Он идет к елке и берет последний оставшийся подарок.

- На протяжении всего времени, что мы проведем вместе, будь то три месяца или три года, я собираюсь дарить тебе дорогие подарки. Но в конце концов, только подарки, сделанные от сердца, будут иметь значение и будут запомнены.

Бастьен протягивает коробку, завернутую в старомодную рождественскую газету. В этом нет сомнений. Это не было куплено в магазине. Он завернул его сам.

- Этот... имеет значение.

Он подарил мне тонну роскошных и высококачественных подарков, но что-то говорит мне, что этот понравится мне гораздо больше, чем другие. Я отрываю бумагу, где находится некогда белая, сейчас уже пожелтевшая старая коробка, изношенная по углам. Я удивлена.

- Что это, Бастьен?

- Есть лишь один способ узнать.

Я усмехаюсь и прикусываю нижнюю губу, держа коробку на коленях, наслаждаясь волнением и тайной содержимого. Из коробки доносится восхитительный аромат. Старый, но не затхлый. Аромат, которому я не могу дать название.

- Ожидание убивает меня, малышка. Открой её.

Малышка?

Я поднимаю крышку. Я не уверена, что это. На долю секунды, мне кажется, что это домашнее платье, пока я не поднимаю его.

Фартук. Старомодный рисунок вишни, отделанный красной тканью в белый горошек. Винтажная домохозяйка.

- Он принадлежал моей маме. Она одевала его каждый раз, когда готовила.

Мое сердце наполняется чем-то... чему я не могу дать объяснения.

- Бастьен... ты не можешь мне этого подарить.

- Я хочу, чтобы он был у тебя. И я хочу, чтобы ты одевала его, пока я буду учить тебя готовить семейные рецепты.

Подарить мне фартук своей матери. Научить меня готовить семейные рецепты. Те, которые ему так дороги. Такое ощущение, будто этим он открывает дверь в свою жизнь. В свою семью, хотя его родители и брат умерли. Теплый прием.

У меня никогда не было такого раньше. Даже с семьей, в которой я родилась. Люди, которые должны были любить и защищать меня, не сделали этого. Это уже слишком. Слишком, чтобы дать мне это. Платная спутница. Я не достойна этого. Бастьен расплывается перед глазами, когда я начинаю плакать.

- Твоя мама хотела бы, чтобы у твоей жены был её фартук. Она хотела бы, чтобы ты научил этим рецептам её и своих детей.

- Наверное, но у меня никогда не будет жены и детей. Наши семейные рецепты  так и умрут со мной, если я не научу их готовить кого-нибудь. Вейл слишком занята, да у нее и нет никакого интереса к этому. Я хочу передать их через тебя.

О. Боже. О. Боже.

Я дразнила его научить меня секретным рецептам его матери. Я даже не знаю, как на это реагировать. Я ловлю слезы, скатывающиеся по моему лицу большим пальцем.

- Ты не представляешь, как мне нравится этот подарок. Спасибо.

Единственные слова, которые я смогла выдавить.

- Мы с тобой будем обедать в лучших ресторанах, но ни один ресторан никогда не сможет приготовить еду, которая понравится мне больше, чем та, что приготовлена на кухне этого дома. Мы будем останавливаться в роскошных отелях по всему миру и лицезреть удивительные достопримечательности, но ни одна из этих вещей не будет соответствовать моему ощущению, когда я нахожусь здесь. Дом. Этому месту принадлежит мое сердце, и так будет всегда. И я так счастлив, что ты согласилась жить здесь со мной, как моя спутница.

Черт.

Черт.

Черт.

Этот мужчина своими словами лишил меня  дара речи, что я перестала дышать. Вот, что значит разница в тринадцать лет. Ни один парень в моем возрасте не имел бы предусмотрительности сделать что-нибудь наполовину так же трогательно, как то, что сказал Бастьен и сделал сегодня утром.

- Твой первый кулинарный урок состоится сегодня, малышка. Мы будем готовить мамину версию кажунского Рождества.

И снова малышка? Кажется, это мое новое прозвище. Мне нравится. Моя семья облажалась девятью разными способами. Мое детство и юношеские годы были кошмаром, но я знаю, что считается традиционным для нормальных людей.

