– Вот и у меня всякое бывает! – сверкнула на отца глазами девушка. – И не лезь в мою личную жизнь!

– Значит, правда... – понурил голову сыщик.

– А если и да?

– К-как это «да»?! Нет и еще раз нет! Видишь ли, «да» – в данном случае вовсе не то «да», которое «да» – в смысле «да»! И говоря «да», я очень на это надеюсь, ты подразумеваешь всё-таки «нет»...

– Лучше спойте, – буркнул вдруг парень из машины. – А то от ваших «нет-да» голова закружилась. А нам еще ехать.

– Куда? – спросил Брок.

– А я знаю?

– А я?

– Тогда я поехал. Столько времени из-за вас потерял!

– Куда это вы поехали? – обиделась Сашенька. – А как же мы?

– А это вы у него спросите, – осторожно кивнул на Брока водитель. – Кстати, если не поедете, не мешало бы расплатиться...

– Пожалуйста! – фыркнул сыщик, который всё еще не остыл после перепалки с дочерью. И полез в карман за деньгами. Но вместо денег нащупал там пачку бумаги явно не денежного формата. И тут же вспомнил о дневнике Дурилкина. Замахал руками, закричал: – Едем, едем! Срочно едем отсюда!

– Куда это мы едем? – заинтересовалась Сашенька.

– Ты – к маме, я – в офис!

– Чего это ты меня выпроваживаешь? – нахмурилась Саша и прищурила левый глаз.

– Мама болеет – это раз, – согнул палец сыщик, – мне надо писать отчет по делу – это два, – пошел в ход второй палец, – причем, для этого мне нужна абсолютная тишина – можешь считать это как три, – третий палец примкнул к двум первым.

– Я тоже считаю до трех, – подал голос водитель. – И на цифре «три» – уезжаю. Раз...

На счет «два» Саша и Брок уже сидели в «Жигулях». Причем, оба на переднем сиденье.

– Подвинься! – сказал сыщик дочери. Саша, недовольно сопя, протиснулась между спинками сидений назад.

Глава 9. Прекрасная идея и ее воплощение

Сыщик Брок рухнул в кресло, вывалил на рабочий стол вырванные из дневника Дурилкина листки и погрузился в чтение. Оно оказалось чертовски занимательным! Брок даже повизгивал временами в особо интересных местах.

Закончив чтение, он понял, что всё в этом деле встало наконец-то на свои места. Всё стало предельно ясным. Кроме одного: что делать с преступником? Но, с другой стороны, никакого преступника официально и нет. Он давно похоронен! А оставшиеся в живых участники этой истории – вполне довольны своими судьбами. Значит... Значит, дело закрыто! Осталось составить отчет. Вот только жаль, что с этим отчетом совсем не останется времени для написания рассказа на конкурс!

Сыщик обхватил голову и горестно закачал ею. А как бы хотелось поучаствовать в «Склеенных ластах»! В его любимейшем конкурсе! И теме-то какая красивая: «Нанотехнологии на службе у Сил Зла»! Почти как в законченном деле. Там ведь тоже нанороботы Дурилкина попали в руки служителю зла Хитрюгину. Вот был бы сюжет для рассказа...

– Стоп!!! – заорал Брок и вскочил с кресла. – А кто тебе мешает написать такой рассказ?! Ты убьешь сразу двух зайцев – это будет и отчет, и рассказ одновременно! И какой рассказ! Это же настоящий мини-римейк «Головы профессора Доуэля»! Только вместо Доуэля – Дурилкин. Тоже профессор и тоже на «Д», кстати. Лишь бы всякие-разные злыдни вроде Мафиози в плагиате не обвинили... Но какой это плагиат? Здесь же все по другому, кроме оживленных и пересаженных голов! Впрочем, для подстраховки можно будет дать рассказу подзаголовок, так прямо и написать: «Мини-римейк романа А. Беляева».

Сыщик забегал по кабинету, размахивая руками, словно крыльями. И, пожалуй, взлетел бы, будь пространства для разбега чуть больше.

Набегавшись вволю, он вновь рухнул в кресло и решительно придвинул клавиатуру. В листки из дневника Дурилкина он почти не заглядывал – только начало почти полностью «списал» оттуда. А дальше текст сам, казалось, вылетал из-под двух проворных пальцев сыщика, которыми он уверенно тыкал в клавиши.

