службе регистрации граждан есть «свой» дракон. Я показал ему фото потерпевшей и попросил дать мне фотографию из их реестра. Он дал.

– То есть, он по лицу… то есть по морде смотрел?

– Ну, не по хвосту же!.. У нас как-то раньше головы менять не принято было…

– Вот тут-то ты и прокололся, коллега! – хлопнул Брок дракона по плечу. – Но и я свалял дурака, что не стал читать протокол твоего допроса потерпевшей…

– А я предлагал, – вскинулся Змей. – Можно даже сказать – настаивал!..

– Что ж, – вздохнул Брок, – и на старуху бывает проруха!.. А в том протоколе наверняка есть ответ на мой вопрос: что же всё-таки поменяли бедняжке…

– Так давай вернемся и прочитаем!..

– Вернемся, – кивнул земной сыщик. – А ты новости до конца дочитал? – показал он на экран терминала.

– Нет, но там же…

– Что «там же»? – передразнил Брок. – Ты прочитал о футболисте, обрадовался и успокоился? А ведь за деревьями ты мог не увидеть леса! Знаешь ли, коллега, в нашем деле мелочей не бывает. Недочитанное, недослышанное, недосмотренное может порой преподнести такие сюрпризы!.. Вот, расследовал я такое дельце: муж, жена, любовница. Известная всем геометрическая фигура, у которой все углы острые…

– Брок, не до геометрии сейчас, – потерянно сказал Змей, который продолжил чтение новостей. – Тут такое!..

– Что?! – встрепенулся Брок. – Вторая дракониха нашлась?

– Нашлась, – выпустил Горыныч желтый дым из ноздрей. И принялся читать вслух: – Сегодня в лесопарковой зоне квартала № 18 найден труп неизвестной драконихи. Одна из двух голов отделена от шеи и лежала непосредственно возле тела. Судя по следам крови на зубах и в пасти второй головы, потерпевшей было произведено самоотгрызание головы. На второй шее также имеются следы укусов. Дракониха скончалась от обильной кровопотери. Проводится опознание личности погибшей.

Змей замолчал, продолжая пялиться в экран.

– Горыныч, ты что? – засмеялся сыщик-землянин. – Это уже совсем не из нашей оперы. У этой-то две головы! Было…

– Только это меня и смущает… – процедил сквозь зубы Змей. – Но у меня такое предчувствие…

Брок, убедившись уже, что Змея Горыныча предчувствие обманывает редко, стал предельно серьезным и сказал:

– Давай-ка, коллега, этого жмурика сами посмотрим!..

Глава 25. Броку хочется в морг, Горынычу – не очень, зато всем хочется кушать, что все и делают. Кроме Сашеньки

Для начала сыщики решили осмотреть место происшествия. Синяя трава на уютной полянке в живописном лесочке возле самых жилых домов была забрызгана кровью. Тело, разумеется, уже успели забрать.

Брок наклонился и почти что пополз по траве. Он бы, может, и впрямь пополз, не будь эта трава столь кровавой. Земной сыщик и так-то умудрился выпачкать джинсы – хорошо еще, что на нем были высокие резиновые сапоги.

Змей Горыныч с интересом наблюдал за действиями земного коллеги. Наконец он не выдержал:

– Что ты делаешь, Брок?

– Ищу следы, – не сразу отозвался землянин.

– Чьи?

– Вообще. Следы – в широком смысле слова.

– И как успехи?

– Разве тут чего найдешь? – вздохнул Брок и выпрямился. – Будто стадо слонов пробежалось!..

– А какие они, слоны? – заинтересовался Змей.

– Да почти такие же, как вы. Только без крыльев. И хвост покороче.

– Неразумные, значит, – понимающе кивнул Горыныч.

– А как ты догадался?..

– Ну, хвост же короткий…

– То есть, раз у меня нет хвоста, то я вообще… – нахмурился Брок, но Змей Горыныч протестующе захлопал крыльями:

– При чем здесь ты?! Ты совсем другого вида!.. Лучше скажи – увидел что-нибудь полезное?

– Да, – скупо бросил земной сыщик. – Она боролась.

– С кем?!..

– Сама с собой. И это странно… У вас бывает такое, чтобы головы сходили с ума независимо друг от друга?

