— Да, но для нас оно было важным, — абсолютно серьезно произнесла мама, а я снова задумалась. Слухи об этом обвинении дошли даже до меня. Что о многом говорит. Потому что в нашей семье принято все ото всех скрывать и разбираться во всем самостоятельно.
— Я рад, что смог помочь вам, — добродушно ответил Евгений и с теплотой взглянул на меня. А я все так же с недоверием рассматривала своего нового знакомого и никак не могла понять, что же он за птица такая? И с какой целью мне устроили сегодня с ним знакомство? Ведь ясно, как день, что мероприятие это важно только из-за присутствия этого человека.
— Мариночка, Евгений уже давно в курсе почти всех наших семейных дел и готов сорваться на помощь в любую минуту! — мамин выразительный взгляд не смог бы понять, наверное, только полный кретин. Но сдерживать себя уже просто не было сил. Знаешь, мамочка, я просто обожаю играть по твоим правилам! Пощекотать тебе немножко нервы? Ты ведь ничего не рассказывала отцу?
— Прямо в курсе всех-всех семейных дел? И такой услужливый! Прямо скорая юридическая помощь! — я позволила себе злорадно оскалиться, услышав, как мама слегка поперхнулась этой чертовой лазаньей.
Но больше всего меня вывело из себя то, что Евгений на это все лишь снисходительно улыбнулся, чуть расслабил галстук, откинулся на спинку стула и, глядя мне прямо в глаза, вальяжно ответил:
— Стараюсь быть внимательным ко всему. К двусмысленным фразам, не удаленным перепискам… Знаете, Марина, люди прокалываются на таких мелочах!
Все.
Все стало ясным и понятным, стоило только Евгению намекнуть, что он в курсе всего, что недавно произошло. Интересно, и как же они решили с мамой распоряжаться этими сведениями? Просто в качестве запугивания меня любимой? Отец, судя по довольной улыбке, явно не посвящен в дело. Может, и мне стоит начинать шантажировать маму? Вопрос только в том, чей риск выше, мамин или мой? Что больше папе не понравится, то, что жена скрывала от него что-то? Или это «что-то» — отношения его дочери с преподавателем? М-да. Похоже, что пока я в заведомо-проигрышном положении.
Дальше вся беседа приняла такой привычный для нашей семьи холодный светский характер, что мне в какой-то степени даже удалось расслабиться. Евгений рассказывал о некоторых делах, которые им приходилось решать, о других юристах, которые так же работают на больницу и защищают права каждого ее врача по отдельности. Но, по словам отца, ни одному из них наша семья так не доверяет, как Евгению. Хотелось прошипеть что-нибудь очень колкое и предложить им «усыновить» Евгения, раз уж он такой расчудесный!
Так что когда наш затянувшийся обед подошел к концу, я пребывала в таком скверном расположении духа, что с трудом сдерживалась, дабы не огрызаться по каждому удобному поводу. Но этот замечательный Евгений и тут сумел меня удивить, потому что, пожав на прощанье папину руку, а маму немного приобняв, он снова протянул свою ладонь мне. А я, с трудом удержавшись от соблазна хлопнуть по ней со всей дури, все-таки протянула свою руку в ответ, но затем удивленно смотрела, как Евгений целует тыльную сторону моей ладони. Не сказала бы, что жест выглядел нелепо или неуместно, но обезоружил меня — это факт. Так что когда за этим супер-юристом закрылась дверь, мой мозг превратился в некое подобие барабана стиральной машинки. И мысли в ней теперь крутятся, крутятся, бегают, словно те пони, по кругу…
— Я же попросила тебя быть милой! — раздраженно воскликнула мама, провожая глазами уставшего отца, который, по привычке поцеловав жену, отправился в свой кабинет. Только чуть обернувшись, он предпринял вялую попытку встать на мою защиту, сказав, что все было нормально, но, судя по всему, он слишком устал, чтобы всерьез сейчас убеждать в этом маму.
— Да я была просто самим очарованием! К чему это все, мама? — я подняла глаза, дабы убедиться, что папа нас не слышит. — Решила меня запугать? Я тебе доверяю, дочка, но все равно держу руку на пульсе! Так что ли?
Мама не сумела скрыть улыбки, но что-то все равно не вязалось. Вроде бы все так ясно и понятно… Почему она улыбается так, словно я дитя малое, которое ничего не видит дальше собственного носа?!
— Что смешного? — не выдержала я.
— Глупая ты, Марина, у меня!
— О, спасибо, это действительно, чудесный повод для улыбки!
