Киев — древнейший религиозный центр русского народа, и с религией неразрывно связана тысячелетняя его история. Пусть сейчас Советская Россия отреклась от всякой религии и развивается под знаком атеизма, но поговорка, на этот раз греческая, говорит: «И сами боги не могут сделать бывшее не бывшим».

Как же сплелось атеистическое настоящее с религиозным прошлым в этом самом древнем городе русском?

Этот предмет очень трудный и очень сложный. Вся государственная и общественная жизнь подчинена велениям атеистических воззрений современного советского общества. Это надо помнить и учитывать как основной фактор. Будет ли это промышленность, заводы, будет ли это строительство, будет ли это воспитание, вся школа, низшая, средняя и высшая, — все это проникнуто духом атеизма. И в этом смысле не надо делать себе никаких иллюзий и тем не менее…

И тем не менее религия существует и даже весьма ярко выражается самой внешностью города.

Когда входишь в Лавру, острые впечатления вихрятся вокруг. Крутые спуски и подъемы. Каштаны большой старости; старинные здания церковного стиля. Красота прошлого, обаяние ушедшего.

И вот я у входа в «Ближние» пещеры. До «Дальних» сегодня не добраться.

Вход в темное подземелье светлый. Это многостекольное здание как бы преддверие храма. На стенах старинные картины (трудно назвать их образами), изображающие ад и рай. Впрочем, больше — ад. Я не имел времени рассмотреть их, как они того заслуживают.

Картины эти предназначены для тех времен, когда пещеры посещали почти что пещерные люди.

Каковы они сейчас, те, что входят и выходят из древних подземелий? Как они верят?

Часть тут неверующих, это любопытствующие. Часть и сейчас, вероятно, верят по-пещерному. Но есть, конечно, и такие, которые верят не по-пещерному, а гораздо тоньше и возвышенней. Но я с такими не имел соприкосновения.

В пещерах проведено электричество, свечи теперь не нужны. Но по старой традиции покупают восковые свечи, которые продает монах, сидящий у входа. И входят в пещеры с зажженными светильниками в руках. Раньше электричества не было и в смысле душевных эмоций было лучше. Не подходит победоносный свет к порожденному смирением миросозерцанию. Едва мерцающие лампады были бы тут осмысленнее.

В подземных ходах по-прежнему лежат мощи в гробах, покрытые покрывалами. Видны только руки, сложенные на груди. Они кажутся сделанными из потемневшего воска, но это подлинные кости, обтянутые усопшей кожей.

Среди других можно увидеть и руки Нестора-Летописца, свыше 600 лет тому назад начертавшие:

«Откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве начапервее княжити, и откуда Русская земля стала есть».

В подземной церковке пели женские голоса в порядке «самодеятельности». В них не было благости, потому что они как будто что-то кому-то доказывали. Не надо доказывать. Истина, если она истинна, победит сама собой. Если не победит, то истина не истинна.

Я шел с трудом. Я стар, а древние ступени обветшали. Струя людей, обойдя «Ближние» пещеры, вывела меня на свет божий. С трудом я поднялся к тому месту, где был главный собор, Успенская церковь. Ее в 1941 году начисто уничтожили новые вандалы XX века.

Почему? Отчего? По какой причине злоба обрушилась именно на эту святыню? Никто не мог мне объяснить.

Другие церкви, жилые здания и Трапезная стоят среди вековечных каштанов. Под ними оживленно торгуют книгами, здесь же можно купить историю Лавры. Конечно, эта история изложена в атеистическом стиле. Но уцелевшие памятники истории бережно сохраняются. Стоит и черный мраморный крест над могилой Столыпина, убитого в Киеве в 1911 году. Около нее есть надпись, соответствующая политическим взглядам коммунистов, но самая могила сохранена.

Рядом со столыпинской находятся могилы Искры и Кочубея, казненных Мазепой перед Полтавской битвой, т. е. 250 лет тому назад.

В общем Лавра превращена в нечто вроде музея и на официальном языке называется «Державный заповидник — музей «Киево-Печорська Лавра»».

