Во время всего разговора Ирина Геннадьевна не сводила глаз с мужа и с каждым его словом все больше и больше хмурилась. А когда Брок вернул ей телефон, сердито прищурилась:

– Что ты наговорил мальчику? Какие еще мемуары? Ты ведь отчитывал его до этого, что он нафантазировал всякой чуши и выдает ее за правду. Звездолеты, драконы!.. А теперь что случилось?

– Ой, Ирусик, перестань, – отмахнулся сыщик. – Не бери в голову. Когда я тебе свои мемуары расскажу, ты их тоже за фантазии примешь. Так что, кто его знает, этого Костика… А вдруг?..

– А как же… твое кредо?.. Неужто ты отказался от него?

– Да ты чего? – подпрыгнул Брок. – С моим кредо все в порядке! Чудес не бывает! Ни-ни, так сказать. Все можно объяснить с научной точки зрения. Если захотеть, конечно. Если верить людям, а не зачислять их сразу же, не разобравшись, в фантазеры. В обманщики, если можно так выразиться. Ну, подумаешь, звездолеты! Эка невидаль!.. Да и драконы, если посмотреть непредвзято… Разве это чудо? Просто редкий вид животных, как говорится. Это даже не блины у Берендея Четвертого. Вот те, скажу я тебе…

– Олеженька, что с тобой?.. – заплакала вдруг Ирина Геннадьевна. – Какие драконы? Какие блины?! Я так и чувствовала, что шастанья по иным измерениям повлияют на психику!.. Вон, и Сашенька неадекватная вся…

– Ну-ну, Иришечка, успокойся, – придвинулся Брок ближе к супруге и обнял ее за плечи. – Все у меня с психикой в порядке… Ну, во всяком случае, какая она была – такой и осталась. А у Сашеньки просто любовные переживания… Ну, то есть, не просто, конечно, а сложно, – поправился он, – но все вполне закономерно и, так сказать, объяснимо.

– Ну так и объясни же мне все наконец! – всплеснула руками Ирина Геннадьевна.

И Брок объяснил.

Супруга слушала, не произнося ни единого слова. Только изредка покачивала головой, то ли сочувствуя услышанному, то ли сомневаясь в его достоверности. И, когда Брок выдохнул: «Все», оказалось, что второе предположение более правильно.

– Что-то это как-то… – произнесла, отведя взгляд в сторону, Ирина Геннадьевна.

– Ты мне не веришь?! – подскочил Брок.

– Ну, не то чтобы не верю, но хотелось бы доказательств.

– Ты мне не веришь! – констатировал сыщик и, рухнув на табуретку, схватился за голову. Так он сидел, раскачиваясь и вздыхая, с полминуты, а потом встрепенулся: – Доказательства есть! Пойдем! – Он схватил жену за руку и потащил за собой в Сашину комнату.

Саша в прежней позе лежала на кровати. Но перчики с тарелки исчезли. Стакан тоже был пуст.

– Александра! – строго позвал Брок. – Покажи маме фотографии. Она мне не верит.

Сашенька подняла заплаканное лицо. Шмыгнула носом, буркнула: «Сейчас» и слезла с кровати. Вскоре позвала из общей комнаты:

– Идите сюда, все готово.

Супруги прошли к столу, где светился дисплеем ноутбук. Рядом, соединенный с компьютером проводочком, лежал фотоаппарат. Саша сидела на диване и щелкала клавишами.

– Садитесь, я все сбросила.

Брок и Ирина Геннадьевна сели возле дочери. Сашенька запустила слайд-шоу. На экране, медленно сменяя друг друга, стали появляться кадры.

– О! Это чердак! – воскликнул Брок. – Там переход в параллельный мир. А ты не верила, – глянул он на супругу.

– Верю, что чердак, – ответила та. – Самый настоящий чердак.

– А это я, – ткнул в следующий снимок Брок.

– Да что ты говоришь? Никогда бы не подумала…

На следующем кадре оказался Мирон. Взлохмаченный, улыбающийся, еще в очках. Саша тихонечко взвыла.

– Перелистывай, перелистывай! – скомандовал сыщик. – Покажи лучше маме царя.

Сашенька, всхлипывая, защелкала мышкой. На экране появился Берендей Четвертый.

– Ой! – прижала к заалевшим щекам ладони Ирина Геннадьевна. – Вячеслав Добрынин! Вы с ним встречались? Автограф взяли для меня?

– Это царь, – насупился Брок. – Я же рассказывал.

– Ага, царь, – закивала супруга. – Король поп-музыки. Доктор Шлягер.