- Никаких индейки и соуса с овощами и гарнирами и десертами?

- Не в таком виде, к которому ты привыкла.

Он понятия не имеет, к чему я привыкла. И, надеюсь, никогда не узнает.

- Мы практически во всё добавляем перец и пряности.

- Перец и пряности? Я в игре.

- Встретимся на кухне, когда ты будешь готова, и мы начнем.

Сначала я должна поблагодарить его. Показать ему, что я благодарна ему за то, что заставляет меня чувствовать себя желанным и почитаемым гостем в его доме. Пусть он знает, что я признаю и дорожу ценностью его подарка.

Его глаза расширяются, когда я подхожу к нему и обнимаю его за плечи.

- Спасибо, Бастьен. Я буду беречь фартук и рецепты твоей матери.

Он обнимает меня в ответ, но ничего не говорит. Я встаю на носочки и целую его в щеку.

- С Рождеством.

Я отхожу в сторону и бросаюсь к лестнице, не глядя ему в лицо. Я не хочу, чтобы он заметил таяние льда. Как трещит по швам моя стена. Даже если и то, и другое происходит внутри моей груди прямо сейчас. Я не могу позволить ему увидеть это.

Глава 12

Бастьен Паскаль

Роза заходит на кухню, держа фартук мамы. Не одев его.

- Бастьен, я не уверена на счет готовки в фартуке твоей мамы. Я боюсь запачкать его.

Он уже не новый. Мама готовила в нем на протяжении двадцати лет.

- Ты лишь добавишь новые пятна к существующим. Она была бы рада видеть, что ты носишь его. А также счастлива узнать, что ты готовишь ее рецепты.

Роза колеблется, но всё же одевает через голову и завязывает сзади. Она такая маленькая, что фартук оказывается ей ниже колен.

- Я похожа на винтажную домохозяйку?

Она одета в свободную черную тунику, узкие джинсы, а волосы закручены в пучок на макушке. Без макияжа. Даже в таком виде она прекрасна. У нее естественная красота.

- Я бы сказал, что ты похожа на гламурную, домашнюю богиню.

На её щеках появляются ямочки. Не замечал их раньше.

- Гламурная, домашняя богиня. Принимается.

- Моя мама всегда хотела дочку. Она говорила, что у нее будет две, когда оба её сына женятся.

- У Бернарда была жена?

- Он был помолвлен, когда ему диагностировали рак.

- Должно быть его невеста была опустошена.

- Я бы не сказал. Она ушла от него спустя месяц после того, как он рассказал ей, что болен.

Мне никогда не нравилась Сара. Она всегда казалась мне эгоистичной и больше заботилась о своем собственном благополучии, чем о чьем-либо другом. К сожалению, мои подозрения подтвердились.

- Она сказала, что не может видеть его в таком состоянии.

Я вижу сочувствие в выражении её лица. Она опечалена из-за меня. Из-за моей потери.

- Мне очень жаль, что ему пришлось пройти через это. Как будто получить известие о раке было недостаточно.

- Он чувствовал себя одиноким. Я ненавидел видеть брата в таком состоянии, но с одной стороны хорошо, что она прекратила их отношения в самом начале болезни, а не ушла, когда его состояние ухудшилось.

Вот чего я хочу от Розы. Чтобы она ушла прежде, чем ухудшится мое состояние. Ушла на моих условиях, когда я скажу. Не уйти, когда мне будет уже совсем плохо, потому что она не может справиться с моей болезнью. Бернарду было так больно, когда Сара бросила его. Я не могу пройти через это с Розой, даже если наши отношения сугубо платонические. Ей скоро будет двадцать три. Самый расцвет сил.

Если мне повезет, или не повезет, в зависимости от того, как посмотреть на это, и мое здоровье не будет стремительно ухудшаться, Роза может провести со мной до трех лет по нашему соглашению. Половина третьего десятка. Потраченных на меня. Неправильно ли с моей стороны удерживать её в то время, как она могла  бы найти мужа? Возможно завести семью? И жить счастливо?

Она тепло улыбается.

- Надеюсь, что находясь сегодня на кухне и готовя семейные рецепты, напомнит тебе о счастливых временах, которые ты делил с семьей. Итак, что в рождественском меню?