Келси прошла через нужные шаги, чтобы активировать монолит, и Ана подняла руки, открывая рисунки. Мы сидели на большом камне, кислота потекла по его бокам на пол. Мы хотели убедиться, что они не получат ожоги и выйдут, чтобы мы разрушили пещеру.

Не замечая золотую жидкость, Келси склонилась над камнем, фотографировала и делала зарисовки. Рен уже видел опасность, но Келси не замечала. Он тихо зарычал. Ана хотела подогнать их. Она тряхнула пещеру, и камень упал с потолка в кислоту.

Капля золотой жидкости упала на мою ладонь. Я зашипел, стряхивая ее, и Рен посмотрел на нас, словно мог слышать. Но он точно не мог нас увидеть или учуять, так что просто переживал за Келси, а не за странные звуки в рушащейся пещере.

Кислота бурлила на моей ладони, съедая кожу. Я исцелялся, но она все еще работала. Кислота была сильной. Я надеялся, что Рена и Келси она не заденет.

Анамика поджала губы. Она склонилась, обхватила мою ладонь и подула на ожог. Кислота засохла и облетела. Она нежно провела пальцами по зажившей коже, поднесла мою ладонь ко рту. Я не дышал, глядя, как ее губы касаются моей кожи. Мое сердце бешено билось.

«Лучше?» — спросила она после такого поцелуя.

Я кивнул с открытым ртом. Я сказал себе закрыть его, услышал вопль Рена. Он отскочил, тряся лапой. Ана послала ему поцелуй богини, исцеляя рану, и я был рад, что ей не пришлось целовать его так, как меня. Она помахала пальцами, тряска усилилась. Монолит разбился, полетели куски, и Ана открыла брешь наружу. Рен расширил ее когтями, и они сбежали.

Они вышли, камень упал на дыру, и мы погрузились во тьму.

Глава 26

Стать Пхетом 

Тряска прекратилась, когда Рен и Келси выбежали, но камни все еще двигались, один упал рядом с нами. Наш камень двигался. Я схватил Ану, мы упали с камнем, и я пытался защитить ее от падения и сияющего озера кислоты. Она удивленно вскрикнула.

Я ударился плечом о стену, стукнулся головой. Прижимая Ану к груди, я развернулся в воздухе, как Рен делал с Келси, перепрыгивая трещину. Раны на нас долго вряд ли задержались бы, но я не хотел рисковать.

Ана могла сломать шею или разбить голову о камень. Вариантов было много, мы не знали всей своей силы, а я не хотел снова потерять ее из-за глупости. Кадам предупреждал, что я отдал кусочек себя за Рена и Ану. Недавно ощутив смертность, я не хотел получать серьезные раны, и я ожидал, что спина ударится об пол, но этого не было.

Я моргал в темноте, ощущал на себе вес Анамики, но мы парили в воздухе в дюймах от пола. Ее длинные волосы окружали нас, пахло жасмином и лотосом. Ноги Аны запутались с моими, мои ладони прижимались к ее спине и талии, удерживая ее. Я опустил ногу и коснулся земли, а потом сказал:

— Можешь опускать нас, Ана.

Она плавно опустила нас, и я был рад видеть, что мы далеко от кислоты.

— Ты в порядке? — спросил я, убирая волосы, чтобы видеть ее лицо.

— Ты знал, что твои глаза светятся в темноте? — спросила она, заглядывая мне в глаза.

Я нахмурился, удивляясь вопросу.

— Нет. Мне никогда не говорили, — я вдруг понял наше положение. Все ее тело прижималось ко мне. Бедро к бедру, живот к животу, грудь к груди. Ее ладони дрожали на моей груди.

— Я… прости, — я неловко выбрался из-под нее. — Вот. Я помогу тебе встать.

— За что ты извиняешься? — она поднялась на ноги.

— Я не хотел… Ты ведь не любишь… — мямлил я, а потом закончил. — Я буду осторожнее.

— Осторожнее? — Ана осмотрела хаос. — Не из-за тебя упал камень. Это сделала я.

— Да, но я схватил тебя, снял с камня и мог подвергнуть большей опасности, чем если бы бросил, — я прижал ладонь к шее и вздохнул, она удивленно смотрела на меня. Пытаясь объяснить понятнее, я сказал. — Мне нужно заботиться о тебе и защищать, Ана. Я забываю, что ты достаточно сильна, чтобы защититься самой.

— Это так, — сказала она. Мы вышли из пещеры, и камень заполнил всю структуру по взмаху ее руки. — Но порой и богине приятно, когда о ней заботятся.