– Ирина! – вскочил сыщик. – Да что это такое?! Ты хочешь сказать, что мы на концертах прохлаждались? Эх, говорил же я тебе, Александра, зря ты космос не сняла! Теперь нам даже родная мать с женой не верит… Хорошо еще хоть ты там была, а то бы вообще меня заклевали…

– Да никто тебя клевать не собирается! – рассердилась и супруга сыщика. – Но ты сам-то посуди: вот вернулась бы я через двое суток домой и заявила, что летала, дескать, в космос с Царем-батюшкой. Ты бы мне сразу поверил?

– Я бы? – нахмурился Брок. – Да я бы... – затряс он кулаком, – показал этому батюшке, как с чужими матушками летать.

– Вот видишь.

– Но я-то никуда с царем и не летал!.. – Тут сыщика осенило: – О! Сашенька, будь добра, покажи маме дядю Олега.

Саша снова заклацала мышью. На мониторе появилась физиономия Брока-два.

– Ой, Олежа, – воскликнула Ирина Геннадьевна, – что это на тебе такое зеленое? Вы там маскарад, что ли, затевали?

– Это не я, – буркнул сыщик. – Этот Олег.

– Да, мамочка, это дядя Олег, – поддержала отца Сашенька.

– А по-моему, это папа. Не понимаю, дорогой, – сурово посмотрела она на супруга, – как тебе удалось подбить нашу дочь на этот спектакль? Чем он тебя подкупил, Александра? – перевела она взгляд на Сашеньку.

– Да ничем он меня не подкупал, мама! Ну почему ты нам не веришь? Вот же фотки!.. – Саша принялась лихорадочно перелистывать снимки.

– На этих фотках я вижу только вас двоих, Мирона… – Ирина Геннадьевна взглянула на Сашу. – Прости, доченька… Вячеслава Добрынина, какого-то лысого старика, жгучую брюнетку… – Теперь уже досталось взглядом и Броку. – Опять вас двоих, теперь двоих Олегов и… Постой-ка!.. Верни предыдущий кадр… А почему тебя двое, Олежа?.. – заморгала она.

– Ну, наконец-то! – воздел Брок к потолку руки.

– Что «наконец»? Ты ведь не хочешь сказать, что у меня двоится в глазах от половины рюмки коньяка?

– Нет, мама, – помотала белой головкой Сашенька. – Это не у тебя в глазах двоится. Это на самом деле два папы. То есть, вот это папа, а это – дядя Олег. Или наоборот.

– Так значит… параллельный мир и впрямь существует?!..

– А о чем я тебе битый час толкую! Да какое там час, два скоро…

– Боже мой, – сказала Ирина Геннадьевна. – Боже мой.

– Вот именно, – кивнул Брок. – Так сказать.

– Сашенька, ты приберись тут пока, – притворно-ласково сказала мать дочери, а сыщику легонечко двинула в бок локтем и шепнула: – Пойдем-ка, выйдем…

Оказавшись с мужем наедине, Ирина Геннадьевна плотнее закрыла дверь в кухню и горячо зашептала:

– Так значит это все правда, что ты мне тут рассказывал?

– А как же! – прижал Брок к груди руки. – До последнего слова – одна лишь правда.

– И с Марфой этой ничего у тебя не было? – прищурилась супруга. – Что-то уж больно ласково она на тебя смотрит на снимках…

– Да это не на меня! – замахал сыщик руками. – Это на Олега! У них любовь, говорил же тебе!

– Значит, меня для него ты найти не сумел, – поджала губы Ирина Геннадьевна.

– Я пытался! Правда, пытался. А он – ни в какую. Я ведь тебе рассказывал – ему сосулька на голову упала, вот он с Марфой и познакомился. Прям, как у нас с тобой история вышла. Судьба, видно, такая.

– Давно ты стал верить в судьбу? – подняла на мужа удивленный взгляд Ирина Геннадьевна.

– Не очень, – поморщился Брок. – Но тут уж случай такой, так сказать, характерный.

– Вот-вот, – вздохнула супруга. – У меня тоже характерный. Для того я тебя и позвала, чтоб рассказать… О-хо-хо, да может и не стоит теперь уж…

– Нет уж, давай выкладывай! – запротестовал сыщик. – Так нечестно.

– Да чего там, – отмахнулась Ирина Геннадьевна. – Это ведь не меня касается.

– А кого?

– Мирошеньки горемычного…

– Его-то каким боком?

– Таким вот, Олежа, таким… Ладно, слушай. Помнишь, он про аварию рассказывал, в которой родителей лишился?

– Дык!..