Не ответив сразу, он просто увлекает Макса в гостиную и усаживает его посреди кучи игрушек.

Я иду за ними с зачастившим сердцебиением.

— Что это?

Пэйс опускается на колени, глядя, как Макс ковыляет за надутым, прыгающим драконом. Из него вырывается смешок.

— Я знал, что он тебе понравится, — говорит он. Затем поворачивается ко мне, улыбка его чуть дрожит.

— Так я показываю тебе, что всё ещё в деле. Я не отказываюсь от тебя или Макса. Если Элан вернулся в жизнь Макса — отлично. Но я никуда не денусь.

Сердце запинается в груди, в то время как его слова что-то затрагивают во мне. Я оглядываю груду новых игрушек, среди которых книги, соответствующие по возрасту, и обучающие игры. Слёзы набегают на глаза. Его продуманность не должна меня уже удивлять, но никто прежде не делал для меня чего-то столь же милого и значимого.

— Что ты сделал? — шепчу я, переваривая всё.

— Я хотел, чтобы Максу здесь было комфортно. И чтобы тебе тоже было уютно, поэтому в дополнение к игрушкам, я сделал ещё кое-какую защиту от детей. У ящиков теперь есть надёжные замки и розетки все прикрыты.

Я обвожу взглядом его квартиру, отмечая пластиковые крышечки, вставленные во все розетки, и что пальмы в обеденной комнате, в которой Максу понравилось рыться, больше нет на местечке в углу. Сглатываю комок, поднявшийся в горле. Его поступки — это уже чересчур.

— Извини, я на минутку, — скриплю я и ухожу в ванную, где втягиваю кислород в лёгкие, прикрывая за собой дверь. Кто этот человек? Что стряслось с нахальным, остроумным игроком? Этот мужчина заботливый, добрый и... такое ощущение, будто у меня сердце разрывается надвое.

Хочется позвонить Рейчел, спросить у неё, как это всё, по её мнению, понимать. Неужели он изменился? Я исключение из правил? Понимая, что как бы мне ни хотелось, я не могу спрятаться в ванной, брызгаю холодной водой на щёки и проверяю собственное отражение в зеркале. Зелёные глаза на мокром месте, а щёки горят. Не хочу, чтобы казалось, будто я плакала. У Пэйса от этого только возникнут вопросы, на которые у меня нет ответов.

После, приведя себя в порядок, я встречаюсь с Пэйсом и Максом в гостиной. Они сидят на полу в окружении горы игрушек, радостно общаясь на языке, который, кажется, знаком только им.

— Всё нормально? — Пэйс с мрачным видом поднимает на меня взгляд.

Я киваю.

— Отлично, — подтверждаю я. Руки трясутся, но я опускаюсь на пол рядом с Максом, изо всех сил пытаясь притвориться, будто Пэйс только что не перевернул весь мой мир.

— Как всё пошло дальше с Эланом, после моего ухода вчера? — интересуется он.

Может, глаза его и сосредоточены на цветных блоках, которые они складывают вместе с Максом, но спрашивает он как-то натужно и голос сочится эмоциями.

— Нужно время, — отвечаю я. — Но думаю, начало было хорошим. Ему не верилось, что Макс так сильно на него похож.

Пэйс качает головой, потупив взгляд на их с Максом башенку.

— Максу это пойдёт на пользу, уверен. Присутствие биологического отца в его жизни.

Я согласно киваю.

Пэйс вскидывает голову, встречаясь со мной своими восхитительными глубокими голубыми глазами.

— А что ты? На чём остановились вы с Эланом?

Я подавляю поднявшуюся в танце волну волнения в животе.

— Н-не знаю, — признаюсь я. — Он хочет вернуться, — добавляю тихо.

— Понятно, — отрезает Пэйс невыразительным тоном.

На несколько минут мы погружаемся в молчание, наблюдая, как Макс катает грузовички по ковролину, врезаясь ими в ножки дивана.

К счастью, Макс понятия не имеет о напряжении, повисшем между нами. Поверить не могу, что ещё только две ночи назад у нас с Пэйсом был горячий, безумный секс на столе его кабинета, а теперь создаётся впечатление, будто мы разделены целым океаном расстояния.

— Проголодались? — спрашивает наконец Пэйс.

