Тишина казалась невыносимо тяжелой, она давила своим неисчислимым весом на плечи Валианта, и он чувствовал, как по его телу прокатывается нервная дрожь. Похоже, Харриссону было не менее неловко, потому что и сам, несмотря на то, что с трудом мог стоять, пару раз неспокойно перемялся с ноги на ногу. Наконец, он выдавил из себя слово, которое Валиант никак не ожидал от него услышать.

— Прости, — тихо произнес Джеймс, опуская глаза.

Теперь они поменялись местами. Харриссону было невыносимо смотреть на того, кого он все эти годы считал монстром и убийцей своих жены и дочери, кого винил напрасно. А Валиант не мог не смотреть на человека, который столько раз, несправедливо обвинив его в жестоком убийстве, мог принести ему смерть. От услышанного сердце Валианта вдруг болезненно сжалось, и боль эта на какой-то миг стала даже сильнее боли в недавней ране — она сжала горло, надавила на грудь и острым клинком прокатилась по позвоночнику, заставив Валианта громко выдохнуть.

— Я… — Харриссон помедлил, продолжая свою милосердную пытку, — очень перед тобой виноват. Я знаю, что вряд ли смогу хоть как-то загладить эту вину, что бы ни сказал сейчас и что бы ни сделал. Но я обязан это сказать: мне действительно очень жаль.

Валиант прикрыл глаза, веки его задрожали. Он не мог ничего ответить. Столько раз он представлял себе, как услышит эти слова от Харриссона, столько раз продумывал свою ответную речь, и вот теперь… он отдал бы все, чтобы Джеймс замолчал.

— Я вижу, что ты пытаешься найти, что мне ответить, — со слабой, беззлобной, понимающей усмешкой полушепотом произнес Харриссон. — Не нужно. Я прекрасно знаю, что то, через что я заставил тебя проходить на протяжении десяти лет, невозможно искоренить с одного извинения. Пока что мне достаточно того, что ты будешь это знать.

Валиант был искренне благодарен за эти слова. Он собрался с силами и кивнул.

— Нужно… — голос предательски дрогнул и не послушался его. Валиант прочистил горло, поморщившись, — нужно убираться отсюда.

На этот раз нахмурился Харриссон. Взгляд его снова стал напряженным и пристальным.

— Где Ривер? — почти требовательно спросил он. — Она…

Закончить вопрос он не решился, и Валиант догадался, что Харриссона с первой секунды встречи сильнее всего волновало именно это. Он поднял на него глаза, и в них сверкнул синий блеск — не гипнотический, но решительный, холодный и устрашающий.

— Нет, — отрезал Валиант. — Она жива. Я оставил ее в особняке, запер в комнате, чтобы не подвергать ее опасности.

— В особняке? — Харриссон прерывисто вздохнул. — Но ведь там…

— Засады больше нет. Люди Талоса и Дюмейна мертвы, — Валиант оглядел тела убитых и нахмурился. — Пожалуй, в живых остались только сами Талос и Дюмейн. Так или иначе, сейчас в особняке безопасно… если сейчас хоть где-то в Шелл-Крике может быть безопасно, — он криво улыбнулся. — Не злись, что Ривер не нашла тебя первой. Она искренне хотела пойти, но я не мог допустить, чтобы она рисковала собой и дальше. Она… сделала очень многое, чтобы тебя спасти.

Джеймс и хотел бы усмехнуться в ответ на слова Валианта, но вместо того лицо его вытянулось и осталось почти непроницаемым. Вызов в интонации, взгляд, выражение… все это окончательно дало Джеймсу понять, какими чувствами руководствовался Валиант, когда дело касалось Ривер Уиллоу.

— Вот оно как… — тихо произнес Харриссон, и за этими словами крылось столь много, что Валиант невольно отвел взгляд. Груз несуществующей вины перед Харриссоном, с которой он словно бы слился за эти десять лет, снова лег ему на плечи. Перед глазами в ускоренном режиме пронеслась каждая минута знакомства с Ривер Уиллоу — от той аварии на дороге до недавнего поцелуя — и Валиант ощутил, как у него стыдливо загораются щеки. Джеймс Харриссон не был связан с Ривер никакими отношениями, он познакомился с ней, если уж на то пошло, позже Валианта, но ни один довод не мог прогнать ощущение, что Валиант снова отнимает у Джеймса любимого человека. И, похоже, Харриссон разделял это ощущение. Он потупил глаза, губы сжались в тонкую линию. Невыносимая тишина продлилась около десяти секунд. Затем Валиант нарушил ее.

