В тот же день, т. е. 13 июня, в субботу, в 10 часов вечера расположились мы на ночной спокой, как вдруг послышалось пение молитвы. Мы встали, оделись и пошли; но вместо моления воскресной службы оказалось, что греческий священник в столовой венчал новобрачных. Среди столовой стоял стол, на столе три иконы. Священник водил новобрачных вокруг стола. Мы удивились, так как это было на второй неделе Петрова поста, да к тому же в субботу на воскресение. На другой день свиделись мы с Герасимом и сказали ему: „Как это в гостинице прошлый вечер было бракосочетание?” Герасим на это ответил: „в этом нет удивления и сомнения; в Греции обычай имеют венчать везде и во всякое время, и в гостиницах, в поле и даже без ведома отца и матери, только по согласию жениха и невесты. Каждая страна имеет свой обычай".

14 июня ходили мы в бывшую церковь великомученика Георгия, где сохранилась по краям купола древняя живопись. Признать лиц в точности невозможно, вид показывает, как бы священнический: руки держат по обе стороны ладони распростёртые, на главах венцов незаметно; между ними во многих местах изображены голуби. Это здание, построенное до Рождества Христова, было когда-то славное идолопоклонническое капище. По обращении Солунян в христианство оно обращено было в церковь великомученика Георгия. По взятии турками Салоников церковь обращена в мечеть. Какая это сохранилась живопись и для чего турки не загрунтуют ее — этого я определить не могу.

15 июня, в 8 ч. утра пошли мы в пароходное агентство, получили до Смирны билеты и пришли в турецкую таможню для получения своих дескире. Чиновник через переводчика сказал нам: „вас из Салоник выпустит нельзя, так как у вас дескире прописано на Салоники, а дальше не упомянуто, да к тому же обозначено, что вы турецкие подданные. Мы опять обратились к русскому консулу. Генерал Иларионов, консул, посмотрел наши дескире и сказал нам: „в дескире действительно написано, что вы турецкие подданные". — „Никак нет, Ваше Превосходительство, мы русские подданные, уральские казаки. Мы имеем заграничные русские паспорта”. — Просмотрев паспорта, консул приказал писарю написать, что в дескире ошибочно прописано: турецкие подданные… „Прошу дескире переправить и прописать, что они отправляются в порт Смирну". Писарь моментально приготовил (бумагу), с которой приказали нам обратиться к градоначальнику. Мы поспешно разыскали канцелярию градоначальника. Снаружи у дверей сторож потребовал за вход с нас деньги; мы не споря деньги сторожу уплатили и вошли в канцелярию, но градоначальника не застали, и писаря на наш вопрос ответили, что он придет в два часа пополудни. Ожидать до 2-х часов нам было невозможно: пароход снимется, отходящий в Смирну, и билеты наши пропадут, товарищ наш Барышников на пароходе уедет с багажом в Смирну без паспорта и без билета (пароходные билеты все находились у меня). Что оставалось нам делать? Спросили где квартира градоначальника, и отправились туда на извозчике, но к прискорбию нашему градоначальника в квартире не оказалось. Обратились мы вторично к консулу с известием о нашем несчастливом положении, и консул нас послал к генерал-губернатору, предполагая, что градональник будет у него.

