Он кивнул.

— Посмотрим, что можно сделать.

Наступил неловкий момент, когда я просто стояла и не знала, как лучше попрощаться. Пожать руку? Обнять? Или — сердце забилось чаще — поцеловать?

Я отбросила эту мысль и просто улыбнулась, прежде чем пойти по подъездной дорожке.

— Джемма, — позвал он через пару секунд. От его голоса меня заполнила радость и ускорился пульс.

Он скользнул ко мне, остановившись всего в дюйме от места, где я стояла. Ожидание захлестнуло каждую клетку моего тела, пока я стояла, пленённая его тёмными, завлекающими глазами.

Вот оно. Он собирался действовать, подумала я, собираясь с духом перед поцелуем.

— Ты забыла сумку, — сказал он, пихнув меня чем-то в живот.

— А? — Я взглянула вниз и увидела свою сумочку. — Оу… спасибо?

— Да не за что, — ответил он, скривив губы, отступая назад и разглядывая меня такими манящими и опасными глазами, и зашагал обратно к такси.

На мгновение я замерла, пораженная такой переменой, прежде чем повернуться и пойти по длинной изогнутой подъездной дороге. Позади меня заскрипели, закрываясь, ворота.

Это было… странно.

Глава 8

Безумие

Наутро я проснулась рано, ускользающий сон силой заставил мои глаза открыться раньше времени. Я пыталась перевести дух, пока картинки из сна беспорядочно танцевали вокруг меня, собираясь в единое целое.

Красное небо цвета свежей крови было первым, что я помнила. Оно проливалось на пустынную улицу, окрашивая всё в малиновый цвет, пока я изумлении рассматривала незнакомый небосвод.

Рядом возникла фигура. Иссиня-черные волосы и жужжащее ощущение в моём теле: я знала, что это был Трейс еще до того, как увидела его. Он взял меня за руку и начал что-то говорить, предупреждать о чём-то важном, но я не слышала ни слова. Не было вообще никаких звуков, только двигались его губы. Ямочки на его щеках ходили ходуном, подтверждая важность того, что он говорил.

— Я не слышу тебя, — сказала я, в растерянности покачав головой.

Ворон прокричал у нас над головами и ринулся к земле подле меня, а его крик эхом разнёсся по багровому небу.

— Ты это видел? — спросила я Трейса, однако он продолжал смотреть вперёд, что-то беззвучно говоря себе.

Я повернулась к ворону и обнаружила на его месте Доминика, стоящего на коленях. Он поднялся, протянул руку и провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке, давая знать, что всё хорошо. Но я знала, что это ложь.

— Что происходит? — спросила я, но никто не ответил. — Почему никто не хочет мне сказать?

— Их время ещё не пришло, — сказал юный голос позади меня.

Я повернулась на звук: маленький мальчик лет восьми или девяти. Его тёмные волосы были уложены на одну сторону, а глаза были знакомого оттенка серого цвета.

— Что это значит? — спросила я, наклонившись к нему. — А чьё время пришло?

— Твоё.

Я покачала головой:

— Я не понимаю.

— Тебе нужно вернуться. Тебе нужно всё исправить.

— Куда вернуться? Что исправить?

— Все ответы прямо там, где ты находишься, — сказал он, показывая через моё плечо в сторону горизонта.

Я проследила за его взглядом вдоль опустевшей улицы.

— Там же ничего нет, — сказала я, оборачиваясь к нему. Но он уже исчез.

Было очень легко снова повернуться к Трейсу. Что-то притягивало меня к нему, тянуло в его сторону. Я хотела быть около него даже в этом странном мире, похожем на сон. Его глаза говорили со мной, рассказывали что-то, что я должна была знать, но я не понимала смысла их слов.

— Мне здесь не нравится, — сказала я ему. — Я хочу домой.

Он наклонился ко мне: чтобы поцеловать, чтобы успокоить, и во сне я ждала этого, затаив дыхание, хотя наши губы так и не соединились. Вместо этого его губы спустились к моей шее, лаская меня, скользя по моей коже.

