— У складов, — сказал Тренч. Они нырнули в первый же переулок и, завернув за угол, увидели человека, принесшего спички.

— Меня зовут Абдул Кадер, — начал он без вступления. — Я здесь, чтобы устроить ваш побег. Но пока что бегство невозможно.

При этих словах Тренч покачнулся.

— Невозможно? — переспросил Фивершем.

— Да. Я привел в Умдурман трех верблюдов, два из них умерли. Эфенди в Суакине дал мне денег, но недостаточно. Я не смогу купить новых верблюдов, но если вы напишете эфенди, чтобы прислал мне двести фунтов, то я все подготовлю и вернусь через три месяца.

Тренч стоял спиной, так что Фивершем не видел его лица. От этого последнего удара судьбы его покинуло всё воодушевление. Правда открылась с ужасающей ясностью. Абдул Кадер не собирался рисковать своей жизнью; он будет ездить туда-сюда между Умдурманом и Суакином, пока Фивершем не перестанет писать письма, а Сатч платить деньги.

— Мне нечем писать, — сказал Фивершем, и Абдул Кадер снабдил их необходимым.

— Быстрее, — торопил он. — Пишите быстрее, чтобы нас не обнаружили.

И Фивершем написал. И хотя он сделал, как предложил Абдул, бесполезность письма была для него столь же очевидной, как и для Тренча.

— Вот письмо, — сказал он и передал его Абдулу, и взяв Тренча за руку, молча ушел.

Они вышли из переулка и снова оказались у большой глинобитной стены. Наступил закат. С левой стороны переливающимися огнями сверкала река. Здесь пробивался оливковый, там розовый, и вот снова сверкающий зеленый; над их головами взошли звезды, на востоке уже были сумерки; а за их спинами в городе варварски монотонно застучали барабаны. Оба они повесили головы, взглядом упираясь в землю. Надежде пришел конец, их охватило отчаяние. Фивершем не думал ни о каких соснах на холмах Суррея, а Тренч больне не боялся, что в его голове что-то перемкнет, и он превратится в безумца. Они шли медленно, как будто оковы стали в десять раз тяжелее, и без единого слова. В этом состоянии они не заметили, что другой араб повернулся и пошел вслед за ними, пока он не сказал:

— Верблюды в пустыне, в десяти милях к западу.

Но он проговорил это так тихо, а они пребывали в таком унынии, что не услышали его слова. Он повторил их, и Фивершем поднял взгляд. Очень медленно их смысл дошел до сознания Фивершема; он не сразу узнал человека, который их произнес.

— Абу Фатма! — сказал он.

— Тсс! — отозвался Абу Фатма. — Верблюды готовы.

— Сейчас?

— Сейчас.

Тренч с закрытыми глазами прислонился к стене, его лицо имело нездоровый вид. Казалось, он вот-вот упадет в обморок, и Фивершем взял его под руку.

— Это правда? — слабо спросил Тренч.

И не успел Фивершем ответить, Абу Фатма продолжил:

— Медленно идите вперед. Когда доберетесь до конца стены, уже стемнеет. Накиньте на голову покрывала и оберните кандалы тряпками, чтобы не звенели. Потом поворачивайте и возвращайтесь, подойдите к воде у складов. Я буду ждать там с человеком, который избавит вас от цепей. Но прикрывайте лица и не останавливайтесь. Он думает, что вы рабы.

С этими словами он незаметно передал им за спиной какое-то тряпье, когда они стояли рядом. Затем он повернулся и поспешил прочь. Очень медленно Фивершем и Тренч пошли вперед в направлении тюрьмы; сумерки окутали реку и длинную песчаную насыпь, окружающую их. Они присели, быстро обернули и закрепили тряпки вокруг своих цепей. На западе краски заката уже померкли, вокруг них сгустилась темнота. Они развернулись и пошли назад по той же дороге. Барабаны теперь гремели сильнее, а над стеной засверкал яркий свет. Когда они достигли кромки воды напротив складов, уже стемнело. Абу Фатма уже ждал вместе кузнецом. Без единого слова с них сбили кандалы.

— Пойдемте, — сказал Абу. — Ночь сегодня безлунная. Сколько пройдет времени прежде, чем обнаружат, что вы исчезли?

— Кто знает? Может, Идрис уже ищет нас. А может, не хватится до утра — узников много.

