Я чуть не подскочила преждевременно и не начала целовать отца в щеки. Он выдержал паузу, как опытный нервотрепщик, и только потом завершил.

- Езжайте, - махнул он рукой – но если что не так!

Потрясая указательным пальцем перед нашими лицами, он, наконец-то, улыбнулся. Я всё-таки бросилась обнимать его за шею и благодарить.

СынХен не стал задерживаться и, отклонив мамины предложения посидеть с нами ещё, ушел, пока на улице ещё даже не стемнело. Я, довольная исходом событий и итогом дня, хоть и уставшая от волнения, запрыгнула на кровать. Включив негромко какую-то мягкую и приятную музыку, я готова была уже ложиться спать, чтобы время потекло быстрее. Я не знала, что именно меня ждет, но надеялась, что что-то хорошее и ДжонХун больше будет не в силах испортить мне настроение. А что если… а вдруг он тоже привезет с собой ту девушку? Струны, которые внутри меня издавали сладкие звуки, брякнули, зажатые неверным аккордом. Это ведь его девушка. Он тоже теперь с кем-то встречается, а, стало быть, имеет право привезти её на съемки точно так же, как СынХен меня. И если я разрыдалась от одного их поцелуя, то что я буду делать, если они трое суток будут обниматься и целоваться у меня перед глазами? Настоящая пытка.

Я залезла в ящик стола и положила в сумочку бутылёк с валерианой. Пригодится. Уже собираясь задвигать его обратно, взгляд мой выхватил инородное тело, которое я сюда точно не клала. Презервативы. Мама! Боже, она так и не поверила мне, что я веду себя прилично, что я всего лишь встречалась с друзьями… одного из которых сегодня представила им как своего парня. Черт, и кто после этого наивен и глуп?

Я взяла их в руки, разглядывая с каким-то предубеждением. Моё воспитание было таковым, что я не могла отнестись к средству контрацепции как к чему-то, что защищает и оберегает, что является естественным. В моем понимании я держала в руках какую-то пошлость и развратную штуковину, которая приписывала меня к девушкам легкого поведения. Правильно ли я смотрела на жизнь? Подруги утверждали, что я старомодная и порой излишне правильная. Может, они правы, и моё мировоззрение давно не в моде? В конце концов, будь такая вот вещица в своё время у меня в ящике, я бы не потеряла ребенка… вернее, и не заимела бы его. Глаза увлажнились, потому что я почувствовала себя полной дурой. Я сама ещё не знаю ни жизни, ни мужчин, ни адекватного поведения в обществе, и уже загубила одну маленькую жизнь, которой теперь не быть.

Успокоившись и поразмыслив, я закинула презервативы к себе в сумочку, вслед за валерианой. Тут же вспомнился анекдот про женщину, которая путала противозачаточные с успокоительным. Теперь у неё десять детей, но её это не беспокоит. Надеюсь, меня такая участь не постигнет.

Глава 9. "Загородом. Сутки первые"

С немного старомодным рюкзаком на спине, сумкой на плече и в солнечных очках, я стояла на улице возле остановки, где мы и договорились, что меня заберут. Я наотрез отказалась отъезжать прямо от дома, чтобы родители не увидели, что в компании кроме парней фактически никого больше и нет, поэтому протопала один квартал в целях конспирации. Сюда меня провожать не пошли, вернее, я отболталась.

То, что мои предостережения были не напрасными, я поняла, когда подъехал белый микроавтобус с затонированными окнами, и дверь его плавно и беззвучно подалась в сторону. Он выглядел слишком по-зведному. Все в нем выдавало принадлежность пассажиров к какому-то другому миру, более высокому уровню. Из него выпрыгнул менеджер, поздоровавшийся со мной и пропустивший меня внутрь. Я поставила ногу на ступеньку и подтянулась в салон. Прямо передо мной оказалось сиденье с ДжонХуном. Мне стоило большого труда не выпасть обратно. Хоть на нем были такие же непроницаемые солнечные очки, что и на мне – те, что я вернула ему – было понятно, что он смотрит на меня. Не поприветствовав, однако, мою персону, он отвернулся к окну. Я взяла себя в руки и шагнула вглубь. Проходя мимо ДжеДжина и МинХвана, улыбавшихся мне, я достигла конца, где сидели СынХен и ХонКи, ожидающие меня.

