Чандака знал о повелении царя не выпускать Сиддхартху из дворца, но какая-то высшая сила заставила его повиноваться. Он отправился седлать скакуна. Кантхака был волшебным конем, сильным и. прекрасно выезженным. Сиддхартха слегка похлопал его по холке и сказал проникновенным голосом:

— Много раз, о благородный зверь, отец мой правил тобой в битвах, побеждая могущественных врагов. Сегодня я отправляюсь на поиск высшей благодати, так помоги мне в этом, о Кантхака! Нетрудно найти соратников по оружию и приятелей по удовольствию, нет недостатка в друзьях, когда мы достигли богатства. Но и соратники, и друзья оставляют нас в одиночестве, если мы вступаем на путь святости. Я уверен, что тот, кто помог другому делать добро или творить зло, получит свою долю и в добром, и в злом. О Кантхака, мной движет добродетельный порыв. Вручи мне твою силу и твою скорость, ставкой в этом забеге станет не только мое и твое спасение, но и спасение всего мира.

Так обращался царевич к коню, как к другу. В нетерпении он вскочил в седло — подобно тому, как солнце иногда опускается сверху на осеннее облако.

Ночь была ясной, и осторожное животное старалось не издавать шума. Никто не проснулся ни во дворце, ни во всем городе. Тяжелые железные засовы замыкали городские ворота. Обычно только слон, да и то с большим трудом, открывал эти запоры. Однако на этот раз они тихо открылись сами по себе, давая дорогу всаднику.

Покидая отца, сына и весь свой народ, Сиддхартха устремился прочь из города. В душе у него не было сожалений. Недрогнувшим голосом он воскликнул:

— Я не вернусь в город Капилы до тех пор, пока не увижу, чем кончаются жизнь и смерть.

13. Сиддхартха-отшельник

Кантхака унес его далеко от дома. Когда наконец зрачок солнца блеснул сквозь вежды ночи, благороднейший из людей достиг опушки леса, где жило много благочестивых отшельников. Беззаботно гомонили птицы, под кронами деревьев спали олени. Сиддхартха ощутил покой и решил, что дальше ему ехать не следует. Он спешился, ласково потрепал гриву коня. Счастье играло в его взоре и его голосе, когда он обратился к своему спутнику Чандаке:

— Воистину, этот конь обладает божественной мощью и быстротой. А ты, дорогой друг, разделивший со мной этот путь, еще раз доказал свою любовь и отвагу. Ты исполнил благородный долг, чем порадовал меня. Сколь редки люди, подобные тебе, которые могут сочетать энергию и преданность. Обычно людей объединяют корыстные интересы, но ты, не ожидая наград, показал себя настоящим другом! Поверь, ты помог моему счастью. Возьми коня и возвращайся в город. Я нашел лес, который искал.

Герой снял с себя украшения и протянул Чандаке.

— Возьми эти браслеты, — сказал он, — отнеси их моему отцу и скажи, пусть он верит в меня. Не надо печалиться, ведь если я принял отшельничество, то причина тому не любовь к друзьям или ненависть к врагам, не стремление занять место среди Богов. Мной движет достойнейшее стремление: уничтожить старость и смерть. Поэтому не печалься, Чандака, и не дай моему отцу почувствовать себя несчастным. Я покинул дом, чтобы избавить от несчастий всех. Несчастье порождается желанием; достоин жалости тот, кто стал рабом своих страстей. Когда человек умирает, всегда находятся наследники его удачи, но очень редко, скорее никогда — наследники его добродетели. Если отец мой скажет тебе: «Он ушел в леса раньше назначенного срока», — то ответь ему, что в нашей суетной жизни всегда должно быть время для укрепления добродетели. А лучше скажи ему, что у меня нет никаких достоинств и доблестей, что человека, лишенного достоинств, нельзя любить, а о тех, кого не любят, не стоит скорбеть.

