— Эм.

— Расслабься. Юмор — это хорошо, эт правильно. С юмором легче жить. Шути на здоровье.

— А световые мечи есть на самом деле?

— Наверное. — Пожал плечами Реван. — Во вселенной чего только нет. Но мне почему-то кажется, что как оружие нападения они малоэффективны — дальность действия ничтожна. Эдак любой враг может запросто убежать.

— Значит вы тут потому, что я тоже псионик. — Констатировал хозяин.

Собственно, Дмитрий не очень удивился. В его жизни иногда происходили необъяснимые события наподобие полтергейста. Вещи падали сами собой или вдруг разлетались вдребезги. Окончательно парень уверился в своей необычности, когда в драке какой-то отморозок метнул в него нож. Дима тогда безнадёжно вскинул руки, но летящий прямо ему в грудь клинок отчего-то отклонился в сторону. Хулигана скрутили подоспевшие товарищи, а сам парень долго анализировал случившееся и пришел к выводу, что некие 'непонятные' силы всё-таки существуют. Но мнение своё держал при себе.

— Кстати, нужно окончательно убедиться. Дай руку. — Гость вынул какую-то штуку, приложив к пальцу Димы, проколол кожу до крови и глянул на табло. — Ого! И не самый слабый. Разделение, конечно, условное и неточное, но набор пси-белков зашкаливает. Остаётся только удивляться, почему ты ещё жив.

— В смысле?

— Годам к пяти у псионов окончательно оформляется дар и они начинают подсознательно влиять на окружающее, в основном на своё же тело. И если делать это тебя не учили, то ты просто обязан к семи — двенадцати годам скончаться от какой-нибудь раковой опухоли или чего похуже. То, что ты дожил до двадцати шести — это нонсенс. Такое в моей практике впервые.

— Какой практике? Вы же колонизационные войска. Кстати, какие колонизационные войска, если таких планет, как наша, кот наплакал?

— Подловил. — Легко согласился Реван. — А притворялся тупым. Ты прав — никаких специальных войск не существует. Это разовая акция и потому всё, что есть — это линкор с десятитысячным контингентом, висящий на орбите. Нужно же было как-то впечатлить власть имущих. Но для вашей отсталой цивилизации и его с лихвой хватит. Я сюда пять лет как заступил на дежурство. Понимаешь, учитывая ценность планеты и скорость вашего над ней надругательства, никто не стал бы ждать сорок лет из-за каких-то там отсталых аборигенов. Колонизировали бы насильно и всё. Но вот если среди них рождается много псионов — это совсем другое дело. За годы наблюдения почти четыреста человек — по десятку в год! Неимоверный показатель. И это только те кого мы нашли, а сколько бродит беспризорных, не понять вообще.

— Как это не понять?

— Пси-излучение от одарённого, не умеющего срываться, можно почувствовать чуть ли не через ветвь галактики. И мы, конечно, обнаружив его, сразу прилетели сюда. Оказалось, что вас тут много и вы так фоните в разные стороны, что светится всё население. Вычленить одарённых без всеобщей колонизации невозможно.

— Что ж вы тянули сорок лет?

— Пытались найти факторы, влияющие на такую удивительную демографию. Вдруг бы удалось воссоздать искусственно?

— Нашли?

— Неа.

— Зачем же влезли?

— Тебе не угодишь. — Отхлебнул кофе Реван. — Потому как беспризорников всё больше, пси излучение всё сильнее и скоро сюда слетятся стервятники со всего космоса. Нужно вас скорее обучать, пока вы не спалили контору. Ещё бы — целая ферма псионов. Да мы тут увязнем в кровопролитной войне до конца времён!

— Значит, вы нас спасаете?

— Само собой.

Дмитрий выпил горький остывший кофе, ему всё-таки сахара не хватило, пришлось всё высыпать гостю. Пока прихлёбывал, задумался о прошедшей беседе, вернее о её поворотах.

— А с чего такая откровенность? Прям аж жуть.

— Надеюсь на добровольное сотрудничество. Я откровенен с тобой — ты со мной. — Покрутил пальцами гость. — Ты уникум сам по себе, а нормально обучить тебя уже не выйдет — слишком стар. Придётся тебе безвылазно жить на базе. А явился я сюда лично — из спортивного интереса.

