— Что за ночные похождения? — я различила в голосе Тейлор горечь от того, что у меня от неё секреты.

— Да не было никаких, — бросила я, не сводя глаз с Никки. — И честно говоря, не думаю, что он придает этому значение. Он же не чокнутая ревнивая сучка.

У Морган отвисла челюсть.

О Господи! Неужели это вылетело у меня изо рта?

Никки шагнула ко мне. — Что. Ты. Сейчас. Сказала?

В доме замигал свет, то включаясь, то выключаясь.

Похоже, начался ураган, хотя в самом воздухе ощущалось что-то зловещее, угрожающее, нашёптывающее предупреждения и требующее отступить. Играть с Никки — всё равно, что играть с огнем, обязательно обожжёшься.

А я не хотела бы обжечься.

Надо разрядить обстановку и быстро.

— Послушай, я не хочу драться с тобой, Никки. Мы неудачно начали знакомство…

— Избавь меня от этого дерьма, — отрезала она с пугающей усмешкой на губах. — Ты во многом предопределила свою судьбу в тот день, когда приехала сюда, и, мне кажется, ни одна девушка, которой так же, как тебе, надоело жить, долго не протянет.

Я отшатнулась. Эта странная и неожиданная угроза выбила из меня воздух, как от удара в живот.

— Тпру! — Тейлор подняла руки в воздух как рефери. — Думаю, нам пора завязывать с угрозами и немного сбавить обороты.

— Она права. Давай, Никки, пойдём, — нервно сказала Морган, поворачиваясь к лестнице.

Никки не сдвинулась с места.

— Лучшее, что ты можешь сделать, Джемма, это убраться к чертям с моей дороги. Ты понятия не имеешь, с кем связалась, и уверяю тебя, не захочешь узнать.

— О, Боже, да всё ясно! — огрызнулась Тейлор. — Ты круче всех и Трейс твой. Мы всё поняли..

— Лучше б так и было. Для её же пользы, — она показала нам средний палец и, крутанувшись на пятках, скрылась на лестнице с Морган на хвосте.

Я стояла, не в силах пошевелиться, испытывая то потрясение, то гнев.

— Да что это с ней, чёрт возьми? — Как можно настолько сильно меня ненавидеть, ничего обо мне не зная?

— И не говори, — сказала Тейлор, недоверчиво покачав головой. — Она хоть и жрёт таблетки для стервозности с того дня, как ты приехала, но настолько съехавшей я её не видела.

— Мне от этого не легче.

— Прости, милая, — она засмеялась, но её улыбка была недолгой. — Слушай, я знаю, это не то, что хочешь услышать, но ясно же, что у неё на тебя зуб, а попытки быть любезной только придают ей сил. Думаю, пришла пора выбивать клин клином и угостить её собственной пилюлей — может, в её шампунь добавить средство для удаления волос? — Тейлор озорно приподняла брови.

В её словах был смысл — не про удаление волос, это просто безумие — а про попытки ладить с Никки. Это всё равно что пытаться тушить пожар вежливыми уговорами. Глупо, бессмысленно, и лишь приведёт к ожогам третьей степени или чему-то похуже

Эти постоянные уступки только распалили её, сделали наглее и сильнее, и я не собираюсь давать ей такую власть над собой. Я больше не буду терпеть оскорблений от Никки Паркер.

Вскоре после перепалки мы с Домиником покинули вечеринку и поехали в Северный пик на смотровую площадку возле старого кладбища Холлоу Хиллс. Хоть я, несомненно, и чувствовала облегчение вдали от Никки и её безумия, выбор места меня не сильно обрадовал. От слова «кладбище» у меня поползли мурашки по коже, но после недолгих уговоров и обещаний, что мы просто будем рядом, а не на самом погосте, я в конце концов согласилась.

Дождь, наконец, затих, и мы припарковались позади церкви и остаток пути проделали пешком. Короткая прогулка по гравийной дорожке вывела нас на небольшую поляну с видом на равнину. Доминик был прав: вид открывался потрясающий. Светящиеся точки домов стекали по склону и встречались в центре обширной долины, на мили во все стороны усыпая город паутинкой золотистых огней. Призрачные деревья вдоль окраин создавали полное уединение, словно затемняя весь остальной мир вокруг нас.

