«БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ

Аз смиренный Мелетий патриарх Славяно-Беловодский, Ост- Индский, и Юст-Индский, и Фест-Индейский, и Англо-Индейский и Японских островов.

Божиим изволением, по благодати Всесвятаго и Всесильнаго, и Животворящаго и Покланяемаго Духа и по данной мне власти от вышняго архиерея Господа нашего Иисуса Христа, приятой от святых апостол, их преемников и аз сопрестольник апостольский от Антиохии Сирийския церкве патриарх, на основании правил святых апостол и вселенских учителей хиротонисал со священным собором с четырьмя митрополитами сирскаго языка сего преосвященнаго Аркадия во епископа Словенским градовом, Тавризию и Турхилину, да поставит диаконы и пресвитеры и всякий чин церковный по правилам святыя восточныя кафолическия церкви Сирскаго и Словянскаго и прочим языком вселенныя, неотступая правил православновосточных апостольских и вселенских святых соборов, утвержденных, да храня я сохранить свято и нерушимо, яко же в патриархии нашей, идеже святое и божественное евангелие проповедуется и во других странах земли и градех и селех и весех. Тако да поставит церкви Христовы умножить, их же врата адова неодолеют во веки. И мы сего преосвященного Аркадия избрахом и поставихом епископа в лето от сотворения Mipa 7355 (1847 от Р. X.), месяца декабря в 25-й день; а возведен во архиепископа богоспасаемому граду Божду-Карану Японскому острову и послахом мирно и отпустихом со властию архиерейства в Российское государство в лето от сотворения Mipa 7358, месяца марта в 20-й день, да и тамо поставить Христианом православным хранящим останки древняго благочестия диаконы же и пресвитеры; в чем свидетельствую нашею патриаршею рукою и освященнаго собора, подписом четырех митрополитов Сирскаго языка и приложением печати святаго собора. Напечатася в лето от сотворения Mipa 7358 месяца марта в 21-й день в церкви Пресвятыя Богородицы честнаго Ея живоноснаго источника в царствующем граде Славяно-Бело-Водскаго царства Беловодско-Трапезангуште.

Божиею милостию смиренный партриарх Мелетий Славяно-Бело-Водский, Ост-Индейский, Юст-Индейский, и Фест-Индейский, и Англо-Индейский и Японских островов.

Смиренный митрополит Никола Корейский и Японский. Смиренный митрополит Илья Дельский, Англо-Индейский и Норский.

Смиренный митрополит Израиль Американский и Мексиканский.

Смиренный митрополит Иона Африканский и Индиянский Сирскаго языка».

Собравшиеся после этого на совет Екатеринбургские старообрядцы спросили, под крестным знамением, Аркадия, где он рукоположен во святительский сан? на что он ответил: «в Беловодие». Тогда старообрядцы принесли книги и всей земли планы (географические карты) и ни где не нашли такой страны. Потом, посоветовавшись между собой, сказали: «не надо нам его; он обманщик, бросить его в воду». Аркадий, сохранив присутствие духа, сказал: «чем бросать меня в воду, так я сам уйду, и не будет на вас греха». И ушел в Пермь.

Из Екатеринбурга, чрез Пермь, Аркадий в октябре месяце пришел в деревню Чуваковку, остановился в доме у старой девки Матрены Назаровой и отсюда стал собирать сведения о старообрядцах Юго-Камского завода. Потом сноха Матрены Назаровой, Агафья Егорова, свела его в завод к настоятелю часовенной секты Павлу Дементиеву Батуеву, у которого он и остановился пожить.

С подобающей таинственностию и под условием великого секрета Аркадий открыл Батуеву, что он никто другой, как бегствующий Христа ради и спасения древле православных христиан архиепископ. Аркадий верно рассчитал на гостеприимный прием у главы здешних старообрядцев и нимало не ошибся. Для Батуева нисколько не показалось сомнительным, что такой великий светильник скитается под видом странника, претерпевая холод и голод и прикрываясь рубищем.

