Арвент взял одну булочку, почти невесомую, хрусткую, отправил в рот целиком, изобразил на лице восхищение. Это произведение кулинарного искусства вполне заслуживало подобной реакции, но он сделал бы то же самое, окажись на блюде совершенно несъедобные куски. Он предпочел бы скорее проглотить целиком камень, чем обидеть свою жену.

- Надеюсь, у тебя их много. Потому что вот этих сейчас не будет.

- Не переживай, еще напеку. Теперь я их на тебе испытала, можно будет завтра отнести своим малявкам.

Арвент рассмеялся, хоть и знал, что в ее словах лишь доля шутки. Маленьких детдомовцев, находившихся на ее попечении, Ринна тоже обожала баловать.

Ринна поставила тарелку на столик, обняла мужа за плечи, уткнулась губами в макушку.

- Слушай, Арвент, - голос ее звучал смущенно. - Когда уже мы собственную малявку заведем?

- Ох! - Арвент поежился. - Давай не прямо сейчас, ладно?

Ринна хмыкнула, но не рассмеялась.

- Вечно ты уходишь от ответа. Ты совсем не хочешь детей?

- Хочу, но... Я не представляю себе, как... Ты здесь, без меня, одна. Я ведь уеду. А потом буду за тебя бояться. Переживать, что ты не справляешься.

Ринна отстранилась, чтобы позволить ему получше разглядеть выражение полного недоумения на ее лице.

- О чем ты говоришь? Как это я могу не справиться? У нас собственный дом, куча золота, родители рядом, твои и мои, слуги, полный город лекарей, а ты говоришь, что я не справлюсь!

- Все это так, - протянул Арвент. Он изо всех сил старался сформулировать словами тот смутный страх, который не позволял ему исполнить это желание своей жены. - Но я ведь буду постоянно об этом думать, понимаешь?

Он не знал, как выразить свои потаенные чувства. Может быть, не знал как раз потому, что стыдился. Именно сейчас, когда пришла известность, к которой он стремился всю свою жизнь, ему нужно было полностью сосредоточиться на своей работе. Он находился на взлете и не мог позволить себе упасть. Ошибки сейчас стоили бы слишком дорого. Беспокойство о семье, оставленной в городе, неизбежно отвлекало бы его. Оно могло стать причиной его поражения в какой-нибудь решающий момент, когда сосредоточение решает все.

А может быть, он боялся того, что мимо него пройдет его жизнь. Все эти важнейшие события в жизни сына: первый крик, первый шаг, первое слово, - ничего этого он не увидит. Вырастет без отца мальчишка, как рос он сам в первые годы своей жизни. Отец Арвента оставил работу довольно рано, а ребенок родился поздно, и потому Арвент не успел по-настоящему заметить вечного отсутствия папы. Но сам он не собирался в ближайшее время оседать в городе. И как сейчас согласиться на просьбы жены, позволить ей отдалиться от него вместе с ребенком, упустить... половину жизни упустить?! Да ведь Ринна постоянно возится со всякими малявками, зачем ей свой? Ну вот зачем?

- Давай не будем с этим торопиться, - морщась от неловкости, говорил Арвент. - Дело-то серьезное. Надо все обдумать. Никто же не торопится.

Ринна собиралась что-то возразить, но тут внимание обоих привлекло какое-то движение. Одновременно они выпрямились, подняли головы. В оконном проеме робко топтался мгновенный посланец.

Появление существа не удивило Арвента. Прошло то время, когда ему приходилось дни напролет просиживать на галерее в ожидании заказчика. Нынче заказчики находили его сами.

Когда Алый Всадник насел на целую команду, да так, что те ничего не смогли с ним сделать, многие были шокированы. Уже давно игра велась вполсилы, маги изрядно расслабились. Привыкли воспроизводить обычные, заученные действия, меряться быстротой реакции и количеством приемов, но давно забыли, как ведется настоящая война, до победы. Стиль Алого Всадника оказался неожиданностью для всех.