Отправились мы на извощике к генерал-губернатору, но и здесь его не было. Обратились в 3-й раз к консулу; консул послал с нами своего гаваса (гавасами в Салониках служат из албанцев, рубахи носят широкие, на подоле несколько складок; рубаха делается из 40 аршин), вручил ему свою карточку и сказал: „ступайте к такому-то чиновнику, он вам, быть может, все дело обработает". Пришли к сказанному чиновнику. Гавас вошел к нему и скоро вышел. — „Дело не тянет”, — сказал гавас, а нужно будет сходить в канцелярию, в которой вы были. Гавас поехал, мы остались ожидать; приехал гавас обратно и сказал: „Нет, и карточка консульская не помогает. Давал денег и деньги не берут!". — „Что же будем делать?”—спросили мы. — „Хоть ревите", ответил гавас. Наконец, нашли градоначальника дома. Он, спасибо, скоро отпустил, только приказал нам с бумагой обратиться в его канцелярию, в которой мы были уже дважды. Мы попросили гаваса, чтобы он в канцелярию съездил один, а сами сели на конку и поехали на пристань узнать, где наш товарищ и багаж. По пути зашли в пароходное агентство и попросили, не будет ли возможно на полчаса задержать пароход. — „Никак нельзя" ответил агент. — „Мы не сами собой не угодим на пароход — нас власть задержала; иначе получите от нас билеты обратно.”—„Мы обратно билеты не принимаем". — „А сколько осталось времени до отхода?”—„Одень час половина,”—ответил немец. Бросились мы на пристань. Барышников с багажом сидит в дверях таможни. — „Я, говорит, думал, вы уже пропали, турки вас забрали”. В это время гавас привез нам дескире, а на пароходе дан был второй свисток. Мы засуетились, разыскивая свои патроны, которые при обыске от нас были отобраны, но чиновника, у которого хранились патроны, в это время в таможенстве не было. Мы махнули рукой, сели в лодку и поспешно поехали на пароход. Только успели подъехать к пароходу, подан был последний свисток к отъезду.

В 2 часа пополудни пароход снялся и пошел по направлению к Смирне. На пути матросы нам рассказали, что в 12 верстах от Смирны есть казацкая слобода, бежавших когда-то из России, а к какому войску принадлежали они, матросы не знают[41].

16 июня прибыли мы в Смирну, где у прибрежья бухты стояли 12 английских броненосцев и три миноноски. В этот день у англичан быль праздник — день рождения Виктории, и с броненосцев стреляли из нескольких десятков орудий. На каждом броненосце выкинуты были сотни разных флагов.

Г. Смирна числится очень древним городом; первоначально ионическая колония, разрушена за 6000 лет до Рождества Христова лидийцами и впоследствии вновь выстроена Антигоном. Смирна сделалась средоточием малоазиатской торговли и так пребывает даже до настоящего времени.

Тут вырабатывается множество росного ладана. Раньше мы думали, что росный ладан вырастает сам собою. Нет, его вырабатывают искусственно; вот рассказ почтенного грека (жителя г. Смирны), который сам работал на заводе: росный ладан сначала собирают с душистых растений, цветы до 38 разных пород и малая часть в них употребляется мингали (миндаля?). Цветы эти соединяют вместе, кладут в большие медные котлы. Когда все это приготовлено, приезжает на завод митрополит и епископы с причтом, служат над цветами молебен, после чего начинают их варить и отливают в формы, особо устроенные на этот предмет.

В Смирне насчитывают теперь около 150 тыс. жителей: турок, евреев, греков и франков. Слово Христово в Смирне посеяно с самых первых годов проповеди апостолов, церковь насаждена здесь св. Иоанном Богословом. Первым светилом смирнской церкви был святитель Поликарп, рукоположенный ев. Викулом и благословенный Иоанном в епископы. Св. Поликарп пострадал в 166 году, в жестокое гонение Марка Антонина. В Смирне сохранились на одном возвышенном месте, при склоне горы Палусы, остатки развалин (амфитеатра), где пострадал столетний святитель и другой ученик Иоанна Богослова. После них на этом же месте от идолопоклонников различно были замучены еще многие христиане: колесованы, зверьми поедены, в котлах сварены. В греческой церкви этого города сохраняется евангелие, писанное Иоанном Богословом на пергаменте, которое англичане стремились купить, но греки ни за что продать его не намерены. И теперь оно сохраняется у греков в церкви.

17 июня, избегая турецкой таможни, перебрались мы с русского парохода на австрийский. В 5 часов пополудни пароход снялся. На пути мы останавливались у города Хио, находящегося на острове того же имени. Город Хио невзрачен, наполнен развалинами, памятниками фанатизма турецкого над несчастным его населением за его сочувствие греческому восстанию; но загородные дачи его с густыми садами великолепны. Остров Хио горист, но очень плодороден, производит: виноград, маслины, хлеб, хлопчатую бумагу и шелк. Здесь пострадал в III веке от нечестивого царя Декия святой мученик Исидор (память его совершается 14 мая).