От удовольствия от его прикосновений я на мгновение закрыла глаза. Когда я снова их открыла, перед глазами были светлые локоны.

— Это изменит твою жизнь, — сказал Доминик и впился мне в шею.

Обжигающая боль разлилась по венам, когда его яд проник в моё тело. Глоток за глотком он выпивал мою жизнь под чужим багровым небом.

И я не могла пошевелиться, чтобы помешать ему.

Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить дыхание и сердце после того, как я поняла, что это был лишь сон. Я сползла с кровати и на цыпочках пошла в зал за стаканом воды, чтобы смыть горький привкус во рту после сна. Я не была уверена, что дядя уже проснулся, поэтому я повернула за угол очень тихо, стараясь случайно не разбудить его. Я расслабилась, как только услышала доносящийся откуда-то его голос.

— Джемма — это моя ответственность. И мне решать, что для неё лучше, — услышав его слова, я замерла на полушаге.

После короткой паузы он продолжил:

— Проблема в том, что она сейчас не здесь и не там. Она где-то посередине. Так продолжаться не может, это слишком опасно. Заклятье нужно разрушить.

Заклятье? Какое заклятье? Что слишком опасно? О чем, чёрт побери, он говорит?

Я сделала шаг вперед, желая лучше видеть и лучше слышать. Пол скрипнул у меня под ногами, раскрывая моё присутствие, словно дом был живой и играл за другую команду.

Дерьмо.

— Слушай, мы обсудим всё при встрече. Тут возникла проблема.

Я метнулась обратно в комнату и практически запрыгнула обратно в кровать, натянула одеяло наголову и зажмурилась.

Через несколько мгновений я услышала, как моя дверь скрипнула, открываясь, и, через несколько секунд тишины, закрылась обратно.

Я не сомневалась, что это дядя приходил проверить, не проснулась ли я и не подслушивала ли я его разговор, определённо заинтересовавшись, как много я могла услышать.

Что ж, я слышала достаточно.

Я понятия не имела, что здесь происходит и о чём он говорил, но я собиралась это выяснить.

Весь день я совершенно не могла сосредоточиться. Несмотря на мои усилия, мысли продолжали крутиться вокруг разговора, который я подслушала утром в офисе дяди, и теперь пыталась найти смысл в бессмысленном. После бесчисленного множества вариантов я, наконец, решила, что, наверное, я неправильно поняла, что он сказал, или контекст, в котором это было сказано, потому что не было никаких других разумных объяснений. Параноидальные выводы были отличным способом доставить меня обратно в больницу.

Мои мысли быстро переключились на более приятные вещи вроде разговора с Домиником этой ночью, нашей прогулкой, цветом его глаз и формой его губ, и всеми остальными сбивающими с толку вещами, касающимися его. Рассудок устроил бунт, и Доминик был его верховным предводителем.

После большой суеты во время ланча, у меня, наконец, появилась возможность устроить себе первый перерыв за день и присесть у бара вместе с Паулой, ещё одной официанткой. Мы обедали, сидя бок о бок, пока Зейн проверял баланс на кассовом аппарате на другой стороне прилавка. Паула, девушка с русыми волосами, собранными в простой и скромный «хвост», была совершенно расстроена собственными мыслями.

Нужно было выкинуть всё это из головы.

— Здесь всегда столько народу? — спросила я, ни к кому специально не обращаясь.

Паула покачала головой.

— Необычно для воскресенья, — ответил Зейн, не поднимая головы.

— Ещё одна официантка бы не помешала, — тихо заметила я. — А где сегодня Трейс? — спросила и почти пнула себя за это.

— Он не работает в обеденную смену, — ответил Зейн и приподнял одну бровь. — А что? Ты по нему соскучилась?

— Нет, мне до лампочки, — я попыталась защититься, — просто расписание интересно, вот и всё.

Расписание? Слабовато даже для меня.

— Ну конечно, — он даже не пытался скрыть сарказм. — По-моему, леди слишком активно возражает-с.

Я вспомнила детсадовские навыки и скорчила гримассу.