8. Особенно ярко обнаружился параллелизм между цитологическими картинами в случаях вегетативной и половой гибридизации при изучении редукционного деления. Все картины ненормального редукционного деления у прививок, говорящие о расстройстве данного процесса, ничем не отличаются от многократно описанных разными авторами таких же картин у гибридов, полученных при отдалённых скрещиваниях (Вакар, 1934, 1935, 1937; Любимова 1937). Нарушение в ходе редукционного деления у вегетативных гибридов, бесспорно, опровергает представление о прививках как о механическом сожительстве двух, независимых друг от друга компонентов.

9. Таким образом, общность проявления законов наследственности у вегетативных и у половых гибридов находит своё отражение и в поведении их хромосомального аппарата как в соматических, так и в половых клетках.

Изложенный экспериментальный материал свидетельствует о том, что так называемые химеры являются одной из разновидностей гибридов, получаемых путём прививки.

Заключение

Неодарвинистическое направление в биологии (вейсманизм-морганизм) характеризуется признанием того, что проблема наследственности целиком сводится к состоянию и действию хромосом и содержащихся в них генов. Все исследовательские работы направлены на изучение ядерной наследственности и пренебрегают всеми другими компонентами клетки или оставляют за некоторыми из них лишь подчинённую ядерному веществу роль (Darlington, 1944). Явление изменчивости не считается органическим следствием развития свойств наследственности, её неотъемлемой стороной.

Такая постановка проблемы наследственности далека от истины, не отражает действительного развития организмов.

Диалектический метод учит, что нельзя рассматривать природу «как случайное скопление предметов, явлений, оторванных друг от друга, изолированных друг от друга». Биологические процессы, совершающиеся в природе, прежде всего «связное, единое целое, где предметы, явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга и обусловливают друг друга» (И. В. Сталин, 1939).

Правильная постановка проблем генетики требует изучения клетки как целого, так как именно в ней (а не только в ядре) локализован процесс наследования. Это, разумеется, не исключает, а предполагает изучение отдельных структур клетки в общем процессе наследования.

Сама постановка вопроса о монопольной роли ядра в наследственности является абиологичной. И неудивительно, что даже отдельные морганисты на примере частных экспериментов вынуждены были констатировать методологические ошибки морганистской генетики.

Так, например, В. Л. Рыжков, изучая наследственность у пестролистных растений, а также анализируя соответствующие данные Корренса (Correns, 1909), Ноака (Noack, 1921, 1922), Реннера и др., встретился с фактами, которые послужили ему основанием для следующего заявления:

«Генетика привыкла в своём анализе разлагать организм на отдельные наследственные факторы, представляя себе наследственное вещество, как мозаику. Этот атомизм генетика полностью переносит в область изучения пестролистности. Там, где не удаётся найти опоры в хромосомах, её ищут в пластидах, которые тоже можно представить себе в виде каких-то шариков, распределяющихся по законам теории вероятности… Сама постановка вопроса — ядро или протоплазма играют роль в развитии признака — оказывается здесь неприемлемой. Междувидовые гибриды с совершенной ясностью учат нас, что пестролистность здесь является результатом взаимодействия ядра и протоплазмы. Роль половой клетки как носителя наследственности, сведённая классической генетикой до роли ящика с хромосомами, в явлениях пестролистности получает совершенно другой смысл и подлинное значение» (Рыжков, 1933).

Сиркс (Sircs, 1938), изучая явления плазматической наследственности и анализируя данные других исследований, пришёл к выводу, что наследование через посредство плазмы имеет большое значение не только с теоретической, но и с практической точки зрения. Особенно любопытны в этом отношении работы Литтля по изучению наследственности рака у мышей.

Морганистская концепция развития не только механистична; положение об автономности процессов наследования является одной из разновидностей откровенного витализма. Чтобы отвести от себя такое обвинение, морганисты, ссылаясь на работы Меллера, говорят, что применением рентгеновских лучей для вызывания мутаций генетика преодолела свой автогенез. Это лишний раз подтверждает, что морганизм, принимая любое внешнее воздействие на организм за условия его жизни, тем самым исключает биологию развития, исключает последовательное развитие и усложнение наследственных свойств организмов.

Биологам при постановке любого эксперимента прежде всего необходимо исходить из того положения, что «ни одно явление в природе не может быть понято, если взять его в изолированном виде, вне связи с окружающими явлениями, ибо любое явление в любой области природы может быть превращено в бессмыслицу, если его рассматривать вне связи с окружающими условиями, в отрыве от них, и, наоборот, любое явление может быть понято и обосновано, если оно рассматривается в его неразрывной связи с окружающими явлениями, в его обусловленности от окружающих его явлений» (И. В. Сталин, 1939).

Диалектика природы со всей очевидностью показывает биологам, что жизненные процессы, в том числе и становление наследственности, включают в себя понятие внешнего, ибо определяющим моментом является развитие, решающим — внешние условия. Большинство же генетиков, по разделяемому ими основному принципу относящихся к неодарвинистам, с этим положением несогласно. Больше того, те исследователи, которые исходят в своей работе из указанных выше марксистских методологических принципов, обвиняются в неоламаркизме. Между тем нашим биологам следует помнить диалектическую науку о формах движения и о месте в этой науке учения, именуемого ламаркизмом. Ещё в 1906 г, товарищ Сталин писал:

«Что же касается форм движения, что касается того, что согласно диалектике, мелкие, количественные изменения в конце концов приводят к большим, качественным, изменениям, — то этот закон в равной мере имеет силу и в истории природы. Менделеевская «периодическая система элементов» ясно показывает, какое большое значение в истории природы имеет возникновение качественных изменений из изменений количественных. Об этом же свидетельствует в биологии теория неоламаркизма, которой уступает место неодарвинизм» (И. В. Сталин, 1946).

Не выдерживает критики учение неодарвинистов и о мутационном процессе в природе. Нелишним будет напомнить их точку зрения. «Уже результаты, полученные в 1918 и 1919 гг., показали, что у этого организма (дрозофилы — И. Г.) устойчивость гена оказывается порядка нескольких тысяч лет, т. е., что в течение этого времени произойдёт не более одной мутации на один ген. Теперь мы знаем, что в действительности величина эта равна нескольким десяткам тысяч лет. В связи с этим можно заметить, что, поскольку в каждом поколении каждый ген формирует совершенно подобную себе структуру несколько десятков раз, то приведённая выше частота мутационного процесса отдельных локусов означает, что даже у дрозофилы в процессе этого формирования подобной себе структуры не делается ни одного обнаруженного ложного шага в течение нескольких миллионов повторений. Иначе говоря, копия копии копии, повторенная несколько миллионов раз, всё ещё практически неотличима от исходной модели» (Меллер, 1936).

Если же принять во внимание, что «мутационный процесс не направлен в отношении закономерностей развития особи и создаёт огромное число вредных, разрушающих развитие особи наследственных изменений» (Дубинин, 1937), то становится ясным, что эволюция зашла в тупик (к счастью, только в теоретических представлениях морганистов).

Даже неискушённый в тонкостях экспериментальной науки читатель видит, как велико расстояние между подобного рода утверждениями части биологов и диалектическим методом, который учит о направленности процесса эволюции, ибо «процесс развития следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии, как переход от старого качественного состояния к новому качественному состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему» (И. В. Сталин, 1939).