Торговля на Меновом дворе велась преимущественно с казахами, основным меновым товаром которых был скот ― лошади и овцы. В обмен им предлагались сукна и металлические изделия. Для развития торговли казахам разрешено было торговать продуктами своего хозяйства беспошлинно. В указе Коллегии иностранных дел от 22 сентября 1747 года говорилось: «...с киргиз-кайсаков в Оренбурге торгующих, пошлин не берется». Целесообразность этого мотивировалась тем, что у них, как писал И. И. Неплюев, «ничего иного, кроме собственного их промыслу: зверя, також лошадей и баранов и собственного рукоделия, яко то кошем и тому подобного, не бывает, и торгуют все по малому делу в розницу». Вскоре обмен значительно вырос и в 1748 году достиг рекордной цифры ― 50226 голов, которая по различным причинам не была превзойдена до 1762 года.
Но этот Меновой двор просуществовал недолго. Весной 1749 года случилось сильное и внезапное половодье. П. И. Рычков пишет, что вода по лугам шла валом высотой около сажени, то есть более двух метров, и Меновой двор «весь потопило и размыло, а многое и разнесло». Поэтому уже на следующий 1750 год приступили к строительству нового Менового двора, на этот раз место выбрали выше, чтобы не бояться весеннего разлива: от переправы через Яик до него около 2,5 километра.
Новый Меновой двор строился сразу капитально, из кирпича, покрывался листовым железом и был значительно больше старого. Он состоял из двух дворов: большого внешнего и внутреннего малого (чертеж «б», рис. 7). На плане видно, что он почти правильной квадратной формы, стороны около 440 метров длиной каждая, по площади более 19,5 гектара. Внешний четырехугольник образовывался лавками и амбарами, обращенными внутрь двора с задней глухой стеной почти четырехметровой высоты. Углы его связывались маленькими бастионами с батареями, здесь высота стены, а первоначально вала, была всего около двух метров, но батареи защищались еще небольшим рвом. В сторону города и со стороны степи были ворота, над первыми построили квартиру для таможенного директора, а над вторыми ― помещение пограничной таможни. Меньший четырехугольник ― «Азиатский двор» со сторонами 115―117 метров. Лавки обращены были и внутрь, и наружу. Тут было тоже двое ворот, причем интересно, что над теми, которые вели в сторону таможни, построили церковь, освященную в 1757 году «во имя Захария и Елизаветы», так что ее лучше видно было приезжающим из степи, а не из Оренбурга. На территории большого двора позже построили и мечеть, имелся там и колодец. Первоначально вокруг всего двора было 246 лавок и 140 амбаров, и на «Азиатском дворе» 96 лавок и 8 амбаров. На этом Меновом дворе рекордными по обмену скота в XVIII веке были 1786―1787 годы, когда выменяли 376475 и 373761 голов соответственно, более 99 процентов из них составляли бараны и ягнята. От стен Менового двора до Яика установили изгороди, начало их показано на плане прерывистыми линиями. Назначение изгородей, очевидно, ― препятствовать беспошлинному обмену. Надо сказать, что обманов и злоупотреблений в торговле у купцов было очень много. Позже, в 80-е годы, губернатор О. Игельстром писал, что для выявления злоупотреблений «целую комиссию учредить надобно».
Постройки Менового двора не сохранились, но память о нем осталась в названии проходящей рядом улицы ― «Меновинская» и в названии железнодорожной станции «Меновой двор». Можно еще заметить, что на гравюре XVIII века, которая неоднократно публиковалась, пропорции Менового двора не соблюдены, как это часто бывало. Художник стремился показать весь двор, все детали, поэтому стены слишком высоки и коротки и т. п. На самом деле отношение высоты наружной стены к ее длине было 1:100, надвратная часть была, конечно, выше. Таким нужно представлять себе это старинное сооружение.
В Оренбург в качестве товара поступали и ценные металлы и даже драгоценные камни, которые привозили среднеазиатские купцы. Особенно большим был приток серебра в 1750 году ― 1500 пудов. В этом же году ― 10 пудов золота. Металлы эти были и в слитках и в монете. В городе недалеко от Преображенского собора у северного фланка одноименного полубастиона располагалась специальная плавильня серебра.