Ярослейф Вальдемарович, иначе Ярослав Володимирович, вошел в историю с прозванием «Мудрый».

Быть может, потому, что он построил в Киеве замечательный собор, оконченный в 1038 году, в честь святой Софии, а слово «София» по-гречески означает «мудрость».

Ярослав умер в 1054 году. Я любил приходить сюда в часы, когда в Софийском соборе было тихо и пусто. Гробница была наглухо закрыта крышкой тяжелой, как тысяча лет. И мне не хотелось ее открыть. Лежит ли там прах мудрого Ярослава или гроб пуст? Я не стремился это проверить. Но в XX веке Софийский собор был объявлен музеем, и торжествующая наука вошла в этот храм. Гробницу Ярослава вскрыли. Гроб не оказался пустым. В нем нашли останки человеческие.

После тщательных исследований пришли к выводу: скелет, обнаруженный в гробнице Ярославовой, действительно относится к останкам великого князя Ярослава Киевского, скончавшегося в 1054 году.

Как пришли к такому заключению? Путем тщательного изучения письменных документов. Летописи сохранили несколько происшествий из жизни Ярослава, например его ранение. Травматические повреждения должны были вызвать известную деформацию на костях. И эти следы на скелете, найденном в гробнице Ярослава, оказались налицо.

Когда было признано, что в гробнице действительно находятся останки Ярослава, наука захотела по возможности восстановить и его внешний образ. Возможности к этому были. Искусство реставрации за последнее время шагнуло далеко вперед. Ученые и художники этой специальности по черепам восстанавливают лица. И они воскресили образ Ярослава, каким он должен был быть при жизни. Тогда останки его вложили обратно в гробницу, где они лежали 900 лет.

Софийский храм превращен в музей. Будем говорить о том, как сохраняется эта древнейшая русская реликвия.

Невесело, конечно, было войти в алтарь храма тому, кто помнит благоговейное служение в Софийском кафедральном соборе, и видеть престол обнаженным от золотых риз, т. е. тяжелую каменную глыбу из серого цемента. Здесь в течение веков совершалось таинство бескровной жертвы в память кровавой расправы, учиненной над безвинным и добровольным страдальцем. Но надо стряхнуть с себя гипноз золотой роскоши, в которую позднейшая церковь закутала евангельскую простоту. То, что совершено было без малого 2000 лет тому назад, настолько ужасно, что не драгоценная парча, а вот такой серый, бездушный камень, не ведающий сострадания, должен быть подножием Голгофы.

Эта мысль меня утешила, но безутешен я был в том, что окружающие стены храма безмолвны. Они не отражают сейчас поистине райских звуков, рождавшихся здесь в то время, когда я был молод. Никогда я не слышал и, вероятно, не услышу хора, подобного знаменитому хору Калишевского, певшему здесь, в Софийском соборе.

Известно повествование Нестора-Летописца о том, как была выбрана новая вера для Руси язычником киевским князем Владимиром, отцом Ярослава. Послы Владимира побывали всюду и в Царьграде (нынешнем Стамбуле) тоже. Вернувшись в Киев, они сказали Владимиру

— Когда мы там были у них в храме и слышали, как они воспевают своего бога, то не знали, на земле ли мы еще или уже на небе…

Так рассказывает Нестор о звуках, рождавшихся в Царьградском храме в X веке нашей эры.

Но это только красивая легенда! — так нам казалось. Однако в XIX столетии в Киев приехали не безымянные послы Владимира, а очень известный и даже знаменитый музыкант Петр Ильич Чайковский. Он был поражен резонансом Софийского собора. И говорят следующее:

Он, Чайковский, силился в одной из своих опер («Пиковая дама») передать мистические песнопения, предшествующие появлению мертвой графини (сцена в казарме). И будто бы Чайковский вдохновлялся при этом звуками, слышанными им в Софийском соборе во время панихиды. Это были звуки неземные, звуки с того света.

— И не знали мы, на земле ли мы еще или уже на небе…