— Да вот встретил в «Рози» этих «мальчиков из колледжа».

Клинтон бросил почти пренебрежительный взгляд на Джону и Шона, одетых в рубашки-поло и шорты.

— «Мальчики из колледжа», да? Я вижу, вы привели своих женщин. А кошельки свои вы принесли?

«Ни Джона, ни Шон не учились в колледже, но работали в кабельной компании в Вашингтоне, благодаря чему вели образ жизни, который большинству людей на этом поле показался бы роскошным», — подумала Гризельда, глядя на рваную и тесную футболку Клинтона с надписью «Metallica» и стоптанные рабочие ботинки. Когда она рассматривала татуировку в виде ромашки между его большим и указательным пальцами, то почувствовала, как он взглянул на нее и задержал на ней свой взгляд.

— Эй, — произнес он. — Откуда я тебя знаю?

— Да, бл*дь, — сказал Джона. — Ну, вот опять!

Шон усмехнулся, взял из рук Тины бутылку «Wild Vines» и сделал глоток.

— Она очень напоминает кого-то, да? — спросил Квинт, взглянув на сына, потом снова на Гризельду.

— Да, — ответил Клинтон тихо и задумчиво, будто изо всех сил пытался определить, откуда это сходство. — Ты из этих мест?

— Нет, — сказала Гризельда и почувствовала, как по шее пробежали мурашки.

Клинтон прищурил глаза, наклоняясь ближе к ней, но Джона протянул руку и уперся ладонью ему в грудь.

— Уже достаточно близко, чувак.

Глаза Клинтона изменили курс, лениво опустившись на руку Джоны, затем уткнулись ему в лицо.

— Я не такой здоровый, как Сет или Илай, но если ты не уберешь руку с моей персоны, я сам ее уберу.

Секунду Джона изучал лицо Клинтона, потом ухмыльнулся и опустил руку.

— Мужчина имеет право защищать свою женщину.

— Именно поэтому тебя еще не отметелили, — сказал Клинтон, на мгновение оглянувшись на Гризельду и покачав головой так, будто у него просто в голове не укладывалось, почему они вместе.

Гризельду раздражало желание Джоны помериться членами, а Квинт со своим сыном приводили ее в полнейший ужас. Черт, ну почему этим людям, кажется, что они ее знают? Она ломала голову, пытаясь вспомнить, не фотографировал ли Калеб Фостер ее с Холденом, но не могла вспомнить ничего подобного. Потом она вспомнила еще кое-что, и у нее отвисла челюсть, а глаза потупились от стыда.

Ну конечно.

Вдоль всей проселочной дороги, на которой похитили ее с Холденом, местной полицией были размещены объявления о пропавших детях. Она видела такое на информационном табло в офисе шерифа Чарльзтауна, когда она, наконец, там оказалась. Если эти отец с сыном прожили здесь всю свою жизнь, они, скорее всего, видели фото Гризельды в десятилетнем возрасте в местном почтовом отделении, баре, банке или прачечной. Везде. Вот почему им кажется, что они ее знают, но не могут понять откуда. Вот почему они постоянно щурят глаза и, хоть сами этого не осознают, желают увидеть ее несколько иначе, а именно, немного моложе. От этой мысли ее чуть не вывернуло.

Она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоить желудок, но ей в нос ударили насыщенные запахи жевательного табака, дыма, выпивки и мужского пота. Почувствовав во рту вкус недавно проглоченной пищи, она зажала губы руками и нагнулась на случай, если вдруг что-то вытекло. Отчаянно боясь опозориться, она проглотила хлынувшие обратно картошку фри и пиво, и взглянула на Тину как раз, когда та поняла, что сейчас могло случиться. Она схватила Гризельду за руку, оттаскивая ее подальше от Джоны.

— Какого черта? — сказал Джона, схватив ее за другую руку и рванув назад к себе.

— Ее вот-вот стошнит, Джона! Господи! Да отпусти!

Гризельда посмотрела на Джону, и в этот момент ее желудок снова дал крен. Она съежилась, плечи дернулись вверх, а рот снова наполнился проглоченной пищей.

— Да, ладно. Извини. Тина, ты можешь ей помочь? Думаю, бой вот-вот начнется.

— А что, по-твоему, я пыталась сделать?