Оборот был большим, в казну поступали значительные суммы, но город не богател, потому что служил только местом торговли, носившей ярмарочный характер. Своих богатых купцов в 50―60-е годы в Оренбурге почти не было. Например, из 109 купцов, торговавших в 1761 году с казахами в Оренбурге, своих городских ― только 6; в то же время из Сеитовского посада, или Каргалы, ― 38, из Казани ― 20, касимовских ― 13, тульских ― 8 и т. д. В 1770 году губернатор И. А. Рейнсдорп докладывал Екатерине II, что «Оренбург, который около осьмидесяти тысяч рублей приносит казенного дохода... не имеет больше 4 или 5 человек капитальных, протчие ж все люди бедные». Попытки привлечения на жительство в Оренбург богатых людей особого успеха не имели.
Имена, названия
В Оренбурге бывали, жили и работали многие известные и даже выдающиеся люди, если не они сами, то их близкие родственники. Так было и в XVIII веке. Степень значимости их различна, у одних известность всемирная, другие значительны только для Оренбурга. Имена многих уже назывались, но заслуживают быть повторенными.
Касаясь начального периода, первым нужно назвать конечно Петра Ивановича Рычкова ― первого члена-корреспондента Петербургской Академии наук. Ему мы обязаны большей частью знаний об Оренбурге и Оренбуржье второй и третьей четверти XVIII века. Жил Рычков, служивший в должности губернского секретаря, до 1760 года в доме, который сейчас числится под № 4 по Советской улице. Затем, уйдя временно в отставку, он продал его под казенную аптеку. Здание внешне изменилось, но никаких особых украшений, судя по чертежам, не имело и раньше. Выход был на большую улицу, там, где сейчас второе окно от северного угла. Высокое крыльцо имело лестницы на две стороны. Дом, в котором П. И. Рычков жил по возвращении на службу в 1770 году, не сохранился, но стоял он на месте-нынешнего дома № 7 по той же Губернской улице[21].
Нельзя забывать об Основателях города. Неплюев жил в губернаторском доме. Двор и службы его занимали большую площадь, здесь сейчас дом № 1 по Советской. Сам жилой дом находился на углу большой улицы и набережной. Выезд со двора был на набережную и с другой стороны на переулок, не имевший в неплюевское время названия, ныне Школьный. К западу от губернаторского подворья на почти такой же территории стоял другой казенный дом со службами, где помещался командующий военными силами. Первым здесь жил генерал-майор фон Штокман ― человек, под непосредственным руководством которого закладывали и строили город. Инженеры Галофеев и Тельной вероятнее всего жили в казенных домах в пределах квартала от набережной по ту или другую сторону главной улицы. Во всяком случае, если они еще оставались в Оренбурге в начале 1750-х годов, своих домов не имели. Архитектор же Лейтгольд, который, по-видимому, сделал тоже немалый вклад в проектирование и строительство города, хотя был в Оренбуржье не по собственной воле, с 1745 года уже здесь не жил.
Занимая весь торец первого квартала между Губернской улицей и Комисской (нынешняя Пролетарская, тогда доходившая до набережной) со стороны Проезжей, там, где сейчас детская художественная школа, жил ставший позже весьма известным военным инженером и историком Александр Иванович Ригельман. Он начал служить в Оренбурге в чине инженер-подпоручика, очевидно, с середины 1740-х годов, в 1761 году он был назначен строить крепость Св. Димитрия Ростовского (теперь город Ростов); в это время он был инженер-капитаном. В 1774―1782 годах Ригельман служил командиром построенной им крепости. Будучи в Оренбурге, он много ездил. В 1750 году с целью изучения мавзолеев путешествовал в казахской степи, в 1759 году составил проект изменения крепостной ограды Уфы, после случившегося там пожара. Военную службу А. И. Ригельман окончил генерал-майором. Из работ, связанных со службой в Оренбурге, нужно отметить «Изъяснение о Кизлярской крепости», написанное здесь в 1758 году.