Тем временем бодисатва сказал себе: «Взгляну еще раз на сына», а сын его только что перед тем родился. Бодисатва открыл дверь в комнату, где спала молодая мать с младенцем.

В ту минуту светильник в комнате погас, но царевич рассмотрел, что мать держит рукою головку сына и потому лица его не видно. Бодисатва тогда подумал: «Если я подниму ее руку, она проснется, и может возникнуть препятствие к моему уходу; когда я стану Буддою, вернусь и увижу сына».

И он вышел из дворца и сел на коня и поехал с ним к городским воротам; весь город был погружен в глубокий сон. Ворота открыло божество города, и бодисатва выехал. И в то же время перед ним предстал Мара-искуситель, бог любви и бог смерти, и воскликнул: «Вернись, через семь дней ты станешь царем Миродержцем и будешь владычествовать над всею землею!» Ответил ему бодисатва: «Не нужна мне власть царя Миродержца, я иду, чтобы стать Буддою». И сказал тогда Мара: «Отныне ни на шаг не отойду от тебя и буду следить за тобою, чтобы знать, когда у тебя явится даже хоть мысль о страсти, недоброжелательстве или о зле». С того времени Мара следовал за ним как тень.

Отъехал царевич далеко от родного города и сошел тогда с коня; и от горя предстоящей с бодисатвою разлуки конь тут же умер. Бодисатва мечом отрезал себе волосы, отдал меч и драгоценности Чанне и велел ему известить родных об уходе своем. По дороге у встречного человека он обменял свое платье на рубище. Таким образом бодисатва стал отшельником и вступил на путь искания истины.

Пошел бодисатва к мудрым учителям и у ног их слушал учение, слушал и вдумывался в него, но ни один учитель не удовлетворил его. «Не приводят они к спасению, к освобождению, к нирване», — думал бодисатва. И стал он тогда в одиночестве предаваться созерцанию, подавляя в себе все желания, все потребности. Остались от него только кости да кожа, и стал он весь черный от голода и изнурения. Всячески скрывался он от людей, чтобы никого не видеть и никто не видел его. А иногда он спал на кладбище среди трупов. Но сколько он ни истязал себя, сколько ни уничтожал свою плоть, не получил бодисатва этими истязаниями просветления, не достиг он высшего разумения.

И вот снова предстал перед ним Мара-искуситель, бог любви и бог смерти, и стал искушать» его: «Ты худ, ты бледен, близка к тебе смерть. Одна только часть жизни в тебе, а тысячу частей смерти. Для живущего жизнь лучше. Живя, ты станешь добрые дела делать». Но отверг бодисатва искусителя, который уже семь лет преследовал его. И послал к нему тогда Мара своих трех дочерей: Вожделение, Неудовлетворенность и Страсть, и явились дочери Мары перед бодисатвою в образе прекрасных девушек и стали искушать его. Но бодисатва молчал и не обратил на них даже внимания.

Все далее и далее размышлял бодисатва и понял он, что не голоданием и самоистязанием достигнет он высшего познания, ибо голод только обессилил его, и сказал он себе: «Приму пищу». И вкусил он рису и похлебки. В то время, когда он подвизался, около него было пять нищих монахов, которые ждали, что самоистязаниями бодисатва достигнет истины. Когда они увидели, что бодисатва вкусил обильной пищи — рису и похлебки, сказали они: «Излишествует монах Гаутама, оставил он искание главного». И ушли от него.

Освободившись от ослабления телесных сил, которое мешало созерцанию и размышлению, бодисатва углубился мыслями в рассуждение о том, где искать спасения, освобождения от страдания. И вспомнил он одно за другим свои прежние существования, и всегда было одно и то же — рождение, счастие или страдание, или и счастие и страдание, а потом неизменно — смерть. И понял бодисатва тогда, что сущность преграды к спасению в существовании и в неведении и в дурных промыслах, дурных словах, дурных делах. И беспокойствие в нем стало сменяться спокойствием, ведение победило неведение и наступило для него прозрение: «Неразрушимо отныне мое освобождение, это мое последнее перерождение, нет для меня другого существования». И стал он тогда прозревшим, просветленным — Буддою.