— Осмотреть диковинку?

— Вроде того.

— Выбора у меня, конечно, нет?

— Есть. Своим ходом пойдёшь — тогда скрывать от тебя ничего не буду. Начнёшь выпендриваться — очнёшься в клетке.

— Пойду переодеваться. — Показал на свой, неподходящий к прогулкам халат, Дима.

— Не нужно. — Отмахнулся Реван. — Нам недалеко, а одежда всё равно не пригодится.

Впрочем, тапки Дмитрий всё же обул, не босиком же на улицу выходить. В лифте пришелец вместо первого этажа, нажал кнопку девятого. Моргунов предпочёл ничего не спрашивать и не удивляться, а просто шел следом.

Реван вывел его на плоскую крышу многоэтажки. Посередине стоял предмет, размерами и очертаниями напоминающий автомобиль. Только стоял он торчком, будто упал с высоты и встрял. Вернее не встрял, с близкого расстояния видно, что эта махина висит в нескольких сантиметрах над поверхностью.

Сбоку отворились створки.

— За мной и не пугайся. — Подмигнул провожатый и скрылся в темноте открывшегося входа.

Страх Диму не особо донимал. Разумные опасения? Да, те являлись частенько, а вот страх и другие яркие чувства не касались психики парня никогда. В детстве он даже практически не плакал, как впрочем и не смеялся, всегда оставаясь серьёзным и сосредоточенным ребёнком. Родители иногда шутили: он мол родился сразу взрослым.

Поэтому внутрь Дима шагнул безбоязненно. Чего опасаться? Ведь туда только что влез провожатый, а он обещал не лгать. В душе упрямо сидела уверенность — если обещал, не соврёт. Что-то вроде интуиции подсказывало, а уж чему-чему, а интуиции своей Дмитрий доверял. Это пожалуй единственное чувство, что посещало его бесчувственную душу регулярно. И что самое удивительное — редко подводило.

Оказавшись внутри, он вдруг оказался в невесомости. Мягкие манипуляторы коснулись тела и закрепили в удобном положении. Темнота вокруг рассеялась, и Дима опять оказался на крыше своей девятиэтажки. Только теперь на ней не было ни машины, ни их с Реваном. Он будто смотрел на округу из ниоткуда.

Можно перемещать зону обзора как угодно, и смотреть куда хочешь. Своими движениями, правда, управлять не пришлось. Его подняло вверх и понесло к шестиграннику. Самого движения не чувствовалось, казалось, тело находится в состоянии полного покоя, и лишь зрение неумолимо доказывало обратное.

Оказывается, с балкона виднелось только днище корвета, основная масса находилась сверху. Собственно, никаких изысков, больше на стоячий карандаш похоже — тот тоже, если в торец смотреть, шестигранником кажется. Никаких люков, иллюминаторов, орудий, антенн.

Скорее всего, основное богатство прячется внутри, а окошек в корабле нет. Как не было их и в челноке, на котором Дмитрий сейчас летел. Но это, однако, не мешает обозревать окрестности.

Взгляд помимо воли опустился вниз на удаляющуюся земную поверхность. Если бы Моргунов умел пугаться, он бы сейчас обязательно испугался. Крыши домов удалялись с умопомрачительной скоростью.

Челнок облетел корвет по кругу, заложил крутой вираж и сблизился с висящим без движения кораблём, а затем ловко юркнул в приоткрывшуюся щель. При такой скорости манёвров любой истребитель землян развалился бы на запчасти, а пилоты погибли от перегрузок.

Ракурс обзора изменился. Теперь Дима будто смотрел с вершины корвета. Громадный корабль медленно набирал высоту. Город скукожился до точки, реки стали нитками, моря — пятнами. Постепенно скорость увеличилась, вокруг потемнело и Земля превратилась в красивый голубой шар.

Впереди сверкнула яркая точка. С каждой секундой увеличиваясь, она удлинялась, превращаясь в линкор. Дима без подсказок понял — линкор. Если сразу казалось, что корвет огромен, то теперь стало ясно — это всего лишь катер по сравнению с танкером.

Когда они оказались рядом, бока линкора перекрыли собой большую часть видимости. От завораживающего зрелища оторваться было трудно, да Дмитрий и не собирался, жадно разглядывая и запоминая всё, до чего дотрагивался взгляд.