Я делаю Максу знак кушать, и он нетерпеливо отвечает тем же, поднося руку ко рту и подражая моим движениям. Мы с Пэйсом заливаемся смехом.

— Кажется, да.

Пэйс

Я вынимаю блюдо из духовки, пока Кайли устраивает Макса в новый специальный стульчик за обеденным столом. Подумывал купить высокий, но продавец настоял, что этот с надёжными ремнями подойдёт лучше для годовалого ребёнка. Кажется, он оказался прав, и кроме того, теперь Макс может кушать за столом вместе с нами. Пусть голосок во мне и указывает на то, что это может оказаться наш последний совместный ужин.

Отбросив мрачные мысли в сторону, я выкладываю на тарелки домашние макароны с сыром, которые уже готовил Софи после смерти её сестры. Утешительная еда. Пахнет замечательно и выглядит так, будто и вправду хорошо получилась.

— Ого. Домашние? — спрашивает Кайли, заглядывая мне через плечо, пока я отбираю крошечную порцию для Макса на пластиковую тарелку. Ещё одна моя новая покупка. Наряду с крошечными пластиковыми ложечками и непроливайками. Господи Боже, это должно сработать. Иначе я останусь в доме, переполненном детскими вещами, которые мне не нужны. Я даже хотел взять кроватку и убрать офисную мебель из комнаты для гостей, чтобы поставить её там для Макса. И просматривал каталоги с детской мебелью прошлой ночью, но осознал, что если Кайли выберет Элана, я не смогу ежедневно проходить мимо детской. Она станет вечным напоминанием о моей потере.

— Да, — отвечаю неуклюже. — Домашние.

— Выглядят отлично, — Кайли ослепительно улыбается мне, а я решительно не понимаю, как это расценивать. Вроде бы она злилась и выглядела отстранённой, когда только приехала, но сейчас, кажется, счастлива находиться здесь со мной.

Мы ужинаем, время от времени переговариваемся, и часто посматриваем на Макса. Сказать, что он с энтузиазмом принял макароны, было бы преуменьшением. К концу трапезы он не просто весь вымазался, они даже в его волосах и бровях.

— Предложение помыть его из шланга всё ещё в силе, — шучу я.

Она качает головой.

— Могу я ещё раз воспользоваться твоей ванной? Таким в машину я его ни за что не посажу.

— Конечно. Я включу воду, если хочешь.

— Хорошо.

И снова, оставив посуду на столе, мы направляемся в главную ванную комнату с грязным, извивающимся малышом между нами. Такое ощущение, будто это уже входит в привычку, но ещё раз, мне не стоит питать надежду. Она может выбрать Элана, отобрав у меня всё. Не хочу об этом думать.

Кайли прямо на полу раздевает его до подгузника, пока я наполняю ванну, убедившись, что вода не слишком горячая.

Пока мы вместе купаем его, мои глаза то и дело перемещаются к ней. Я хочу знать, чем заняты её мысли. Хочу знать, на чём мы остановились.

Меня накрывает странное ощущение. Возникает желание обнажить душу перед ней и умолять не уходить. Господи, так вот, что испытывал Колтон, когда был на грани потерять Софи? Кошмарно. Это как свободное падение без страховки, как поездка на американских горках без ремней безопасности. Неудивительно, что Колт проделал весь путь до Италии в эконом классе, когда она улетела. Я бы преодолел любую гору, разрушил любой барьер ради шанса сделать её моей.

Когда я ловлю на себе её взгляд, решаю попытать удачу.

— Мне казалось, та ночь что-то значила, — говорю я. — Для меня значила. Я знаю, что для тебя это редкий случай, и хочу, чтобы ты знала, что и для меня тоже, — я не привожу женщин домой, и конечно, чёрт возьми, не трахаю их без защиты.

Кайли находит глазами мои глаза, опустив руку на плечико Макса. Пусть пока и сидит спокойно, он всё-таки непредсказуемый и не прекращает извиваться.

— Я тоже так считала. Это была одна из лучших ночей в моей жизни, но когда на утро ты ушёл ничего не сказав, даже не поцеловав на прощание, я подумала, что напридумывала себе. Решила, что выдумала ту интимность, которую мы разделили, будто испытанная близость была всего лишь у меня в голове, потому что я хотела, чтобы она была. Я хотела верить, что ты исправившийся плейбой.