Все девушки в комнате одна за другой стали неуверенно подходить к старику и брать дрожащей рукой с его подноса бутылочки. Анжелика оставалась последней, но и ей пришлось взять бутылку с зельем под пристальным взглядом старика и направленным на неё дулом автомата.

– Пейте! Живее! – скомандовал Максимус.

Анжелика не видела никакого возможного выхода и решила, что попробует попытать счастья во время проведения обряда. Быть может тогда ей выпадет шанс каким-либо образом атаковать старика и его свиту. Она медленно откупорила крышку бутылки и осторожно поднесла её ко рту, затем пригубила небольшую каплю находящейся там жидкости. Зелье, как ни странно, было на вкус было просто замечательным, таким сладким и ароматным, что Анжелика сама не заметила, как бутылка оказалась пустой. Она подошла к старику, поставила пустую бутылку назад на поднос и подумала: «И зачем столько переполоха… Выпить так выпить… Нужно отдать свою жизнь, значит отдам».

Анжелика стояла посреди камеры с пустующим стеклянным взглядом, наполненным абсолютным безразличием к происходящему. Вскоре к ней присоединились ещё четыре девушки и посмотрели друг на друга лишенными эмоций глазами.

Максимус рассмеялся и вышел из камеры, оставив дверь открытой, и направился к следующей камере с девушками. Влад выглядывал сквозь решетку, пытаясь увидеть происходящее, но вокруг было слишком темно, чтобы что-либо понять сквозь маленькое окошко. Когда девушек из другой камеры так же заставили выпить зелье, наёмники вывели их всех за руку в коридор. На Анжелику один из мужчин с едкими смешками натянул мешковатый балахон, спрятав под ним её купальник вместе с перьями. После этого девушек повели цепочкой прочь, а они шли, словно послушные безжизненные марионетки

– Что там? – тихо спросил Нарис, лежавший головой на коленях одного из воинов.

– Их всех повели прочь, – ответил Влад. – Опоили зельем, и они стали вести себя словно куклы. Анжелика вместе с ними.

Нарис болезненно закатил глаза и издал тихий стон. Дверь в их камеру тоже скоро открыли. Двое мужчин взяли всех на прицел, пока третий схватил Нариса под руки, через силу заставил встать и придерживая повел его в коридор.

Идти предстояло недалеко, но Нарис всё одно по дороге чуть не потерял сознание. Его затащили в большую комнату, усадили на стул, стоявший у одной из стен и привязали верёвками к нему руки и ноги Нариса. Двое охранников встали по бокам от него, хотя охранять Максимуса от полумёртвого фисира вряд ли было необходимо. Старик подошел к стулу и насмешливо заговорил:

– Вот, значит, решил пригласить тебя на представление. Важная особа по важному случаю. Смотри, не пропусти ничего интересного, а то не сможешь потом никому рассказать. Вы ведь верите в жизнь после смерти и всё такое? Вот встретишь там своего деда и расскажешь ему, чем не добитый им противник занимается на досуге.

Нарис, сделав усилие, поднял голову и осмотрелся вокруг. Комната освещалась необычными электрическими приборами с голубоватым свечением, расставленными по кругу. То, что они электрические было понятно по протянутым между ними проводам, которые собирались в один толстый пучок, уходящий прочь из комнаты. Девушки стояли в противоположной стороне комнаты и не шевелились. Максимус подошел к ним и за руку подвёл каждую к заранее размеченному на полу месту, образовав из них круг внутри круга из приборов. Сам старик вошел в самый центр двух концентрических кругов, источая бурлящую в нём неимоверную радость.

Безразличная ко всему Анжелика стояла, уткнувшись взглядом в каменный пол. Старик в голубой мантии начал размахивать руками и читать непонятные слова, управляя магическими потоками, и она медленно подняла на него глаза, привлеченная разворачивающейся вокруг игрой света. От стоявших вокруг девушек приборов к Максимусу потянулись тоненькие электрические разряды, дававшие ему дополнительную подпитку. «И чего он так кричит?» – думала Анжелика, уставившись на него стеклянными глазами.

Максимус читал и читал своё заклятье, количество молний постепенно нарастало, а между девушками начал образовываться слабый бледно-зелёный водоворот, стягивающийся в центр и впитывающийся в старика. Анжелике надоело смотреть на его размахивания и крики, и она решила осмотреться вокруг. Переведя взгляд немного в бок, она увидела там двух стоящих людей с автоматами и ещё одного, сидящего на стуле между ними. Что-то в нём было знакомым… и что-то неправильным.