– Головы вообще не сходят с ума, – пожал плечами Змей. – Бывает спинная горячка… А если прищемишь хвост, может наступить амнезия.

– Нет, здесь прищемили именно голову… – задумчиво произнес Брок. – Или сразу обе. Как бы нам увидеть тело?

– Ну, – почесал Горыныч затылок средней головы, – думаю, что оно в полицейском морге…

– То есть, нам до него не добраться?

– Попытаться можно, но… – развел крыльями Змей.

– «Своего» дракона там нет?

– Увы!..

– Морг охраняется?

– Днем да.

– А ночью?

– Кто же полезет в морг ночью?! – вылупил на Брока все шесть глаз дракон.

– Мы полезем, – сказал земной сыщик.

Змей Горыныч поежился так, что заскрипела чешуя.

– А… зачем нам это?..

– То есть, как это зачем? – с изумлением посмотрел на коллегу Брок. – Надо убедиться, не наша ли это дамочка!..

– Брок, наша сидит дома под присмотром твоей дочери.

– Не забывай, что в деле есть еще и вторая дракониха, с телом нашей!..

Горыныч покачал головами и с осуждением уставился на Брока:

– Коллега, ты невнимателен! Или забывчив. Ты же видел фото этой второй. У нее одна голова!

Брок криво усмехнулся:

– Вот как раз я-то внимателен!.. Я еще на фото этом и заметил кое-что… Кстати, как быстро вырастают у вас эти… дополнительные головы?

– Вообще-то быстро… За ночь. То есть, вызревают они довольно долго – пару-тройку месяцев, но это происходит внутри тела, а потом – р-раз!..

– Вот именно! – поднял Брок палец. – Теперь я, можно сказать… нет, можно даже утверждать – понял, что прав.

– В чем же? – склонил левую голову Змей.

– В своей исключительной наблюдательности, мой невнимательный друг. Когда ты показывал мне фотографии в этом режиме смены кадров – «до»-«после», я как раз таки и обратил внимание, что на фото «до» у нашей клиентки как будто что-то вспухает возле шеи… У меня, знаешь ли, возникло было подозрение, не опухоль ли… А если еще и злокачественная – ой-ей-ей! – бедняжку остается лишь пожалеть…

– Если это она, – брезгливо кивнул Горыныч на окровавленную траву, – то жалеть ее можно совсем по другому поводу.

– Да, конечно, – легко согласился Брок. – Тем более, что это никакая не опухоль, а как раз таки – вызревающая голова!..

– Как же я сам на подумал об этом?! – хлопнул кончиком хвоста по среднему лбу Змей.

– Не делай так – последние мозги вышибешь! – ехидно заметил сыщик-землянин. Горыныч испуганно отдернул хвост и осторожно, словно хрупкую ценность, опустил на землю. А потом спросил, отчего-то шепотом:

– А в морг нам идти обязательно?.. Ведь понятно и так, что это она…

– Дружище, да ты никак трусишь? – улыбнулся Брок. – Ай-яй-яй, а еще такой большой!.. Ладно, не тушуйся, пошутил я. Только идти всё равно надо, и ты сам знаешь это. Во-первых, мы должны полностью быть уверены, что это она. А во-вторых, надо посмотреть, как именно отделена голова.

– Но в новостях же говорится: самоотгрызение!..

– Мало ли что говорится в новостях, – поморщился земной сыщик. – Ты бы наши новости посмотрел-послушал!.. С ума бы сошел напрочь. Со всех твоих… сколько их там?.. головных-спинных-хвостатых!.. Вот, например, был, знаешь ли, такой случай. – Брок приобнял дракона за левую шею и горячо зашептал тому прямо в ухо, тревожно оглядываясь вокруг: – Приехал как-то Папа Римский в Париж. К нему сразу толпа журналистов подлетает, и один, самый шустрый, спрашивает: «Ваше отношение к парижским публичным домам?» Ну, Папа не лыком шит, умеет от скользких вопросов увернуться. Делает удивленное лицо и говорит: «А что, в Париже есть публичные дома?» И что ты думаешь, коллега? Наутро во всех парижских газетах заголовки: «Первый вопрос Папы Римского на парижской земле: «Есть ли в Париже публичные дома?»