Со слезами на глазах ответил Чандака:

— О, как будут рыдать все, кто любит Вас! Вы молоды, Вы прекрасны, Вы могли бы жить во дворце Богов, но Вы предпочли жить в лесу и спать на грубой траве. Я знал о Вашем твердом намерении, я не должен был седлать для Вас Кантхаку, но сверхъестественная сила принудила меня, и лишь под ее воздействием я дал Вам коня. Неужто я смог бы поступить так по доброй воле? С этого дня печаль поселится в городе Капилавасту. О царевич, отец Ваш нежно любит Вас, не бросайте же его! А Махапраджапати? Что только она не делала для Вас! Она стала Вам второй матерью, не будьте же столь неблагодарны к ней! Но есть и еще одна женщина, которая любит Вас. Вы не должны забыть о преданной Гопе! Растите вместе с ней Вашего сына, и в один из дней он прославит Ваш род.

Он горько заплакал. Поскольку царевич хранил молчание, то Чандака продолжал:

— Вы собираетесь навсегда покинуть свою семью. О, если Вам так уж необходимо причинить им печаль, то избавьте хотя бы меня от тяжелой участи приносить печальные известия. Что скажет мне царь, когда увидит, что я вернулся без Вас? Что скажет мне Ваша мать? Что скажет Гопа? Вы учили меня отрицать Ваши достоинства и добродетели, когда я предстану перед Вашим отцом. Как я смогу это сделать, мой добрый господин? Я не могу лгать. И даже если бы я решился солгать, то кто бы мне поверил? Кого заставишь поверить в выдумку о том, что луна вдруг обрела огненные лучи?

Он схватил героя за руку.

— Не бросайте нас! Возвращайтесь, о, возвращайтесь домой!

Сиддхартха долго молчал, а затем решительно произнес:

— Мы должны расстаться, Чанда. Настало время для людей, даже связанных самыми тесными узами, искать собственный путь. Если из любви к семье я не уйду сейчас, то рано или поздно нас разлучит смерть. Что я сейчас для моей матери? Что она для меня? Мы словно птицы, что спят на одном дереве ночью, но разлетаются на все четыре стороны при первых проблесках рассвета; словно облака, собранные вместе одним дуновением ветра, чтобы сразу разлететься при следующем порыве. Я не могу жить в мире, который всего лишь сон. Нам надо расстаться, мой друг. Расскажи жителям города, что я не сотворил ничего, достойного славы; уговори их забыть привязанность ко мне. Но также скажи им, что мы вскоре встретимся вновь. Если я раньше не умру в нищете, то явлюсь к ним победителем старости и смерти.

Кантхака лобызал ноги царевича. Герой ласково погладил коня и обратился к нему, как к другу:

— Не плачь, ты показал себя благородным животным. Будь терпелив, уже близко время, когда твой тяжелый труд обретет награду.

Он взял из рук Чандаки меч, золотая рукоять которого была богато инкрустирована драгоценными каменьями. Острым лезвием он обрезал свои волосы и подбросил меч вверх. Клинок блеснул в небе, словно новая звезда. Боги поймали его и сохранили с благоговением.

Но герой все еще носил блестящий наряд, ему же нужна была одежда попроще, пригодная для отшельника. Как раз в это время появился охотник, закутанный в грубую ткань красноватого цвета. Сиддхартха обратился к нему:

— Твое мирное платье похоже на то, что носят отшельники, и никак не вяжется с твоим беспощадным луком. Отдай мне свою одежду, а взамен возьми платье, которое больше подойдет твоему облику.

— Моя одежда помогает мне обманывать зверей в лесу, — отвечал охотник. — Они не боятся меня, поэтому я могу убивать их с близкого расстояния. Но если Вам приглянулись мои лохмотья, я охотно отдам их в обмен на Ваш сверкающий наряд.

Сиддхартха с радостью надел одежду охотника из грубой ткани. Тот, в свою очередь, принял платье героя и растаял в воздухе. Сиддхартха понял, что таким образом Боги решили подарить ему одеяние отшельника, и очень обрадовался. Чандака же исполнился удивления.

Закутанный в красноватую ткань, священный герой вступил на путь отшельника. Он был похож на царя гор Меру, который в сумерках кутается в облака.

Чандака же с тяжелым сердцем направился обратно в Капилавасту.

14. Печаль Гопы и Суддходаны

Средь ночи Гопа проснулась, охваченная странным предчувствием. Она позвала своего обожаемого супруга, но никто не отозвался. Она поднялась и бросилась бежать через залы дворца. Сиддхартхи нигде не было, только ее подружки и служанки спали в большой комнате. С бьющимся сердцем она закричала: