Ну и конечно же большое собрание племени не обходится без разговоров, обмена сплетнями и безудержного веселья. Большой сбор самый удобный случай матерям проведать взрослых дочерей и полюбоваться внуками, охотникам посоревноваться между собой и выяснить, кто лучше всех в племени метает копьё, стреляет из лука и сильней всего в борьбе.

Забыть о самом важном, самом большом событие в жизни племени никак нельзя. Тем более существует ещё одна очень важная причина. В тени древнего дуба перед самым началом Большого сбора разворачивается некое подобие ярмарки. В эпоху первобытнообщинного строя развитой торговли быть не может по определению. Самодостаточным охотникам торговать почти нечем. Но на этой импровизированной ярмарке всё же можно обменять ножи, горшки, луки на отличные куски кремния, синюю глину и золотые самородки. Как самому искусному ремесленнику Саяну есть что предложить.

— Папа, папа, — из приоткрытой двери вновь показалась Шима, — мама зовёт тебя кушать.

— Иду, — Саян сгрёб штампы в большую чашу с отбитым краем.

По короткой земляной лестнице Саян спустился в дом.

Как потомственному городскому жителю Сергею до тошноты надоело жить в маленькой полуземлянке, где мало света и места, зато много дыма и вони. Одно дело во время походов ночевать в палатке, и совсем другое постоянно жить во временном жилище. Вот Саян и построил некое подобие древней славянской избушки.

Пол в избе на метр ниже уровня земли. Бревенчатые стены отлично держат тепло. Чердака нет. Конёк крыши покоится на двух столбах. Было бы очень здорово покрыть крышу дранкой, маленькими дощечками, только приколачивать их совершено нечем. Гвозди ещё не изобрели. Пришлось довольствоваться плотно связанными пучками соломы. Получилось не хуже, только крышу каждый год приходится перекрывать заново. Для хранения съестных припасов Саян выкопал в дальнем углу яму и накрыл её деревянным щитом. Вместо окон со стёклами и ставнями между толстыми брёвнами пробито несколько узких щелей.

В подобной избе постыдился бы жить даже самый бедный крепостной крестьянин. Но! Даже такая закопанная на метр в землю избушка вышла за пределы понимания сородичей. Ни один из них не считает, будто Саян живёт в запредельной роскоши. Для окружающих он давно прослыл чудаком. С таким же успехом он мог поселиться в дупле старого дерева или выкопать нору в обрывистом речном берегу.

Но! Когда вслед за тёплой осенью ударили крепкие морозы, сородичи нехотя оценили тепло и уют нового жилища. Ещё через год Ягис переселился в ещё более просторную земляную избушку. А там и Ансив не стал задерживаться в первобытной полуземлянке. Дальше — больше. Утус Вачиз, Сахем рода Мудрой Совы, всю зиму усиленно намекал Саяну о собственном желание обзавестись подобным жильём. Неудивительно: капля за каплей, со скрипом и черепашьей скоростью, более продвинутый образ жизни проникает в закостенелое первобытное общество. Комфорт — он ведь всем нравится. К хорошему быстро привыкаешь.

В избушке царит приятный полумрак. В воздухе витает запах хвои. Возле большой печи по середине избы хлопочет Инса, мама семилетней Шимы и единственная жена.

Запрет на кровосмешение не распространяется на принятых в род. В стойбище немало хорошеньких девушек на выданье поглядывает на него. Только через пару лет Саян, к удивлению сородичей, женился на вдове угоре Инсе. Вместе с женой он сразу обзавёлся дочерью, веселой и заводной Шимой. Только друзей совершенно не удивил выбор Саяна. Инса как отражение в зеркале похожа на Галину Воронцову, тайную любовь Сергея, которую студенты по большой и глупой ошибке прозвали Галкой-лесбиянкой.

Как и давняя подруга Инса чуть выше среднего роста. Густые волнистые волосы спадают на плечи. Прямой нос и глубоко посаженные глаза. Она на несколько лет старше Галины Воронцовой. Нелёгкая первобытная жизнь оставила на Инсе след: ранние морщины скопились на лбу и краешках глаз. От повседневной работы руки огрубели. На ладонях блестят маленькие мозоли. Инса потеряла первого мужа, от чего в её волосах появились первые седые прядки.