Я смотрел на нее, ощущая, что она сказала не все, но она молчала. Мы пошли обратно мимо ловушек, земля поднималась за нами, скрывая пещеру Канхери, словно тут и не было прохода. Если кто и решит исследовать тут в будущем, они не узнают, что тут была богиня и ее пророчество.

Мы добрались до ее жуков, и она созвала их. Они окружили ее, забираясь друг на друга, напоминая страшные железки, прилипшие к магниту. Их лапки и щелкающие жвала ее не беспокоили. Я скривился, когда один опустился ей на плечо и пропал за волосами. Она пробормотала указания, открыла дыру в пещере к ночному небу. Существа поднялись облаком и пропали во тьме, слушаясь богиню.

— Куда ты их послала? — спросил я.

— Во время и место, где они будут процветать.

— И где это? — я надеялся, что не найду их в постели дома.

— Я отправила их в Египет, — сказала она. — Там их магию оценят.

— Ясно, — сказал я, не желая знать, какая магия у ее жуков. Мы шли дальше, а я думал, что Ана что-то знала. Она напоминала мне в этом Кадама. У меня был доступ к амулету, но я не понимал работу вселенной. Может, я был глупым зверем, солдатом, а не ученым.

Рен звал меня храбрым, порой я таким был, но путешествия, пребывание в прошлом, настоящем и будущем беспокоили меня. Я думал, что Ана как я, но, может, сила богини давала ей больше знаний. Когда-нибудь я наберусь храбрости и спрошу об этом.

— Что дальше? — спросил я, когда мы закончили.

Она сверилась со списком.

— Тут говорится, убрать после боя с Локешем и помочь байга. И Кадам рядом дописал: «Скажи Кишану, что это бой с карамелью», — Анамика нахмурилась. — Что он имел в виду?

Я рассмеялся.

— Это твердые конфеты. Так это мы все убрали. Кадам говорил, что все загадочным образом пропал. Он решил, что это сделал Локеш, — я вдохнул и продолжил. — Видимо, в этот раз главный — я. Нужно все рассчитать, чтобы не врезаться в себя.

Я перенес нас из пещеры, и мы замерли на краю густого леса байга и смотрели, как разгневанный Локеш покидает здание. Если Ана и была поражена колесам, свету или современным технологиям, она не показала этого. Она не терялась из-за этого.

Мы пошли дальше. Раненых людей, служивших Локешу, отправили к городу неподалеку. Анамика не хотела им сильно помогать. Байга она исцелила, и они шли за ней, как верные слуги, говорили о богине, что спасла их, и помогали разгребать завалы в поисках пострадавших.

Она почти не отвечала мне, мы быстро оставили свои вещи в главной комнате. Поврежденное дерево башен стало пеплом и улетело. Металлические обломки растаяли, и я смотрел, как земля разверзлась и поглотила то, что было до этого комнатой с компьютерами, кабелями, записями и камерами.

Мы добрались до комнаты с карамелью, Ана подняла красную конфету и покатала меж пальцев, вскинув брови. Я бросил одну в рот, разжевал и пожалел.

— Ай! — сказал я, убрав конфету за щеку. — Понял. Карамель ломает челюсть и голову.

— Как Келси это сделала? — спросила она.

— С Золотым плодом.

— Изобретательно, — Ана осторожно коснулась конфеты языком. — Мне нравится, — сказала она. — Может, их не нужно кусать, а нужно лизать, и тогда ты ощутишь сладость.

— Ага, — я смотрел, как она закрыла глаза, наслаждаясь конфетой. Горло вдруг сдавило, я чуть не подавился свой карамелькой. Пока она не смотрела, я выплюнул конфету в кучу у наших ног, силой амулета изменил карамель. Она стала блестящей пылью, которую Ана смела взмахом руки. Конфета на ее ладони тоже изменилась, и она сдула пыль с руки. Я старался не смотреть на красный след конфеты на ее губах. Мы пошли дальше.

В другом конце здания была тюрьма Рена. Ана замерла у клетки, где Рен страдал месяцами, и провела пальцами по прутьям. Она начала убирать содержимое комнаты, начав с клетки. Я стоял на другой стороне, пораженный орудиями пыток.

Не знаю, что на меня нашло. Я уже был тут, знал, через что прошел Рен. Но тогда я был сосредоточен на том, чтобы увести Келси и Рена. Теперь я видел жестокость Локеша, направленную на моего брата, и я не мог больше закрывать глаза на то, что с ним сделали. Доказательство лежало передо мной засохшей кровью на столе. Мои руки дрожали, я коснулся пальцем рукояти молотка с шипами. Он чуть подвинулся, задел оковы на столе. Цепочка на них тихо звякнула.