Командир полка получил приказ: «Ночью, скрытно от противника, без шума вывести полк с занимаемых позиций» Солдаты начали отход, забыв о своих пулеметчиках, находившихся в отдельном окопе. Кто из них проснулся первым — того история не сохранила. Проснувшийся на рассвете от какой-то смутной тревоги, хорошо известной бывалым фронтовикам, выглянул из окопа и в предрассветной мгле увидал поднимавшиеся в гору цепи австрийских солдат. Растолкал напарника, сам приник к пулемету и открыл огонь. В начале войны в полках русской армии было не так много пулеметов, чтоб оставлять их противнику. Командир полка, услышав, что на оставленных позициях строчит русский пулемет, дал команду его отбить! Солдаты бросились на выручку своих оставшихся товарищей...

Австрийский наблюдатель-разведчик заметил поднимавшиеся в гору русские цепи, не зная о том, что ночью именно ими позиции были оставлены, посчитал, что направлена подмога, ракетой дал сигнал тревоги. Увидав и в местечке суетившихся русских солдат, продублировал сигнал опасности. Австрийцы повернули назад. Говорят, что о бое двух русских солдат было доложено лично Брусилову. За этот бой Семенов получил своего первого «Георгия». Спустя некоторое время — второго! Ближе к концу войны он стал полным Георгиевским кавалером! Мне рассказывали, что в соответствии с Уставом царской армии полного Георгиевского кавалера при встрече первым приветствовал (отдавал честь), вне зависимости от звания, каждый военнослужащий. Так отдавалась дань мужеству человека. И если это было действительно так, почему бы и в нашей армии не восстановить тот хороший обычай?

Семенов получил отпуск. Прибыл в Оренбург, решил зайти в казармы, где некогда обучали его военным премудростям. По двору казармы навстречу шел его бывший ротный. Оба узнали друг друга. Поравнялись. Семенов хотел было пройти мимо, не отдав чести, но ротный наотмашь ударил его по лицу — настолько велика была ненависть к солдату.

— A-арестовать эту мразь! — рявкнул ротный. — Под арест его!

Приказ был выполнен. Семенов был посажен на гауптвахту. Вот тут-то и вышла одна заковыка! Посажен-то он был посажен, да вот выводить из гауптвахты полного Георгиевского кавалера полагалось под духовой оркестр, да еще при развернутом знамени полка. То был позор, но не для Георгиевского кавалера! За эту «оплошность» ротный был отправлен на фронт. Опасаясь солдатской расправы, он всегда ходил в сопровождении своеобразного эскорта — слева, справа, впереди и позади себя он обязательно ставил солдат. Но и это не помогло — он был убит в период затишья на Стрыйском шоссе близ Львова случайно залетевшим снарядом.

А в Оренбурге долгое время продавались папиросы «Семеновские» с портретом Георгиевского кавалера да почтовые карточки в магазине Шанина, что располагался в Гостином дворе по улице Гостинодворской. Историю эту рассказал мне бывший оружейных дел мастер, окончивший то ремесленное училище вместе с Семеновым и долгие годы работавший в учебных мастерских Оренбургского техникума железнодорожного транспорта. В годы Великой Отечественной он ремонтировал оружие эвакуированной в наш город Военно-Воздушной Академии.

(В связи с некоторыми обстоятельствами фамилия героя очерка автором изменена).

Гостиный двор

 Есть в нашем городе архитектурный комплекс не менее интересный, чем Караван-Сарай. Это — Гостиный двор. Он занимал когда-то весь квартал, ограниченный улицами Советская  — 9-го января, Кирова — Пушкинская. Это памятник архитектуры XVIII века. По своей планировке удивительно напоминает Гостиный двор С.-Петербурга. Видимо поэтому некоторые наши краеведы склонны считать, что оба построены по проекту одного и того же архитектора. Правда, у С.-Петербургского по всему периметру здания над первым этажем(sic) идет сплошной навес-козырек, защищающий посетителей от осадков. Из магазина в магазин в любой дождь перейти можно сухим. У нашего козырьки-навесы были только перед входом в лавки.