Анжелика захотела присмотреться получше и понять, что же именно не так. Венец на голове и переливающиеся под всполохами молний кровавый рубин? Нет, они всегда были там. Тогда может обилие красного цвета, покрывающего весь его правый бок и капающего вниз под стул? Анжелика согласилась с собой, что это неправильно, но дело было в чём-то ещё. Что-то другое хотело ворваться в её память, но никак не могло. Тогда она увидела его глаза. Всегда яркие и зелёные… зрачки, словно у кошки… вот только, раньше они были спокойными и внушали уверенность, а теперь в них читалось только отчаяние и боль. «Почему же?» – Задалась она вопросом.

Нарис смотрел на неё, привязанный к стулу и абсолютно беспомощный, и единственное о чём мог думать, так это о своём провале. Как только он мог допустить подобное? Столько ошибок! И теперь из-за него погибнет семеро девушек. Погибнет Анжелика, успевшая за столь короткий срок тесно влиться в их жизнь. А Максимус обретёт молодое тело полное жизни и уйдёт через портал, ещё на четыреста лет продолжив своё существование.

Анжелика всё упорнее старалась разгадать заданный самой себе вопрос. Она снова посмотрела на творящего заклинание Максимуса и попыталась вспомнить кто он такой. Это он обидел мужчину на стуле и поселил боль в его глазах? Должно быть он, больше некому. Тогда зачем он так поступил и что конкретно сделал? Анжелика стала присматриваться к своим ощущениям и поняла, что делал этот старик: забирал её жизнь. Забирал зелёную энергию жизни из неё и… и из других… других, стоящих рядом с ней. Ему нельзя этого допустить. Тогда… тогда в зелёные глаза вернётся спокойствие? Да, должно.

Анжелика моргнула два раза, возвращая осмысленность своему взгляду и завертела головой вокруг, осматриваясь. Нарис заметил, что к ней вернулось сознание и в его взгляде промелькнула надежда. Он осторожно кивнул ей головой, стараясь не привлекать внимание своих охранников, и одними губами прошептал: «Давай». Анжелика только легонько улыбнулась ему в ответ одними уголками губ и закрыла глаза.

«Так, сперва выкинуть из головы всё лишнее и сосредоточиться, – думала Анжелика. – Он вытягивает из нас зелёную энергию, не голубую, зелёную, а значит я смогу ей управлять. Нужно только перехватить поток». Главная проблема для неё состояла в том, что требовалось почувствовать не живое существо, а энергетический вихрь, кружащий в воздухе, который с каждой секундой становился всё плотнее и гуще, высасывая из девушек всё больше жизни.

«Жизнь вокруг, жизнь везде, чтобы видеть её не нужны глаза», – настраивала она сама себя. Она всё прокручивала и прокручивала в голове эти слова, стараясь уловить каждую крупицу жизни, находящуюся рядом. Сперва вспыхнул яркий зелёный «призрак», принадлежащий Максимусу. Он состоял из смешанных голубых и зелёных всполохов, которые находились в постоянном движении, бурля и перемешиваясь. Затем в её сознании вспыхнули «призраки» охранников и Нариса. «Больше, нужно больше», – думала Анжелика. Она нащупала огромную стаю птиц, уже успевшую собраться вокруг горы по её зову, большую группу фисир, трансморфов и ещё с дюжину неизвестных её разумных существ, собравшихся внизу. Анжелика почувствовала, какое беспокойство испытывают все они и как хотят, чтобы у неё получилось. Получилось справиться, остановить и пересилить.

Анжелика увидела в кармане стоявшей слева от неё девушки щепотку семян, которые отчаянно хотели пробудиться и жить. «Так живите, – сказала она им мысленно, – пускайте корни». Карман девушки стал разбухать в размерах, спустя несколько секунд ткань прорезали тоненькие корешки и через образовавшуюся дыру в ткани все семена просыпались вниз на камень. «Плетите корни, ломайте камень, – продолжала думать Анжелика, – плетите корни, ломайте камень». Корешки стали расползаться и расползаться в стороны, уходить внутрь каменного пола, пробуривая в нём для себя дорогу.