— Прекрати мне дерзить! — тут уже не выдержала мама, но буквально на пару секунд, потому что улыбка ее вновь вернулась, чем только вызвала больше моего раздражения. — Он не запугивать тебя пришел! Честно говоря, мы вообще договорились с ним не упоминать в твоем присутствии о…
Мама замялась и тут уже на помощь пришла я:
— О Дмитрии Николаевиче, — я даже позволила себе немного улыбнуться. — Мы же не секретничаем, мама, ты забыла? Или ты забыла его имя?
— Глупая, глупая моя девочка! — мама сделала навстречу ко мне несколько медленных шагов, а потом окончательно меня сбила с толку, когда сердечно обняла за плечи. Что за… — Он пришел, чтобы познакомиться с тобой. Понимаешь? С тобой!
Смысл ее слов не сразу до меня дошел. Но когда я поняла, о чем она говорит, возмущение накрыло меня с головой.
С ума сойти! Мама нашла мне ухажера?!
Глава 25. О любящих друзьях и искусных лицемерах.
Комментарий к Глава 25. О любящих друзьях и искусных лицемерах.
Друзья, картинки, арты, фото с приблизительной внешностью героев, а так же прочие “интересности” вы сможете найти в моей группе https://new.vk.com/public107393614
Погода за окном как раз соответствовала моему настроению. Монотонный дождь, смывающий остатки грязного снега, сопровождался сильными порывами ветра, выворачивающими прохожим зонтики наизнанку. Вот бы тоже сейчас взять да и вывернуть всю эту жизнь прямо наизнанку!
Признаться, такого от своей дорогой мамаши я не ожидала. И зря. Если подумать, то подсунуть мне под нос кавалера, полностью подходящего под мамины мерки порядочности, вполне предсказуемо. А злилась я больше на себя, потому что мой мозг, похоже, совсем атрофировался и не хотел воспринимать действительность, полностью уступив сердцу место «у руля». А сердце что? А сердце — орган, как известно, милый, но довольно-таки безмозглый.
Отталкиваясь от подоконника одной ногой, я откатывалась назад, сидя в кресле, но тут же возвращалась обратно, уцепившись пальцами второй ноги за тот же подоконник. Так и ездила, туда-сюда, возмущенная до мозга костей и немного даже обиженная на маму. Хотя, на что обижаться-то? Обижаться как раз не на что. А вот мне стоит быть более собранной. В конце концов, ничего плохого, а уж тем более, катастрофического пока не случилось!
Вспоминая внешность семейного юриста, глупо было бы отрицать, что он достаточно привлекателен. Тонкие черты лица, притягательная улыбка, внимательные, даже, пожалуй, слишком внимательные темные глаза… Такие темные, что даже кажутся черными. И под их взглядом становится откровенно не по себе. Ну нет! Это я уже сама себе придумывать начинаю! Мне не по себе, потому что он прекрасно знает все обо мне и химике. Хотя, с другой стороны, что такого? Мне ведь уже есть восемнадцать. Черт, но Лебедев — мой преподаватель.
Голова кругом идет!
И что теперь делать с этим расчудесным Евгением? Интересно, мама на этом остановит свои попытки нас свести? Кстати, еще интересно, насколько Евгений в курсе маминых планов насчет него? Хотя, если он, по ее словам, пришел знакомиться со мной…
И еще один вопрос, который теперь кажется неразрешимым: стоит ли говорить Дмитрию Николаевичу о нем? Как отреагирует наш вспыльчивый химик?
В очередной раз откатившись назад, колесико кресла на что-то наехало, и внизу раздался жалобный треск. Как оказалось, треснувший карандаш, которому не повезло быть безжалостно раздавленным мною, прервал все мои размышления и заставил вернуться обратно в реальность. И, твердо решив пока ничего не говорить химику, я поняла, что мне нужно мнение третьего лица, сумевшего бы трезво оценить ситуацию. Логично было бы обратиться к Ане, потому что в ее рассудительности не смеет сомневаться абсолютно никто. Но, похоже, что теперь это невозможно. Я понимала, что рано или поздно она узнает о нас с химиком, но приближать этот момент мне как-то не хотелось. Да и непонятно, что за секреты у нее, касающиеся Лебедева. Она тоже темнит. И я не уверена, что могу ей доверять. С Хвостовой обсуждать подобные вопросы просто не хотелось. Мне так приелась ее вселенская мудрость по любому поводу, что в последнее время расхотелось делиться с ней чем бы то ни было вообще. Так что, поняв, что вариант, пришедший мне в голову, достаточно безумный, но при этом и интересный, я спустилась вниз, демонстративно взяла трубку домашнего телефона и, дождавшись, пока на другом конце ответят, попросила позвать Пашу.