— Здесь правда красиво, — с восхищением сказала я, когда мы прислонились к сухой каменной стене и принялись обозревать окрестности.

— Да, — согласился Доминик. Не сводя с меня взгляда, он накрутил свободную прядь моих волос вокруг своего пальца и затем заправил за ухо. От его прикосновения словно вибрация прошла у меня по спине.

— Ты нервничаешь из-за меня? — спросил он. Его голос походил на скольжение шёлка по коже, гладкий и всячески соблазняющий.

Конечно, я нервничала. Как могло быть иначе, когда я слышала этот голос, видела глаза, прикованные ко мне, и притягивающую улыбку на его губах? Всё в нём вызывало во мне трепет.

— Нет, — соврала я, но моё сердце колотилось в груди, угрожая выдать мои чувства.

Он скептически поднял бровь и придвинулся ближе, словно предлагая сопротивляться ему. Я уже знала, что проиграла бы этот раунд. Я вытянулась вдоль каменной стены, чтобы устоять и не рухнуть под таким неожиданным напором.

— Может быть, чуточку, — призналась я

На его губах появился намек на улыбку, пока он изучал мои глаза с такой проницательностью, что у меня щёки покраснели.

— Я тебе нравлюсь, — уличил он меня, и, кажется, его это забавляло.

— Нет! — из-за того, как он это сказал, мне расхотелось доставить ему это удовольствие.

Он придвинулся вплотную, пока мы почти не соприкоснулись, упёр руки в каменную стену по обе стороны от меня и наклонился.

— Ты уверена в этом? — прошептал Доминик мне на ухо.

Я даже в своём имени не уверена.

Его губы изогнулись в довольной ухмылке.

— Вот что я подумал, — произнёс он, в то время как его глаза скользнули поверх моей головы в темноту позади, прежде чем снова в задумчивости остановиться на моём лице.

— Скажи мне, Джемма, ты когда-нибудь целовалась?

Теперь моё сердце бешено забилось. Если бы он мог это слышать, если бы мог чувствовать его удары, он бы узнал ответ. Но поскольку он ничего этого не мог, я скорее умру, чем признаюсь, что никогда не целовалась.

— Сто раз, — сказала я, и поёжилась от своего ответа.

— Думаю, ты врёшь, ангел.

Не поднимая глаз, я ответила: — Может быть, чуточку.

Он вдруг провёл руками по моим волосам, и, убрав выбившиеся пряди с моего лица, погладил по щекам. Я дрожала от его ласки и лишь выдохнула, когда он обхватил моё лицо руками.

— Сейчас я тебя поцелую, — сообщил он. — Ты не против?

Странный, булькающий звук, похожий на неразборчивое бормотание, вырвался из моего горла. Думаю, это означало «да».

Я посмотрела в его тёмные, тлеющие глаза и ахнула, когда он коснулся моих губ большим пальцем, умышленно дразня меня, перед тем, как прижаться к ним своими губами.

От его поцелуя я почувствовала будто воспарила вверх, как ракета, обжигающий импульс прошиб каждую клеточку моего тела. Его губы действовали жадно, умело, и когда я последовала его примеру, Земля остановила своё вращение в честь моего самого первого поцелуя. Моего дурманящего первого поцелуя.

Кажется, минула целая жизнь, прежде чем его губы оторвались. И тут же возникли чуть ниже моего уха — он проделал дорожку поцелуев вниз по моей шее и, достигнув плеча, совершил обратное восхождение — нежно, медленно. Восхитительно медленно.

А потом пришла боль.

Поток мягких бархатистых поцелуев иссяк, сменившись жжением в шее… Я поморщилась и попыталась вывернуться, но не сдвинулась ни на йоту. Что-то жалило меня, и хуже всего — я не могла это прекратить.

А затем, с беспощадным озарением, я с ужасом поняла, что это был он — Доминик.

Он укусил меня.

Глава 16

Реальность кусается

Я слышала собственный пульс в ушах, пока Доминик Хантингтон, прижав меня грудью и рыча, нахально кормился мной. Мне хотелось дать отпор, ударить его больнее и убежать, но я не могла пошевелиться. Я могла только хныкать в его руках.

Со мной творилось что-то странное.