Супруга ловко вытащила из печи чёрный от копоти горшок и поставила его на стол. Аромат мясной похлёбки тут же защекотал ноздри. Саян присел за обеденный стол.

Инса поставила перед Саяном большую миску, полную до краёв аппетитной похлёбкой. Работа с утра на свежем воздухе нагнала отличный аппетит, Саян тут же зачерпнул первую ложку.

Супруга вызывающе молчит. Таким ненавязчивым образом она в очередной раз подчёркивает собственное недовольство. Маленькая Шима подсела к столу. Дочь пугливо поглядывает то на мать, то на Саяна. Инса нарочно громко стукнула по столу миской, Саян едва не поперхнулся. Так и не присев, супруга бесшумно отошла в полумрак возле стены.

Всё, хватит. Так больше продолжаться не может.

— Инса, — Саян бросил ложку в пустую миска. — я давно и окончательно всё решил. И не намерен что-либо менять.

Жена ничего не ответила, даже не шевельнулась.

— Да! Меня могут убить, — Саян постарался придать собственному голосу как можно более строгий тон. — На войне такое бывает. Но! Мне позарез нужно уважение сородичей. Понимаешь? Позарез! С помощью ложек, мисок и горшков я его не добьюсь. Превыше умения ловко точить камни и мастерить стрелы для мужчины важнее уметь защищать свой род, тебя защищать, дочь нашу. Правильно я говорю? — Саян повернулся к дочери.

— Да, папа, — девочка кивнула. — Только мама всё равно не хочет, чтобы ты пошёл с Лютым.

Саян щёлкнул ногтем по ложке, в душе тихо кипит раздражение. Будь у него честно заработанный авторитет, то он мог бы влиять на сородичей куда больше. Особенно, если бы его выбрали Сахемом Мудрой Совы. Роль условно уважаемого ремесленника давно исчерпала себя. К счастью, кроме охоты и знаменательного трофея существует ещё один не менее почётный путь: бросить в жертвенный огонь перед идолом Вема-защитника кисть врага. Благо войны между племенами тлеют постоянно.

Первобытная дипломатия не отличается сложностью и хитросплетением интересов. Если с соседним племенем надлежащим образом не заключён мир, значит оно считается враждебным.

Зато, с другой стороны, война дело сугубо добровольное. Только когда нападению подвергается родное стойбище, святая обязанность каждого мужчины встать на его защиту. Крупномасштабные войны, когда на поле боя встречаются два враждующих племени целиком, возникают редко.

Утус Гобан, охотник из рода Речной Цапли, каждую весну собирает военный поход. За ярость в бою его прозвали Лютым. Любой желающий может присоединиться к нему и тем самым добыть столь необходимое и желанное признание сородичей. Именно во время очередного налёта на стойбище враждебного племени можно будет добыть столь нужный трофей, он же пропуск на обряд посвящения.

Только, увы, именно с Лютым шесть лет назад ушёл первый муж Инсы. Ушёл за славой, за военной доблестью, но так и не вернулся. Инса ненавидит Лютого. Желание Саяна присоединиться к выдающемуся охотнику и воину вызвало у неё сначала яростный протест, а потом тихое неодобрение.

— В конце концов мы все рано или поздно отправимся к звёздам, — Саян выложил очередной аргумент. — Если на то пошло, то с таким домом, — Саян выразительно развёл руками, — ты быстро найдёшь нового мужа.

Эмоциональная речь не произвела на жену никакого впечатления. Инса даже не шелохнулась.

— Ну откуда у тебя такая уверенность, будто меня обязательно должны убить? — спросил Саян. — В том, что Дисет не вернулся, нет вины Лютого. К тому же…

— Дисет оставил после себя Шиму.

Словно богиня ночи Инса вышла из полумрака. На её платье из шкур косули заиграли подобранные со вкусом оттенки рыжего.

— И поэтому он не умер, — тихо закончила супруга.

А это что-то новенькое, Саян качнулся на табуретке. Такой аргумент жена ещё ни разу не использовала.

— Ещё скажи, будто именно по этой причине ты так и не родила мне ни сына, ни дочь, — со злостью брякнул Саян.

Болезненный упрёк попал точно в цель. За четыре года совместной жизни Инса ни разу даже не забеременела, от чего очень сильно переживает. Ведь один раз она уже доказала, что может быть матерью. Инса сжала кулачки и вновь отступила в полумрак.