На 28-е октября Батуев приглашен был на служение молебна в дом старообрядца, крестьянина Осипа Андреева Реутова, у которого жена Парасковья была именинница. Батуев взял с собой на молебен и Аркадия, чтобы он посмотрел на их моление. По окончании молебна св. великомученице Параскеве и Ангелу хранителю, и после того, как Батуев познакомил братию со своим гостем, представив и почестив дивного гостя чернеца, Аркадий с заискивающим смирением заметил Батуеву и всем богомольцам, почему они не прикладывались после молебна к иконе? и испросив дозволение у всех, пожелал сам отслужить молебен тем же святым. Конечно, все это делалось с предварительного соглашения с Батуевым. Пока шли приготовления к новому молебну, Батуев посоветовал Реутову пригласить еще кого можно к себе из братии. Народу набралось довольно, так как сказано было, что прибыл какой то дальний чернец, чуть ли де не священник и их согласия. Аркадий предварительно испросил у собравшегося братства прощения, если он нечто не так будет исправлять, и в смирении своем заявил, что он благодарен будет и за то, если они постоят да посмотрят, как он служить будет, а молиться предоставляет на волю каждого, кому будет «несумнительно». Потом он попросил принести два медных подсвечника и, очистив их, оградил крестным знамением и стал вставлять в них желтого воска большие свечи, в один вставил три, а в другой две свечи. Народ на все это смотрел с недоумением и ждал, что будет дальше. Устроив трикирий и дикирий, Аркадий, прикрыв голову камилавкой с каптырем, в простом чернеческом балахоне, с лестовкой, положил начало и потом взял в обе руки возженные трикирий и дикирий, обратясь к народу, благословил его, пропевши: «тон деспотии, ке архиереа имон…».

Присутствующее все догадались, что это не простой священно-инок служит, а чуть ли не сам архиерей. Батуев первый поклонился служащему, за ним некоторые и из братии, из чего прямо узнали, что Павел Деменьтиевич привел архиерея им показать. Молебен все простояли с умилением, и Аркадий отслужил его «шипко ловко, видно что дело у рук бывало».

После молебна начались обычные беседы и угощение у именинницы, Батуев в расчетах не ошибся. Первый молебен Аркадия весьма понравился старообрядцам часовенного согласия, тем более, что они никогда не слыхали при служениях в своих молельнях эктений и священнических возгласов, а также священных действий: благословения десницею, крестом и наконец трикирием и дикирием. Этим первым, и удачным служением Аркадий приобрел полное право на тепленький уголок в Юго-Камском заводе и мог жить, сколько угодно.

Принятие Аркадия в сане архиепископа в Юго-Камском заводе.

С течением времени, ознакомившись более с прибывшим странствующим архиереем, полюбив его смиренное и благоговейное служение, умильный взгляд на иконы, не редко со слезами, и пленившись его представительностию и выразительным лицом, настоятель Павел Дементиевич Головщин и Павел Ильич Нечаев совершенно предались Аркадию, вверились в него, как в богодарованного архипастыря. Мысль, что они приобрели архиерея до того овладела ими и так много хорошего в скором будущем обещала им, что они не задумались, при первом собрании всех членов своего согласия, объявить решительное свое намерение принять Аркадия. Мнение свое о принятии Аркадия на общем соборе своего согласия они выразили в следующих решительных и сильных словах: «братие о Исусе Христе! хоть вы принимайте, хоть не принимайте преосвященного владыку Аркадия, а мы его принимаем; ибо без священства жить нельзя!» На это заявление Никола Иванов Замараев и некоторые более рассудительные старики сказали: «принять мы его не отказываемся; а есть ли у него ставленная грамота?» потом Замараев, обратясь к Батуеву, сказал: «посмотри-ка Павел Дементиевич правило святых Апостол, что оно гласит на счет принятия страннаго священника или епископа, да прочитай-ко в слух нам всем!» Батуев взял Кормчую и, сотворив на себе крестное знамение, начал читать: «От Кормчий книги, правило святых Апостол тридесять и третие: чужд пресвитер без ставленнаго писания неприятен. Аще же имать, да испытается, аще правоверен есть, аще ли ни потребноя на путь взем да отпустится. Толкование. Без ставленнаго писания не подобает чуждаго пресвитера приимати, ставильное же писание ситцево есть, котораго града епископ, и како имя ему, и како имя пресвитеру и по святым ли правилом поставил его, и с миром ли отпустил, аще же и таковое писание носит, то и тако подобает вопрошати и испытати его, и аще без всякаго извета правоверен обрящется, прияти того достойно, аще ли некая противная правоверию глаголет и творит, подобает таковому потребная на путь вдати и отпустити его». Кончивши чтение правила с толкованием, Батуев сказал собранию: «это есть истое правило по нашей потребе; владыка Аркадий при себе ставленную грамоту имеет. Я эту грамоту у него брал и читал и теперь нисколько не сомневаюсь на счет его правильного рукоположения. Грамота у владыки столь великолепная, что это и уму нашему непостижимо!»