«Мы сделаем это прямо сейчас… Только бы Найц не подвёл.» — размышлял капитан отстранённо — «И только бы не подвёл я …» На обера, в данном случае, он не полагался вообще — пока Раласс снимет со спины винтовку, всё уже будет кончено… А заранее снимать нельзя — подозрительно, сразу заметят; то ли дело капитан и майор — они своё оружие так и не убрали, хотя, по идее, надобности в нём уже десять минут как не было… Верно подмечено — дуракам везёт. Удалившись шагов на пятнадцать от крайнего члена шеренги (в параллельном ей направлении), Шорл остановился, и медленно повернул — глаза его были прикованы к полу, лицо выражало глубокую депрессию. Главное, чтобы «пожарники» ему верили — верили в его слабость, верили до последнего мига… Верили, что команда обер-полковника сделает за них всю работу — стоит лишь предоставить ей ещё несколько минут… «Шакалы…» — подумал Лийер, и плотнее сжал губы. Расскажи ему кто-нибудь вчера вечером, что прилетевшие на «Галарче» люди, прикрывшись дырявой со всех сторон легендой, обведут его и обер-полковника вокруг пальца таким примитивным способом, и он бы от души посмеялся… А теперь было поздно.

«Лишь бы поверили.» — напутствовал себя напоследок Шорл, и не дойдя до крайнего осназовца четырёх метров, неуклюже застопорился:

— Нормально, да?.. — он в изумлении уставился куда-то мимо шеренги. Кстати, непростое занятие: смотреть мимо, и ни в коем случае не на жертву, но в то же время фиксировать её взгляд… Но Лийер это сделал. Он, вообще, много чего мог сделать, коль скоро речь заходила о его жизни…

Наверно поэтому, когда никто из бойцов ещё даже не пошевелился, а только подумал, Лийер уже твёрдо знал — не сработает. Трудно сказать, почему — то ли под самый конец он немного сфальшивил, то ли он исчерпал свой лимит доверия ещё задолго до этого — например, когда заговорил с подполковником о Прозао… Главное, пришла пора действовать. Действовать, или умереть — такой вот нехитрый выбор…

— Н-на!.. — лишь на короткое мгновение обогнав тройку оппонентов, капитан поднял ШВР, и не забыв перевести регулятор скорострельности в положение «макс», без малейших угрызений совести надавил на спусковой крючок.

Больше всего инициированное им столкновение напомнило схватку бешеных волкодавов: такое же яростное, и такое же кровожадное. По сравнению с этим кошмаром, даже тупая мясорубка, в которой погибли недавно две дюжины Халлатангов, могла считаться венцом тактического изящества — там всё-же было прикрытие, там были какие-то осмысленные манёвры, ходы… Здесь же ничего подобного не было и в помине — были две злобные стаи, разделённые несколькими метрами открытого пространства, и была одна цель: истребить друг друга за максимально короткий отрезок времени… И — всё. Происходящее нельзя было назвать сражением — адекватного термина в таллском словаре просто не существовало — это был вихрь беспросветной ненависти, страха, и крови… Но это ещё не значило, что в вихре нельзя победить.

Поскольку Лийер находился от Найца по правую руку, его первой целью — стандартная практика — стал самый правый, и он же ближайший к нему осназовец, тогда как Найц взял на себя крайнего левого — двое умерли мгновенно и без мучений, успев огрызнуться лишь короткими неприцельными «та-та-та». Если бы капитанская кровь не состояла на одну треть из адреналина, то он бы, возможно, отнёсся к этим «та-та» с куда большим питетом, но увы: бой поглотил его настолько, что два несильных тычка в бедро показались капитану незаслуживающей внмания мелочью… Бой продолжался. Следующим на очереди за подарками стоял Хольц — последний из тройки, он как раз занимал в шеренге центральную позицию… А потом вдруг занимать перестал. Миг — и адресованая подполковнику очередь обижено прошелестела сквозь пустоту — подполковника на месте не оказалось.

Всё измерялось в мигах…

Миг — и неясная тень, опережая размашистый веер пуль, кувыркнулась в сторону; миг — и тень с неслыханной быстротой вышла из кульбита, взяла капитана на мушку, и как удав, гипнотизирующе заглянула в глаза — ну что, сосунок, ты готов? «Н-нет, как же это…» — сильнее, чем когда-либо в жизни, Лийер захотел вернуться на несколько секунд в прошлое, переиграть всё заново… И конечно не смог. Тогда он попытался отпрыгнуть, но левая нога почему-то ослушалась, и капитан — что со мной происходит?! — начал беспомощно заваливаться на мраморный пол. Он ещё заметил, как броня главного «пожарника» стала разлетаться осколками, но испытать по этому поводу каких-то эмоций уже не успел — умирая под пулями Найца, Арвин сделал-таки на прощание один-единственный выстрел… Но хватило и этого. Через полторы миллисекунды капитанскую голову сотряс удар гидравлического молота, и под хруст шейных позвонков наступило всепоглащающее ничто.

