Вокруг нас пестрела гостиная, каждая деталь встала на свое место, словно ее молекулы заново сложились вместе, одна за одной. Или же это были наши молекулы. А затем, температура наших тел стала повышаться, возвращаясь к нормальному уровню. Ну, настолько к нормальному, насколько это было возможно рядом с Трейсом Макартуром.

Я отступила назад и в восхищении посмотрела на него.

— С ума сойти.

Он попытался рассмеяться, но снова скривился, схватившись за бок от боли.

— Я в порядке, — заверил он, увидев мое взволнованное лицо.

— Нет, ты не в порядке. Нужно было отвезти нас в больницу! — Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему.

Он перехватил мое запястье.

— В ванной комнате есть аптечка. Первая дверь по коридору.

Я выдернула руку и последовала его указаниям. Когда я вернулась в гостиную, он уже сидел на деревянном кофейном столике, расстегивая рубашку. При виде его голой груди, я застыла на пороге от неожиданности.

Он взглянул на меня и приподнял бровь.

— Ты в порядке?

— Что? Да. В полном. — Мои щеки вспыхнули. Джемма, соберись. — Я в порядке.

Я вошла в комнату и вручила ему аптечку. Не желая, чтобы он снова поймал меня за подглядыванием, я принялась рассматривать комнату, делая вид, что меня заинтересовал декор. Но рога над камином лишь отчасти завладели моим вниманием.

— Можешь помочь мне ее снять? — Он указал на свою рану, как на доказательство того, что ему нужна моя помощь в раздевании.

Я сдержанно кивнула, хотя меня бросило в жар, когда я опустилась на колени на ковер перед ним. Избегая встречаться с ним взглядом, я осторожно взялась за воротник рубашки и стала её стягивать с плеча Трейса, затем вниз по руке, его крепкой, мускулистой, красивой руке. К моему облегчению, рукав снялся совершенно легко, целиком обнажив половину его тела.

Я осмелилась взглянуть на него и увидела, что он за мной наблюдает.

Мое сердце заколотилось, как ненормальное, стоило мне взяться за другой край его рубашки и осторожно снять ее с плеча. Стараясь не задеть одеждой его рану, я просунула большой палец под материю и позволила ему скользить по коже, стягивая рубашку с его руки. Его кожа была теплой и распаляла мою кровь, будто огненный шторм.

Я снова украдкой взглянула на него и заметила, что он снова закрыл глаза. Даже в таком плачевном состоянии, он был явлением неземного совершенства.

— Я могу тебя слышать, — прошептал он. Он открыл глаза и они были полны сожаления.

— А?

Он указал на мою руку, все еще касающуюся его кожи.

— Я стараюсь не прислушиваться — предпочитаю этого не делать, но… — Трейс пожал плечами, словно это было выше его сил.

Вот черт. Мои щеки так горели, будто могли воспламениться в любой момент. Скажи что-нибудь, Джемма!

— Я просто подумала, что ты неплохо выглядишь, несмотря на случившееся сегодня.

Он вопросительно выгнул бровь.

— Просто молчи, — предупредила я, хотя он даже не успел ничего сказать. Если ему дорого его здоровье, то ему лучше помалкивать. — Насколько хорошо ты можешь меня слышать? — поинтересовалась я, так как проверять это на практике было не очень кстати.

— Достаточно хорошо. — Он принялся осматривать свою рану.

Кровотечение значительно замедлилось, но оставалась открытая рана, на которую не помешало бы наложить несколько швов. Я бросила его рубашку на кресло и попыталась обойти его, чтобы сесть на диван. Подальше. Где больше не будет никакого соприкосновения.

Он схватил меня за запястье.

— Куда это ты? Мне ещё нужна твоя помощь. — Он снова указал на свой порез.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — попятилась я.

— Наложила мне швы.

— Ты с ума сошел? Я не могу наложить тебе швы.

— Нет, можешь. — В его голосе не было ни намека на сомнение. — Это мало чем отличается от шитья.

— С чего ты решил, что я умею шить?

На его щеках мелькнули ямочки.

— Принял желаемое за действительное.