И маги, и всадники высокомерно игнорировали существование народа. Войско существовало лишь для того, чтобы идти впереди, пускать стрелы и принимать на себя удар. Арвент Конта первым разглядел, что у этих примитивных существ есть какое-то соображение, и научился этим пользоваться. Заработать зловещую репутацию удалось быстро. Слухи поползли по миру с такой скоростью, будто кто-то их намеренно распространял. Всего пара лет - и имя Алого Всадника стало известно во всех территориях. Может быть, солдаты подслушивали какие-то разговоры всадников, может быть, сплетни разносили торговцы или бродячие артисты, но скорее всего, дело было в традиции захватывать пленников из народа и ставить себе на службу. Тот, кто воочию видел Всадника, попадал в крепость, где его никогда не видели, и рассказывал во всех подробностях о пережитом ужасе. А эти существа легко верят в страшные сказки.

Основой стиля Арвента стало устрашение и воодушевление. Короткая, но эмоциональная речь перед войском - и вот уже солдаты верят ему безоговорочно. Вдохновленная (и отчасти обманутая) толпа больше не боится никаких угроз со стороны магов-противников. Их не только иллюзиями, вполне реальными угрозами уже не испугаешь. Алый плащ во главе войска служит солдатам знаменем, путеводной звездой. Маг на переднем краю, на острие атаки, - такого никто из них никогда прежде не видел.

А войско противника тем временем сходит с ума от страха. Маг в сверкающем шлеме, на неуязвимом чудовище несется прямо на них, у него то отрастают крылья, то вдруг он превращается в пылающий факел. Солдаты уже слышали о нем, а некоторые даже и видели, и все без тени сомнения знают: победит тот, на чьей стороне Алый Всадник.

И магам, и всадникам уже бессмысленно вмешиваться. Ни у одного из них нет столь же устрашающей репутации, никто не может заявить, что он сильнее Алого, да так, чтобы ему поверили. Маги знают, что бесполезно пугать нападающих иллюзиями, им приходится сосредоточиться на том, чтобы вывести из строя Конта. Но и это не так уж просто. Арвент довел до совершенства не только владение иллюзиями, что позволяет ему сбить с толку противника, он изрядно натренировался в создании фантазийных существ. Противники уже знают, что любая из атакующих иллюзий может оказаться настоящим монстром, но от этого знания легче не становится. Увлекся Арвент и магией погоды. Шторма он обычно создавал основательные, настоящие, ему только дай время на подготовку. Сражаться против таких бывает непросто. И, разумеется, Арвент никогда не забывал пополнять арсенал прочих приемов, используемых от случая к случаю.

Теперь Арвента Конта обожали и боялись одновременно. Даже старые мастера отзывались очень высоко о его стиле, одновременно ярком, необычном, и вместе с тем академически правильном. Все, что он делал, являлось настоящим образцом магического искусства, его ставили в пример, молодежь пыталась подражать ему. Но те, кому предстояло сойтись с ним в битве, холодели он ужаса, понимая, что надежной стратегии борьбы с Алым Всадником до сих пор не придумано.

Арвентом восхищались зрители, в особенности дамы, склонные ко всему яркому. Когда Всадник выходил на поле, над ним всегда кружилась целая стая мгновенных посланцев. Арвент предпочитал работать в нападении, пронестись по полю в алом плаще, создать собственный сценарий битвы, где никто ничего не может ему противопоставить. И пусть даже рискованные атаки Конта не всегда приносили ему победу, но великолепное зрелище было обеспечено.

Время от времени кто-нибудь говорил ему о безрассудстве, о том, что более осмотрительные действия чаще обеспечивали бы его гарантированной победой, но Арвент, усмехаясь, вспоминал те времена, когда его считали самым осторожным и дисциплинированным из всех юных командных помощников. «Я уже был рассудительным, - говорил он. - Теперь могу позволить себе побыть безрассудным».

Немного расстраивал Арвента тот факт, что ему до сих пор требовались заученные жесты, чтобы сосредоточиться. Хотелось уже начать обходиться без них, тогда бы его стиль стал по-настоящему высоким. Но это было не так уж страшно: все равно силе его воображения мало кто мог что-то всерьез противопоставить. А еще некоторое раздражение вызывал тот факт, что пока не удавалось победить в соревнованиях по итогам года.