Закончил Брок уже глубокой ночью. Несколько раз тирлинькал телефон – звонили из дому, – но он не стал отвлекаться на посторонние разговоры, пока не была поставлена финальная точка. И лишь тогда, потянувшись до хруста, сам набрал номер домашнего телефона.

– Ты где? – хмуро спросила супруга.

– Как это где? На работе, – устало ответил сыщик.

– Ты знаешь, что уже половина второго? А мы с Сашенькой не спим... – В трубке послышались всхлипывания.

– Ну, ну, Зайка, перестань! – сказал Брок. – Я ж делом занимался – отчет составлял.

– Для кого отчет? – всё еще сквозь всхлипывания спросила жена.

– Для себя. Дело сегодня закончили, можешь у Саши спросить.

– И куда тебе этот отчет? На стенку повесишь?

– Зачем на стенку? – удивился сыщик. – В дело подошью.

– И что?

– И всё. Дело будет считаться закрытым. А то мало ли – спросят: а закрыто ли дело за номером таким-то? А где документ о его закрытии? А я – хопаньки! – а вот он, документик-то за номером таким-то от такого-то числа!

– Кто спросит? – устало спросила супруга, перестав плакать.

– Ну, мало ли... – покрутил свободной рукой Брок. – Сашенька вот, например...

В трубке раздался горестный вздох.

– Так ты домой-то придешь? Ужин греть? Или уже сразу завтрак?

– Иду-иду, уже бегу даже, Ирусик! – засюсюкал сыщик и, выключив телефон, стал копировать файл с рассказом-отчетом на «флэшку». Хоть и хотелось сразу же отправить его координатору конкурса, у Брока хватило силы воли не делать этого, пока текст не прочитают жена и дочь. Правда, им вовсе не обязательно говорить, что это рассказ. Пусть для них он останется только отчетом. А вот завтра... Брок посмотрел на часы. ...То есть, уже сегодня! О-о! Сегодня он отправит подкорректированный текст на конкурс и тогда!.. Брок даже задохнулся от нахлынувшего предвкушения радости... Злобный Мафиози будет наконец-то посрамлен, а Дашечка Панкратова одарит его теперь уж по-настоящему искренними добрыми словами! А может быть даже и предложениями... Или – мечтать так мечтать! – абзацами!..

Скопировав файл, сыщик еще и распечатал его в двух экземплярах, чтобы не тратить на это времени дома. Сунул свернутые трубочкой листы в карман и выбежал в ночь.

Домой Брок явился уже в третьем часу. Ирина Геннадьевна и Сашенька терпеливо дожидались главу семейства возле кухонного стола, на котором остывали котлеты с пюре. Или уже остыли. Но сыщик, хоть и был чертовски голоден, даже не обратил на них внимания. Почти. Так, совсем без внимания, заглотил пару штук, почти не жуя и вытащил из кармана экземпляры рассказа. Один сунул жене, второй – дочери и прошамкал набитым очередными котлетами ртом:

– А-фа-хыте! Хто хкафэте?

– Что это? – разлепила осоловевшие глаза супруга. И полузевнула-полуспросила: – Ы-ы-а-ааа?

– Фофхёт! – заплевался пюре сыщик. – Фот хамый.

– Отчет, – перевела Сашенька и тоже зевнула. – Тот самый.

– Олег, давай завтра, – скривилась жена. – Я спать хочу-у-у... И не интересны мне ваши дела-а-а-ы-ы-а-ааа!...

– Завтра, завтра... – пробурчал Брок, дожевав и проглотив котлеты с пюре. – Вот всегда так!..

– Перестань, не заводись, – вновь поморщилась жена. – Вот с утра сразу и прочитаю твой отчет...

Между тем Сашенька от нечего делать уже начался проглядывать отцовский текст. Сначала – лениво, полусонно. Затем оживилась, поерзала на стуле, устроилась поудобней. Потом и вовсе впилась в листки жадным взглядом, словно брокер, читающий сводки биржевых новостей. Изредка из ее уст стали вылетать короткие междометия, вроде «ух ты!», «ну ни фига ж себе!» и прочих, чем неожиданно заинтересовала Ирину Геннадьевну, а самого Брока заставила расплыться в торжествующей улыбке.

Он не стал заострять на этом внимание, наоборот, встал из-за стола, чтобы налить себе чаю. Но краем глаза успел заметить, что супруга тоже разложила перед собой мятые листки.

Чай сыщик пил в полной тишине, не считая Сашенькиных междометий, к которым изредка присоединялись сопение и фырканье жены.