И у Будды явилась такая мысль: «Я достиг высшего разумения, трудно достигаемого. Люди утешаются страстями и трудно им, увлеченным страстями, понять, что составляет причину этих страстей, и еще труднее понять им успокоение всех действий — нирвану. И стану я их учить, а они не признают меня, и будет в этом мое мучение, будет в этом мое истязание». И начал он склоняться к тому, чтобы отказаться от проповеди истины.

Бог Брахма на небе познал направление мысли Будды и испугался отказа его от проповеди, спустился с неба и предстал перед Вещим и стал умолять его: «Возврати, господи, учение, гибнут люди, не зная его, воймут они учению. Как стоящий на скале, на вершине горы обозревает людей кругом, так и ты, о мудрый, всевидящее око имеющий, взойди на чертог учения и воззри, бесскорбный, на людей, в скорбь погруженных, рождению и старости подчиненных. Встань, герой, одержавший победу, гряди в мир. Возвести, господи, учение, явятся его последователи».

Услышал Будда слова Брахмы и внял им: исполнилось сердце его сострадания ко всем существам и оком прозревшего взглянул он на мир. И обозревая мир оком прозревшего, увидел он существа малострастные, многострастные, с острыми и с нежными чувствами, увидел благочестивых и нечестивых, легко и трудно научаемых, и увидел некоторых живущих и со страхом взирающих на путь в тот мир. Как в пруду лотосов или водяных роз или белых лотосов некоторые лотосы, или водяные розы или белые лотосы родившись и выросши в воде, не выходят из воды, но зреют, погрузясь в воду, иные же стоят на уровне воды, другие же над водою, не касаясь воды, такими Будда увидел и людей, взирая на них оком прозревшего. И сказал он тогда Брахме:

«Отверсты врата бессмертия для них, да уверуют внемлющие учению». И понял тогда Брахма, что Вещий принял подвиг проповеди учения, преклонился перед Вещим и вознесся на небо.

И стал Будда думать о том, кому и как он впервые возвестит закон, и вспомнил он пять нищих, которые ждали его просветления, и, увидев его вкусившим рису и похлебки, ушли, потеряв веру в его искание истины. И решил он в первую свою проповедь сказать им и пошел к ним, ко граду Бенаресу, в Рощу Ланей. Увидели его издали пять нищих отшельников и решили не кланяться ему, как нарушителю обетов и не говорить с ним; но когда Будда подошел, они невольно встали и пошли ему в сретение, один взял от него монашескую чашу и верхнюю одежду, другой предложил ему воду для омовения ног, третий подушку под ноги, четвертый седалище, пятый подсыпал песку под ноги. И начал им проповедовать господь Будда:

— О братие, в две крайности не должен впадать вступивший на Путь. В какие же две? Одна из них в страстях, соединена с наслаждением страстями, низкая, грубая, свойственная человеку не просвещенному. Другая соединена с самоистязанием, скорбная, не святая и связана со тщетою. Будда, отойдя от крайностей, избрал средний путь, дающий прозрение, знание, ведущий к успокоению, высшему разумению, нирване. Прежде всего надо познать четыре святые истины: первая истина — что существование есть страдание, вторая — что источник существования жажда жизни, третья — что уничтожением жажды жизни уничтожается и существование, четвертая истина — что жажда жизни уничтожается вступлением на Путь, который состоит из восьми частей: истинных воззрений, истинных стремлений, правдивой речи, доброго поведения, честного способа добывания средств к существованию, истинного страдания, верной памяти, истинного самоуглубления». И прибавил Будда: «Возникло у меня знание и ведение, незлобие и свобода мысли. Вот мое последнее рождение, не будет вновь бытия».

Возрадовались пять нищих словам Учителя, первой его проповеди закона Будды, и из их Каундинья первый сказал: «О возлюбленный, в твоей близи вступаю на Путь и у тебя прошу посвящения». «Гляди, нищий, — отвечал ему Господь, — закон ясно изложен, исполняй обеты целомудрия, чтобы положить предел величайшей скорби». И стал тогда Каундинья первым монахом общины Будды.