Склока бешеных псов закончилась.

Центральный Сиарский стоунхедж — вот где они находились… Пять сотен гектаров безжизненной базальтовой пустоши, очищенной от неровностей, и окружённой огромными рукотворными скалами. Ветерок холодал, бардовое предзакатное солнце неумолимо таяло — именно таяло, блекло, растворялось в воздухе — а не уходило за горизонт… Ещё тут стояла «Лаоза», и рядышком — «Пеликан», на котором, по-видимому, какое-то время назад сюда прибыла Хольцевская шобла… И ещё были трое людей — не считая самого каперанга. Найц — невредимый, как и всегда; Раласс был более-менее — только на правом плече появилась ещё одна окровавленная повязка — а вот Аяни… Тревожные мысли так и не успели оформиться в полноценную панику, когда до капитанского слуха долетел искажённый, но вполне узнаваемый голос Азъера:

— Она жива… — обер-полковник посмотрел на лежачего заинтересованно — Как спалось?

— Надо… В госпиталь… — капитан попытался сесть, но лишь неуклюже завалился на бок: если язык ещё как-то ворочался, то тело не слушалось совершенно.

— Знаю. Скоро прибудет такси, и…

— Послушайте… — капитану было не смешно: лежащая неподалёку Аяни находилась присмерти — лицо побелело и осунулось, под закрытыми глазами налились чёрные круги, а потрескавшиеся губы кровоточили не переставая.

— …её доставят прямиком на Самру. — завершил предложение обер — Я не шучу.

Встретившись с его взглядом, капитан убедился: не шутит … Тогда он ещё раз попробовал сесть, но снова потерпел неудачу — координация была как после вдумчивой пьянки, хотя сознание оставалось незатуманенным.

— Сотрясение мозга… — прокомментировал Раласс — Весь удар пули поглотила каска, тряхнуло вас хорошо… И с ногой дела так себе… Кость не задета, но лучше не дёргаться. — но руку он ему всё же подал, и капитан наконец-то сел.

— Ерунда… — собственное состояние заботило его в последнюю очередь — Как обстановка? Когда прибудет это ваше… такси?

— Да так… — Азъер посмотрел на небо — Неоднозначная обстановка… Ваша пассия успешно прошла процедуру назначения, после чего делегировала административные полномочия мне, и опять потеряла сознание… Мы заблокировали теолепортационное сообщение, и связались со штабом экспедиции, чтобы скоординировать атаку… Это случилось примерно двадцать минут назад.

— То есть, Источник наш? — при другом стечении обстоятельств капитан бы взлетел от восторга, но сегодня он отделался тусклым, почти равнодушным взглядом — Так, стойте… А нельзя ли…

— Нельзя. — Азъер читал его мысли, как раскрытую книгу — Нельзя даже в прнципе… Повреждение тканей на молекулярном уровне, а Источник… В-общем, бога из машины не будет.

— А что же будет? А обычные раны он лечит?

— Электростанция отдельно, электроприборы отдельно. — произнеся загадочную формулу, Сабирь посмотрел наверх, и притопнул ногой — Так-так, зашевелились… Зашевелились, голубчики!

Высоко над Сиарой — это было не спутать ни с чем — разворачивалось масштабное космическое сражение. Одна за другой, в сумрачных небесах средневековой планеты вспыхивали звёзды — жёлтые, красные, белые, большие и маленькие. Какие-то из звёзд сгорали за один миг, какие-то продолжали светить — иногда сохраняя целостность, а иногда рассыпаясь на части — и чем дальше, тем больше их было… Спустя пять минут, к термоядерным вспышкам прибавились плазменные шлейфы нарастающего метеоритного града — это сходили с орбиты десятки и тысячи тонн разнокалиберных обломков — красиво!.. И ешё это было очень, очень жутко — особенно когда знаешь, что представляют из себя эти спецэффекты на самом деле, и какая за ними стоит разрушительная мощь… А Лийер, не смотря на контузию, знал — знал прекрасно. Знал он и то, что Идгу постараются не оставить на планете ничего живого, хотя интуиция подсказывала, что этим их планам уже не предстоит сбыться… Стоял бы иначе здесь обер-полковник с такой беззаботной физией!