Сэм засмеялся. Почему я раньше не замечала морщинок в уголках его глаз, когда он смеялся? Возможно, потому что я не часто видела его смеющимся. Но улыбка ему шла. Я даже представляла Сэма ребенком, играющего и кувыркающегося со своими друзьями на заднем дворе, молодым и беззаботным. Когда же он стал таким серьезным и напряженным?

Мы переходили из комнаты в комнату, останавливаясь у картин. Иногда я говорила ему, что мне нравится в этой картине. Сэм, мне так казалось, с радостью меня слушал, беря за руку время от времени.

— Это Дега? — поинтересовался он, кивнув на картину с балеринами. — Ты сказала, что он любил рисовать танцовщиц.

Я испытала настоящую гордость. Оказывается, он внимательно слушал меня и ему было интересно, что я рассказывала.

— Да. Дега. Это очень типично для его работ.

Сэм наклонился вперед, чтобы прочитать название на табличке.

— «Репетиция».

— Дега любил рисовать реальную жизнь, а не позирующих моделей, он следовал этой теме во всем своем творчестве. — Сэм молчал, разглядывая картину. — Почти половина его работ изображает танцовщиц, они очень хорошо продавались.

Он выпрямился и повернулся ко мне.

— Аххх, он был своего рода бизнесменом в своем искусстве. Как ты к этому относишься, Грейс Астор? Тебе не нравятся ведь люди, которые хотели просто зарабатывать на своем искусстве.

Я засмеялась. Это был настоящий и честный вызов.

— Думаю в случае с Дега, это было сочетание разума и сердца. По крайней мере, мне нравится так думать.

Мы вошли в West Gallery.

— Это моя любимая, — произнесла я, стоя вместе с Сэмом перед картиной Тернера «Гавань в Дьеппе». — Как он нарисовал поверхность воды, словно похожей на стекло. — Я покачала головой. — Меня это каждый раз восхищает.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил он, у него на лбу появились морщины, пока он рассматривал холст.

— Посмотри, где солнце светится в воде. Ты не должен так скрупулезно разглядывать все детали картины. Просто смотри на всю картину в целом…

— О, вау, да, — ответил он. — Я вижу. Свет. Это прекрасно.

Его радость была настолько настоящей, и увидев, что она ему понравилась также, как и мне, я тоже испытала настоящую радость.

— Некоторые критиковали его за не реалистичность, потому что в его картинах очень красивый свет, — пояснила я.

— Люди всегда находят, что покритиковать.

Мужчина при входе, который предлагал нам шампанское, прервал нас:

— Сэр, ужин готов, когда вы хотите, чтобы он был подан?

— Ты проголодалась? — спросил Сэм.

— Конечно, — ответила я, хотя, честно говоря, я совсем не проголодалась. Я чувствовала себя настолько наполненной жизнью и счастьем. Сейчас. С Сэмом.

— Эти картины настолько романтичные, — произнесла я, входя в столовую. — Можешь себе представить, каково было носить такие наряды в Великобритании восемнадцатого века?

Сэм оглянулся на портреты богатых британских землевладельцев и их жен.

— Разве сейчас не одеваются похожим образом в Англии? — спросил он, помогая мне сесть и занимая свое место за обеденным столом в середине комнаты, накрытым на две персоны. — Мне кажется это у тебя в крови.

Я засмеялась.

— Всякий раз, когда я навещаю нашу семью в Англии обязательно беру с собой шелковую мантию и напомаженные парики.

— Когда вы переехали в Штаты? — спросил он, два официанта наполнили бокал для воды и вина.

— Мы переехали в Нью-Йорк, когда мне было пять. Я мало что помню об Англии, но ругаюсь на британский манер, и то только лишь потому, что мой отец в этом очень хорош. А где вырос ты?

Улыбка Сэма исчезла, и его лицо помрачнело.

— В Джерси.

— Твои родители все еще живут там? — поинтересовалась я.

Возникла тишина, словно он раздумывал об ответе на такой обычный вопрос.

— Нет. Они погибли, когда мне было двенадцать. У меня никого нет.