Они помчались по песчаному склону между кварталами разных племен, по узкой полоске города, затем по кладбищу. На дальнем краю кладбища стоял заброшенный дом, при их приближении в дверях появился человек и вошел внутрь.

— Ждите здесь, — сказал Абу Фатма и тоже вошел в дом. Через секунду оба вышли, ведя за собой верблюдов, и заставили животных опуститься на землю.

— Садитесь, — сказал Абу Фатма. — Обхватите его за шею.

— Я знаю, как надо, — ответил Тренч.

Фивершем устроился позади него, арабы сели на второго верблюда.

— Десять миль к западу, — сказал Абу Фатма и ударил верблюда пятками.

Огни позади стали тускнеть, барабанный бой затихал.

С севера налетел резкий и холодный ветер. Обдуваемые им верблюды побежали быстрее.

— Быстрее, — сказал сквозь зубы Тренч. — Идрис может уже нас хватиться.

— Даже если и так, — ответил Фивершем, — ему нужно еще собрать людей для преследования, привести верблюдов, а уже темно.

Но несмотря на эти обнадеживающие слова, он снова и снова оборачивался в сторону огней Умдурмана. Он больше не слышал бой барабанов, и это утешало. Но сейчас они находились в царстве тишины, где можно перемещаться быстро, но бесшумно. Они не услышат галоп лошадей, который предупредит о преследователях.

Возможно, прямо сейчас солдаты-ансары скачут позади всего в тридцати шагах, и Фивершем напряг зрение, всматриваясь в темноту — не мелькнет ли белый тюрбан. Тренч, однако, не оглядывался. Он ехал стиснув зубы и смотрел только вперед. Но боялся он не меньше Фивершема. Даже сильнее, и он не смотрел в сторону Умдурмана, потому что не осмеливался, и хотя он смотрел прямо перед собой, видел он лишь узкие улочки оставшегося позади города и костры на перекрестках, и снующих туда-сюда людей между домами, в поисках двух сбежавших из «Дома камня» узников.

Однажды его внимание отвлек голос Фивершема, и он ответил, не поворачивая головы:

— Что такое?

— Я больше не вижу огней Умдурмана.

— Золотое светило закатилось? — бесстрастно ответил Тренч.

Фивершем не стал спрашивать, что означает эта аллюзия, а Тренч не пояснил. Но Фивершему подумалось, что эти слова хорошо описывают то, что он видел, когда отправился в свою миссию и теперь увидел снова, когда миссия подошла к концу. Больше они не говорили, пока из темноты не выступили две фигуры, прямо у ног верблюдов. Абу Фатма негромко вскрикнул:

— Инстанна!

Они остановили верблюдов и заставили их опуститься на колени.

— Новые верблюды здесь? — спросил Абу Фатма, и два человека исчезли на несколько минут и привели четырех верблюдов. Тем временем седла отстегнули и убрали с верблюдов Тренча и его спутника, приехавших из Умдурмана.

— Это хорошие верблюды? — спросил Фивершем, помогая закрепить седла на свежих.

— Из племени анафи, — ответил Абу Фатма. — Быстро! Быстро! — Он с беспокойством посмотрел на восток и прислушался.

— Оружие? — спросил Тенч. — У тебя есть оружие? Где оно?

И наклонился в поисках оружия.

— Секунду, — ответил Абу Фатма, но Тренч, похоже, не мог подождать и секунды. Казалось, он не так даже боялся быть схваченным, как хотел взять в руки оружие.

— Есть боеприпасы? — лихорадочно спросил он.

— Да, да, — отозвался Абу Фатма, — патроны, винтовки и револьверы.

Он отошел ярдов на двадцать от верблюдов — туда, где шуршала под ногами высокая пустынная трава. Остановился и начал копать мягкий песок руками.

— Вот, — сказал он.

Тренч бросился рядом с ним и начал разгребать песок обеими руками, с нечеловеческими подвываниями, как будто гончая на охоте. Фивершему его поведение показалось жутковатым — Тренч ползал по песку на коленях и быстро работал руками, как пес лапами, да еще поскуливал. На мгновение он превратился в животное. Через пару секунд Тренч наткнулся на винтовку и снова стал человеком. Он тихо поднялся с винтовкой в руках. Арабы тем временем выкопали патроны.