Гостиный двор В Оренбурге на нынешнем месте был заложен в 1750 г. «... вместо имеющегося ныне при Оренбурге прежде сделанного плетнем из хворосту и обмазанного глиною Гостиннаго двора...» Его строительство в основном было закончено в 1754 году. В плане он представлял почти правильный прямоугольник, лавки которого своей лицевой стороной вначале выходили только внутрь. Был он собственностью таможенного ведомства, но в 1868 году был передан в собственность города. Чуть позже генерал-губернатор Николай Андреевич Крыжановский предложил Городской Думе перестроить его так, чтобы лавки лицевой стороной выходили и на улицу. С весны 1877 года началась перестройка по Николаевской улице. Реконструкцию по Гостинодворской стали производить в 1888 году. Четвертая сторона по Орской улице так и осталась глухой. Внутрь Гостиного двора вначале можно было войти либо со стороны Николаевской, либо со стороны Введенской улиц. Но позднее был сделан проход и со стороны Гостинодворской. Над воротами по Введенской улице когда-то была башенка с часами. В двадцатых годах прошлого века они «встали». Долго не могли их запустить  —  мастера не находилось. Несколько позже отремонтированные часы были перенесены на башню гауптвахты. Об их истории мы уже рассказали.

^{Здание Гостиного двора с Вознесенской (купеческой) церковью. Основана в 1784 г. Реконструирована в 1845.}

^{Слева Гостиный двор со стороны Гостинодворской (ныне — ул.Кирова) улицы. Справа двухэтажное здание «Американской гостиницы».}

Над входом со стороны Николаевской улицы была возведена надвратная, ныне уничтоженная, церковь. О причинах ее постройки мне довелось услышать следующую легенду.

Обилие лавок, магазинов, винных погребов Гостиного двора, их насыщенность различными товарами, от пестроты окраски которых буквально разбегались глаза, постоянно привлекали пристальное внимание «лихого люда». Как только заканчивался рабочий день, Гостиный двор содрогался от грохота опускаемых гофрированных стальных штор, запираемых окон и дверей. Но ни хитроумные запоры, ни стальные ставни и шторы, ни массивные с «секретами» замки не спасали их владельцев от опустошительных набегов непрошенных ночных «гостей».

Пустили ночных сторожей с «колотушками», звуками которых они предупреждали всех «Я здесь!», «Я на посту, я не сплю!». В наши дни это «оружие» ночных сторожей представляет определенный интерес, поэтому для его описания мы сделаем небольшое отступление от нашего повествования.

 ^{Вид на Гостиный двор с Введенской улицы (ныне ул. 9-го января).}

«Колотушка» представляла собой прямоугольник, длина которого раза в полтора превышала ее ширину и раз в пять-шесть ее толщину. Наиболее звонкие колотушки получались из целого куска древесины. По узкой ее части выдалбливалось сквозное окно, с одного торца крепилась ручка, с другого, через небольшое отверстие в торце — деревянный шарик на узком и длинном сыромятном ремне. Сторож, совершая обход своего участка, резко встряхивал колотушку. Шарик бил по ее «щекам». Раздавался довольно громкий, далеко разносившийся звук. Говорят, что сторожами была даже разработана своеобразная азбука колотушки — изменяя частоту и громкость ударов шарика о колотушку, они сообщали о положении на вверенном им участке, либо подзывали своих товарищей, если требовалась помощь. В необходимых случаях могли блокировать пути отхода ночному гостю, постепенно затягивая кольцо окружения.

«Колотушки» использовались сторожами до начала тридцатых годов нашего века. Отец рассказывал, что среди таких сторожей находились умельцы-музыканты, которые на своем «инструменте» выбивали дробь-поход малого барабана, выбивали мелодию польки или краковяка.