— Нужно уходить, — повторил он. — Талос и Дюмейн могут быть где-то здесь, а я обещал Ривер, что найду тебя и приведу живым. Позволь мне выполнить это обещание.

Джеймс прерывисто вздохнул и кивнул.

— Держись за мной, — сказал Валиант, разворачиваясь. В раненый бок вдруг молнией выстрелила резкая боль от слишком неосторожного движения, заставив резкий выдох сорваться с губ, а левую руку лечь на прикрытую черной рубашкой рану. Кровотечение почти остановилось, но все же рана не затянулась до конца, и теперь она открылась вновь, едва наросшая кожа разошлась, и горячая кровь заструилась сквозь пальцы, прижавшие рану.

— Декоре? — голос Джеймса послышался совсем рядом. — Что с тобой?

Валиант прикрыл глаза. Инстинкты вновь заставили волну жара пробежать по его телу. Он знал, что может потерять контроль над собой с минуты на минуту.

— Харриссон, отойди, — тихо попросил Валиант.

Джеймс не сделал и шага назад. И куда он растерял всю свою хваленую осторожность, накопленную годами работы в «Кресте»? Валиант открыл глаза, собираясь посмотреть на Джеймса и более внушительно приказать ему держаться подальше, но почувствовал, как радужная оболочка начинает испускать яркое синее свечение, привлекая жертву. Он испугался того, что может произойти дальше, поэтому снова поспешил закрыть глаза и отвернуться, зажимая рану рукой. От прикосновения по телу разлилась новая волна боли, но она отрезвила и заставила его вновь овладеть собой. Валиант издал тихий мучительный стон, сжав челюсти почти до зубовного скрипа.

— Харриссон, черт тебя подери, отойди!

— Ты ранен.

— Bravo, Sherlock, — отчего-то с французским прононсом отозвался Валиант. Он нервно усмехнулся, опираясь спиной на ствол близстоящего дерева, и запрокинул голову, надеясь не потерять сознание. — Держись подальше, если не хочешь случайно заразиться, как это вышло с Крисом Келлером.

Харриссон прищурился.

— Хочешь сказать, с Келлером вышла случайность?

— Келлер заразился, когда упал на пол в своей комнате. Ему не повезло соприкоснуться свежей раной на виске с каплей моей крови на полу. Почти что анектодичный случай, если не брать в расчет то, как плохо он кончился, — сумев совладать с собой, Валиант, тяжело дыша, перевел взгляд на Харриссона. Джеймс сжал губы в тонкую линию.

— Ясно, — только и сумел выдавить он, и Валиант ощутил неуместное злорадство, заметив печать вины на его лице. — Так… и что теперь делать с твоей раной? Как скоро она восстановится?

— Не знаю.

— Как это, не знаешь? Разве вампиры не умеют точно чувствовать, сколько времени им понадобится на восстановление?

— Все не так просто, — криво улыбнулся Валиант, но эта улыбка быстро угасла. — Меня отравили. Поймали на живца, так сказать. Кровь наемников, которые устроили мне засаду в городе Алкова, недалеко отсюда, была отравлена каким-то ядом. Он передался и мне, когда я убил их и предпочел пополнить запас сил. В итоге моему организму пришлось справляться с отравой, и регенеративных резервов теперь не хватает на то, чтобы вылечить эту рану. Ты, верно, думаешь, что «Кресту» стоило взять такой способ истребления на вооружение?

Харриссон бросил взгляд на руку Валианта, зажимавшую рану, предпочтя проигнорировать последнее замечание.

— Я бы позлорадствовал, что тебя наказали за жадность до крови, но случай не тот. Пуля еще внутри?

Валиант внутренне осадил себя за недавнюю резкость.

— Нет пули. Рана была ножевая.

— Кому же удалось подойти к тебе так близко? — нервно усмехнулся Харриссон.

— Скажем так, если бы я не оказался в тот момент к нему так близко, эту рану могла получить Ривер. Ее нанес человек, которого посадили в холле особняка на вершине лестнице с мешком на голове, чтобы он изображал тебя, — взгляд Валианта был холоден, как лед. Джеймс прикрыл глаза от усталости.