Гризельда никогда еще не видела добродушную Тину такой разъярённой, но была ей очень благодарна, когда Тина повела ее сквозь толпу прочь от Джоны и Шона. Она ковыляла по неровной земле, чтобы просто уйти от толпы, от Квинта и Клинтона, и сделать несколько больших глотков чистого воздуха, тогда ей сразу станет лучше. Она была в этом уверена.

Тина выпустила запястье Гризельды и, обняв ее за плечи, повела к тюку сена, одиноко стоящему на небольшом холме и почти незаметному в тени, примерно в шести метрах от стоянки. Сидя они могли увидеть отсюда только часть рига, но стоя, им открывалась практически вся зона боя. Во всяком случае, они могли здесь отдохнуть и, как только бой закончится, снова присоединиться к Джоне и Шону. Когда Гризельда села, Тина сунула ей не колени бутылку фруктового вина.

— Я бы предложила тебе мятную жвачку или немного воды, милочка, но это все, что у меня есть.

Гризельда с благодарностью взяла бутылку, зажав ее между бедер, и сделала несколько глубоких неуверенных вдохов. Здесь тоже сильно пахло бензином и дымом, но как-то более-менее сносно, и она, наконец, смогла наполнить легкие воздухом, и ее перестало мутить.

— Спасибо, — медленно выдыхая, сказала она. — Я твоя должница.

— Нет проблем, — ответила Тина, усаживаясь рядом с ней. — Рвота и босоножки – вещи несовместимые.

Гризельда тихо засмеялась и кивнула.

— Знаешь, — продолжила Тина, доставая из сумочки сигарету и закуривая. — Я стараюсь видеть в каждом только хорошее, но твой парень ведет себя немного собственнически, нет?

Гризельда пожала плечами, открыла бутылку «Wild Vines» и поднесла ее к губам. Вино оказалось невыносимо сладким, но это было лучше, чем вкус рвоты, которым она «наслаждалась» в данный момент. Она сделала глоток, надеясь, что он не выплеснется обратно, и почувствовала глубокую благодарность, когда он удержался в желудке.

— Но, — продолжила Тина, к которой вернулся ее прежний приветливый голос. — Может, нам крупно повезло, что тебе стало плохо, потому что мне совсем не хотелось смотреть, как эти два идиота бьют друг другу морды, а твой живот вроде как нас спас. Так что, спасибо тебе, расстроенный живот.

Она засмеялась, толкнув колено Гризельды своей коленкой.

Гризельда как раз хотела предложить Тине бутылку, когда ее отвлек внезапный рев толпы. Встав с тюка сена и оставив бутылку вина безвольно биться о ее ногу, она взглянула поверх сотен голов и увидела трех толстых мужчин, стоящих вокруг ринга, и одинокую фигуру, спускающуюся с дальнего холма через поле от них. Когда он добрался до подножья холма, то бросил на землю свою фланелевую рубашку и вышел на ринг.

Сет

Уверенно шагая вниз по холму, он не обращал внимания на свист и выкрики, сосредоточенно глядя на ярко освещенный круг перед ним. Но перед тем как в него войти, он снял с себя рубашку и бросил ее, угрожающе посмотрев на людей, толпящихся вокруг ринга. Они быстро расступились в стороны и, пока он шел к рингу и перешагивал через тюки, некоторые из них хлопали его по спине и желали удачи.

Он обвел глазами ринг в поисках Квинта и Клинтона, которые всегда были начеку, потому что борьба могла начаться в любую секунду, стоило лишь его сопернику вступить в зону боя.

В бойцовском клубе существовало очень мало правил:

Как только вы оба на ринге, бой начался.

Никакого оружия.

Если не можешь встать, ты проиграл.

Наконец, он нашел Клинтона, стоящего у ринга рядом с отцом, который разговаривал с какими-то «мальчиками из колледжа». Сет их не знал. Долбаные туристы? Похоже на то. Наверное, приехали ловить рыбу или охотиться и каким-то образом оказались здесь.

Пока Сет прочесывал глазами ринг, публика замерла в возбужденном гуле. С противоположной стороны ринга толпа расступилась, и через тюки сена перепрыгнуть Илай. Босыми ногами он приземлился на ринг, взметнув вверх облако пыли.

«Бл*дь, да он здоровый».

Сет мог поклясться, что все три месяца, после того как проиграл Сету, Илай только и делал, что качался. Его грудные мышцы заметно увеличились, а руки стали мощными и крепкими. Он стащил с себя футболку и швырнул ее в толпу.