Я посмотрела на его томные глаза, на идеальные губы и точеную челюсть от бога, и попросила дать мне сил, чтобы не броситься на этого мужчину как какая-то недостойная крестьянка.

— Садись, — прошептал он, снова потянув меня на пол.

— У меня нетвердая рука.

— Я не могу сделать это сам.

— С моей помощью ты превратишься в Франкенштейна! — Очень симпатичного, конечно, но все же Франкенштейна.

— Я все тебе расскажу. У тебя все получится. — Он наклонился поднять аптечку с пола и чуть слышно застонал.

Я не могла видеть, как он мучается от боли.

— Тебе нужно болеутоляющее, — сказала я, забирая у него аптечку. Я открыла ее и придирчиво перебрала ее содержимое. — Вот, выпей это, — приказала я, вручая ему пакетик с безрецептурным обезболивающим.

Он закинул в рот две таблетки и проглотил их без воды.

Не дожидаясь его указаний, я вытащила марлю, бутылочку антисептика и принялась очищать кожу вокруг пореза, пока не стали четко видны края раны. Может, штопанье кожи и было для меня в новинку, но я точно знала, как промыть рану. И здесь определённо требовались швы.

— Откинься назад, — сказала я, опускаясь на колени. — Мы не можем закрыть рану, не промыв ее, иначе туда может попасть инфекция. — В этом я была уверена.

Он откинулся на локти, открывая рельефный пресс живота, отчего моя температура тела подскочила еще выше, чем была. Готова поспорить, в некоторых частях света иметь такое тело, как у него, было запрещено законом. И не зря. Еще немного, и у меня случилась бы остановка сердца.

Наклонившись над ним, я вылила антисептик в рану и подождала, пока не почувствовала, полагаясь на свои медицинские познания, что она стала достаточно стерильной для зашивания.

— Думаю, этого достаточно, — пробормотала я, стараясь смотреть только на рану.

— Спасибо. — Он слабо улыбнулся и выпрямился, садясь ровнее.

Когда он достал иглу и катушку ниток, имевших тревожное сходство с рыболовной леской, я решила, что сейчас самое время отвлечься на телефонный звонок. Я схватила телефон и проверила сеть.

— Что ты делаешь? — спросил он, с легкостью протягивая нитку в игольное ушко. Было очевидно, что делает он это не в первый раз. С его взрывным характером и склонностью к дракам, я бы не удивилась, если он штопал себя сам в остальные дни.

— Я звоню Габриэлю сказать, где мы. Возможно, он мог бы нам помочь…

— Не вздумай, — сказал он, выдернув у меня телефон так ловко, словно вор. — Откуда мы знаем, что это не он отправил Бегунов?

— Ты с ума сошел? — Я выдернула телефон обратно. — Габриэль никогда бы этого не сделал. Никогда. Он хороший парень.

— Он Воскре…

— Ты его не знаешь! — перебила я. — Он бы никогда не причинил мне вреда. Это не он, Трейс! Поверь мне!

Он пристально посмотрел на меня, буравя взглядом.

— К тому же, кажется, я знаю, кто за этим стоит, — добавила я, касаясь Амулета под моей рубашкой. — Но сначала мне нужно поговорить с Габриэлем. Он должен знать, что происходит.

— Ладно, — уступил Трейс, хотя напряжение в его челюсти никуда не делось.

Мой телефонный звонок Габриэлю был коротким и строго по делу. Несмотря на его привычное спокойствие и уверенность, я слышала нотки волнения в его голосе. Мы оба думали об одном и том же: что это было связано с Энгелем и Амулетом. И что теперь? К сожалению, по очевидным причинам, он мало что мог сделать до заката, поэтому мне было приказано оставаться с Трейсом и не открывать никому дверь до его прихода.

«Можно подумать, я собиралась поступить иначе», — подумала я, завершая вызов и снова переводя все свое внимание на красивого парня, сидящего передо мной.

Это будет длинный день.

После короткого инструктажа о наложении швов, охватывавшего далеко не все, что мне хотелось бы знать, Трейс вручил мне стерильную иглу и поднял бровь.

— Готова это сделать? — спросил он, прекрасно зная, что это не так.

Моя рука дрогнула.