Как будто меня ударили в живот. Миллион слов пронеслись у меня в голове, прежде чем я смогла подобрать хоть одно. Я так хотела сказать что-то правильное. В конце концов, я произнесла:

— Боже, прости, — и протянула руку через стол, чтобы пожать его, но он успел одернуть.

— Это было уже давно, — ответил он, положив салфетку на колени.

— Ты росла в моем доме? — спросил он, меняя тему разговора. Мне хотелось, чтобы он понял, что я сожалею о его потере, мне хотелось его как-то подбодрить. Несмотря на свое отстраненное и решительно выражение лица, Сэм был добрым и щедрым человеком, который заслуживал только хорошего в своей жизни.

— Сэм, твои родители…

Он прочистил горло.

— Я не хочу говорить об этом. Давай наслаждаться ужином. Я подумал, что если я буду смотреть на тебя весь вечер, то перед тобой тоже будет что-то красивое. — Его слова вернули меня к нашему свиданию.

— Ты очень симпатичный. На мой взгляд не так уж плох, даже без всех этих картин.

Сэм улыбнулся, мальчишеской улыбкой.

— Ты однозначно хочешь меня.

Я хихикнула.

— Ты однозначно хочешь меня.

Он пожал плечами.

— Конечно.

Принесли блюда, и мы замолчали, пока снова не оказались одни. Мы с удовольствием смотрели друг на друга, не отводя взгляд, как будто боялись, что если кто-то из нас отвернется, другой исчезнет.

Я не хотела портить сегодняшний вечер, заставляя его говорить о своем прошлом. Казалось, каждая встреча с ним открывала мне в нем что-то более глубокое, более человечное, более… чувственное. Сейчас я ужинала не с каким-то богатым испорченным парнем, нет, Сэм Шоу, видно, много знал о потере и преодолел эту трагедию. Похоже, ему все далось не легко в этой жизни.

И мне захотелось узнать все, о чем он думает, все до последней мысли.

13

Сэм

Мы подъехали к дому Грейс, и как только я отпустил ее руку, то почувствовал, что потерял ее тепло, когда мы вышли из машины.

— Позволь, я помогу тебе выйти, — сказал я, быстро выходя и обогнув позади машину, открыл дверь, снова встретившись с ней взглядом. Она улыбалась мне. Черт возьми, ее улыбка!

— Тебе не стоило беспокоиться, — произнесла она, но что-то в ее улыбке подсказывало мне, что ей понравилось, что я открыл дверь и помог ей выйти.

Мы направились к ее квартире, тем самым продлевая каждый момент нашего прекрасного вечера.

Я не мог поверить, что у меня не возникло такой мысли раньше — пригласить ее на свидание. Я почти пропустил свой лучший вечер в жизни.

Грейс левой рукой вставила ключ в замок, хотя я знал, что она правша, но, видно, ей не хотелось отпускать мою руку. И вот сейчас, наверное, наши дорожки разойдутся.

Она вошла внутрь и оглянулась, когда я не последовал за ней.

— Думаю, мне пора. — У меня было достаточно причин, из-за которых не стоило переступать порог ее квартиры. Во-первых, я не хотел, чтобы она подумала, что устроил сегодняшний вечер, чтобы потом заняться с ней сексом. Мне нравилась эта девушка, мне нравилось с ней разговаривать и проводить время, а не только спать. Но я желал от нее большего. Мне захотелось ее чем-то поразить, впечатлить. Мне захотелось, чтобы я ей тоже понравился.

И это меня пугало.

Я, фактически, забрел на совершенно незнакомую территорию, не зная, как на ней действовать.

— О. — Улыбка в ее глазах померкла. — Я понимаю, — произнесла она без эмоционально. Она не поняла моего отказа. Я хотел остаться, и я не собирался отказываться от нее.

— Мне кажется, что так будет лучше. — Объяснил я, пытаясь дать ей понять, что мне не хотелось бы испортить этот вечер, зайдя внутрь, потому что до конца я не знал, что будет потом? У меня не было опыта в этом вопросе, и я не мог точно сказать, что нас ждет.

Она опустила глаза в пол. Я заставил ее расстроиться, и возненавидел эту мысль.

— Ты хочешь, чтобы я вошел? — Спросил я. Она уверена? Может она знает то, чего не знаю я, того, как там все дальше?