Плюхнувшись между ними на удобное автомобильное кресло, я оказалась лицом вперед, и теперь весь салон расположился передо мной, как на ладони. Я ещё раз внимательно осмотрела его. Помимо меня здесь была только одна женщина, лет сорока, с которой нас тут же друг другу представили. С ней мне и предстояло делить комнату ближайшие три дня. Другой девушки не было. То есть, ДжонХун был один. Если, конечно, его пассия уже не ждала на съемочной площадке, что вряд ли. Что ж, одним испытанием меньше.

ХонКи начал заговаривать меня буквально с первых же минут. При этом он не болтал без умолку, а просто регулярно кидал какие-то фразочки, задавал вопросы и приобщал СынХена к нашему разговору, так что задуматься о чем-то или отключиться не получалось.

- А как долго нам ехать? – поинтересовалась я.

- Часа три, наверное, да? – обратился ХонКи за подтверждением к СынХену.

- Да, вроде примерно столько, - он, как обычно, помимо редких случаев, был необщителен. Вернее, по-мужски молчалив и уравновешен. Иногда меня приводила в замешательство эта его серьёзность, при которой я не знала, как ей соответствовать, как вести себя достойно, но когда он внезапно улыбался, от шутки ли, или хорошего настроения, всё вокруг и во мне таяло. Улыбка у него была добрее некуда. Она давала силы и затмевала всё грустное и беспросветное.

СынХен незаметно взял меня за руку и перетянул к себе ближе, переплетя пальцы. Я посмотрела на него через плечо и улыбнулась глазами. Увлекшись обсуждением музыки с ХонКи, я оказалась к нему спиной, и он напомнил, что я еду с ним, а не с кем-то ещё. Благодаря дорожному шуму, шуму машины, проезжавших вокруг по асфальту шин и негромко играющей в салоне музыке те, что сидели впереди, не слышали наших бесед, и хотя в них не было ничего интересного и предосудительного, я чувствовала себя спокойнее от того, что ДжонХун не слышит моего голоса, а я не слышу его, когда он изредка зачем-то обращался к ДжеДжину, менеджеру или МинХвану. Я старалась даже не смотреть на его затылок и иногда поворачивающийся профиль, но он всё равно, то и дело, попадался мне на глаза.

На втором часу пути всех начала утомлять езда, и музыканты, привычные к такому образу жизни, расслабились и по одному погрузились в дрему, пока была возможность отдохнуть. Я же была абсолютно бодра и, выспавшаяся сегодня, взбудораженная от волнений, связанных с первой в моей жизни подобной поездкой, не знала, как усидеть тише и не гомозясь, чтобы не мешать СынХену. Даже во сне он не отпустил мою руку. Поделив, как обычно, наушники пополам со мной, он включил свой плеер и отключился. Я с нежностью разглядывала его умиротворенное лицо, с чуть хмурыми бровями и опущенными ресницами. У него была красивая линия подбородка и изящные скулы. Мне хотелось провести по ним пальцем, но не могла же я сделать это здесь? Я заставила себя отвернуться, чтобы не соблазняться неуместными желаниями. ХонКи не спал и целеустремленно смотрел в окно на пролетающий на скорости пейзаж, меняющий свои картинки, как диафильм. Именно не мечтательно, а осмысленно и, будто планируя что-то, взгляд его упирался в горизонт. Хотя ХонКи порой вел себя задорно, расхлябано и даже легкомысленно (особенно в компании ХиЧоля), я чаще угадывала в нем волевого человека, который точно знает, чего хочет от жизни. Иногда уставшего, утомившегося от того, что имеет, но всегда хотящего добиться чего-то ещё, стремящегося к своим целям, не ведомым мне. Нет, он был совсем не прост. И я, в который раз, поняла, что никак не смогла бы стать его близким и хорошим другом, даже если бы очень хотела того.